С'данзо сидела на обитом с короткими ножками и непомерной ширины стуле. Ворох красных, желтых и зеленых юбок стекал с него, скрывая, что ее широкая задница делает то же самое. Спиною старуха прижималась к восточной стороне здания, где проживали она, ее муж и семеро из выводка в девять человек и где муж продавал… разные вещи. Скрестив ноги, Ганс сел напротив. Без напульсников, в пропыленной тунике цвета старого верблюда, он казался мальчишкой. Вор проследил, как жемчужины исчезли под шалью Лунного Цветка в так называемой дарохранительнице. Отметил, что одна дыня молниеносно исчезла между лилово накрашенными губами.
Она просияла и, засмеявшись, взъерошила его волосы. Он знал, что такие разговоры доставляют ей радость и все ей рассказал. Передал спрятанный в тщательно испачканную грубую ткань кусок шелка: две полоски и две круглые чашечки, со множеством торчащих обрезанных ниток.
— А! Ты навестил даму с Тропы Денег! Очень мило с твоей стороны передать Лунному Цветку четыре из тех жемчужин, что ты заботливо срезал с этого одеяния!
— Она сама отдала мне его за оказанную услугу, — махнул рукой Ганс.
— О, ну конечно же. Гм-м.
Она сложила корсет, расправила его, снова сложила, провела им по своей морщинистой руке, понюхала и привередливо попробовала кончиком языка. Большой котенок, занятый исследованием незнакомой вещи. Женщина закрыла глаза и затихла. Ганс ждал.
— Она и впрямь б…, как ты и говорил, — сказала она, не теряя благоразумия даже входя в транс. — О, Заложник Теней! Ты оказался замешан в заговор, о котором даже не мечтал. Странно — должно быть, я вижу Императора, следящего издали. И какого-то большого мужчину с твоей… знакомой. Большой мужчина с большой бородой. В военной форме? По-моему, да. Близкие к нашему правителю оба. И все же… ахх… Они его враги. Да. Они строят заговор. Она — змея, а он лев и опытный. Они замышляют… ага, вижу. Принц-губернатор становится безликим. Они замышляют лишить его чести.
Ее глаза широко открылись и уставились на него, два граната, окруженные толстым слоем краски для ресниц.
— А ты, милый мой Ганс, их орудие.
Некоторое время они смотрели друг на друга.
— Тебе лучше всего исчезнуть на время, Шедоуспан. Ты знаешь, что становится с орудиями, когда надобность в них отпадает.
— Их выкидывают, — прорычал Ганс, даже не переживая по поводу потери корсета Лирайн, который исчез под шалью Лунного Цветка.
— Или, — сказала она, не отрывая от него взгляда, — их вешают.
«Значит, Лирайн и ее сообщник (носящий форму?) являются орудиями», — рассуждал Ганс, бродя по улицам. На Принца Кадакитиса приятно взглянуть, он харизматичен. Поэтому Его Величество — сводный брат отослал его подальше — сюда, в Санктуарий. Теперь он хочет, чтобы его поставили здесь в неловкое положение. Ганс увидел мудрость замысла и понял: что бы там ни говорили, но Император не дурак. Вот значит как. Двое составили заговор. Лирайн, узнав про Ганса достаточно, наняла Кушарлейна, чтобы тот прощупал его. Она нашла способ подстроить их встречу. Да, хотя его самолюбие было задето, Ганс признавался себе, что именно девушка сделала первый шаг и принимала решения. Значит, он стал их орудием. Орудием орудий!
Однако ограбление Кадакитиса превратилось в заветную мечту Ганса еще до встречи с любвеобильной наложницей. До тех пор, пока она помогала ему, он был готов позволить ей считать, что полностью одурачен ею. Значит он хотел стать орудием заговорщиков — до тех пор, пока это помогало ему получить легкий доступ во дворец. Предупрежден — и все такое. Определенно, здесь было где развернуться умному человеку, а Ганс тешил себя мыслью, что он вдвое умнее, чем на самом деле, что тоже было весьма неплохо. Наконец, быть превращенным в орудие в руках орудий — это был вызов его самолюбию.
Да, он похитит жезл. Продаст его Принцу-губернатору за золото — нет, пусть это будет не столь опасное серебро — и свободу. Из Сумы, Мрсевады или какого-нибудь другого места он отправит послание, анонимно извещающее Кадакитиса о том, что Лирайн предатель Ганс улыбнулся этой приятной мысли. Возможно, он просто отправится в Рэнке и скажет Императору, пара каких бестолковых агентов у него в Санктуарии. Ганс увидел себя щедро вознагражденным, близким другом Императора.
Итак, он снова встретился с Лирайн, они договорились и составили план.
Ворота действительно остались не заперты. Стражник действительно покинул свой пост перед дверью дворца. Та действительно оказалась не на засове. Ганс запер ее за собой. Таким образом с весьма полной талией Заложник Теней получил доступ в резиденцию губернатора Санктуария. Темные коридоры привели его к нужной комнате. Поскольку Принца внутри не было, комната не охранялась. Жезл из слоновой кости, обработанный так, чтобы походить на дерево с грубой корой, действительно находился в ней. Как и нежданно наслаждавшаяся царскими покоями в отсутствии хозяина наложница, товарка Лирайн. Она оказалась неусыпленной. Проснувшись, девушка раскрыла рот, чтобы закричать. Ганс уменьшил крик до слабого писка, ткнув ее в живот, оказавшийся потрясающе выпуклым и мягким, учитывая ее молодость. Ганс подержал некоторое время на ее лице подушку, выдержав пару царапин и разбитый подбородок. Девушка затихла. Ганс убедился, что она потеряла сознание, но жива, и связал ее шнурком ее собственной сандалии. Второй он использовал для того, чтобы удержать на месте шелковое нижнее белье, засунутое в рот, завязав его на затылке. Он снял одну сережку. Все это в темноте. Затем торопливо замотал жезл власти в покрывало, лежащее на столике. Подобрав тунику, он начал разматывать с талии тридцать футов веревки с узлами, которую предусмотрительно захватил с собой. Лирайн заверила его, что в вечернюю трапезу церберов будет добавлено снотворное. У Ганса не было никакой возможности узнать, правда ли это, ни того, что не только один из этой пятерки здоровяков подсыпал зелье, но и пил не меньше остальных. Борн и его товарищи крепко спали. По замыслу Ганс должен был уйти тем же путем, каким и пришел. Но так как он знал, что является орудием и стал подозрительно осторожным, он решил выбрать другой путь.
Один конец веревки он прикрепил к столу, стащив с него скатерть. Другой выбросил из окна. Стол застрянет в оконном проеме и удержит веревку, не последовав за ней вниз.
Сделано. Ганс выбрался из окна и спустился вниз. Пробираясь на запад между публичных домов, Ганс чувствовал, как по его спине «ползают» скорпионы с поднятыми хвостами. Очевидно, связанная обитательница постели Его Высочества еще не обнаружена. Рассвет был еще не более, чем обещанием, когда Ганс добрался до своей комнаты на втором этаже в Лабиринте.
Долгое время он не ложился спать. Восхищался символом рэнканской власти, названным в честь бога, который, как они утверждают, лично вручил его им. Восхищался его невычурным видом. Палка меньше двух футов длины из пожелтевшей слоновой кости. Он сделал это!
На следующий день вскоре после полудня Ганс переговорил со старым болтуном Хакимом, который в последнее время много говорил о том, какой замечательный парень этот Его Красивое Высочество, и как он поговорил с Хакимом, да еще дал две серебряные монеты! Сегодня Хаким слушал Ганса, часто сглатывая. Что еще он мог сделать, кроме как согласиться? Захватив женскую серьгу, Хаким пошел во дворец. Добился аудиенции, послав Принцу одно слово вместе с сережкой. Заверив его, что не имеет никакого отношения к воровству. В беседе с глазу на глаз передал, что ему сказали, и назвал условия вора. Выкуп.