Все на свете. Все».
4
Святоше Хью сны больше не снились. Последнее время он не засыпал, а скорее терял сознание. Но этой Ночью сон ему приснился: вещий сон. Он подсказал Хью все. что тот должен был знать и что должен был сделать.
В этом сне он сидел за своим кухонным столом и смотрел по телевизору викторину под названием «Аукцион Века». Все предметы, которые выставлялись на продажу, он видел в магазине Нужные Вещи. А у всех участников игры кровоточили уши и глаза. Они смеялись, но выглядели ужасно.
Внезапно его позвал приглушенный голос: «Хью! Хью. выпусти меня».
Голос доносился из шкафа. Хью подошел и открыл дверцы готовый к схватке, кто бы там ни оказался. Но там не было никого – все те же старые башмаки, шарфы, куртки, рыболовная снасть и два дробовика.
«Хью!»
Он поднял голову, так как голос доносился с верхней полки. Это был лисий хвост. Лисий хвост разговаривал. Хью сразу узнал голос. Он принадлежал Лилэнду Гонту. Он достал это пушистое чудо, снова утонув пальцами в его шелковистости, шерстистости или непонятно в чем. скорее, в какой-то тайне.
«Спасибо, Хью, – поблагодарил хвост. – Там так душно! Ты еще старую трубку оставил на полке и она воняет! Фффу!»
«Ты хочешь перелечь на другое место?»
Даже во сне Хью казалось удивительным разговаривать с хвостом.
«Нет, в общем-то я привык. Но мне нужно с тобой поговорить. Ты должен кое-что сделать, помнишь? Ты обещал».
«Дурочка Нетти, – тут же вспомнил Хью. – Я должен подшутить над ней».
«Верно, – подтвердил лисий хвост. – И ты должен это сделать сразу же как проснешься. Так что слушай».
И Хью слушал.
Хвост предупредил, что дома у Нетти никого не будет кроме собаки, но все же теперь, когда Хью уже подошел к двери, он решил на всякий случай постучать. И постучал. Изнутри донесся только цокот когтей по полу, больше ничего. Еще раз постучал – мало ли что. За дверью послышалось короткое «тяф».
«Налетчик?» – спросил Хью. Лисий хвост подсказал ему кличку собаки, и кличка ему очень понравилась, хотя дала ее женщина, глупая как пробка.
Еще одно «тяф», на этот раз не столь взволнованное. Хью достал из нагрудного кармана клетчатой охотничьей куртки брелок с ключами и внимательно его осмотрел. Этот брелок у него был с давних пор, и он уже не помнил, что отпирали некоторые из ключей, висевшие на нем. Но четыре из них были отмычки, легко отличимые по длинным узким бороздкам, они-то и были нужны.
Хью оглянулся по сторонам, удостоверился, что улица так же пустынна, как была с раннего утра, когда он подъехал, и принялся пробовать отмычки.
5
Когда Нетти увидела лицо Полли, бледное и опухшее, воспаленные глаза, ее собственные страхи, вцепившиеся в душу острыми щучьими зубами, были отброшены, забыты начисто. Ей даже ненужно было смотреть на руки Полли, застывшие на уровне талии (опустить их она была не в силах, наливались тяжелой болью), чтобы понять, что происходит.
Лазанья была бесцеремонно брошена на столик у лестницы. Если бы даже она слетела на пол, Нетти глазом бы не моргнула. Нервная женщина, которую жители Касл Рок привыкли видеть на улицах, женщина, которая, казалось, боялась собственной тени даже направляясь всего-навсего к почтовому ящику, исчезла. Возникла другая Нетти; Нетти, принадлежавшая Полли Чалмерс всей своей душой.
– Пошли, – коротко бросила она – В гостиную. Я принесу термические варежки.
– Нетти, все в порядке, – слабо возразила Полли – Я только что приняла таблетку и, думаю, через несколько минут…
Но Нетти уже обняла ее за плечи и осторожно вела в гостиную – Как это случилось? – спрашивала она. – Ты спала на них?
– Нет, это бы меня разбудило. Просто… – Полли рассмеялась. Получился булькающий неестественный звук. – Просто болит. Я знала, что сегодня будет плохо, но не представляла себе насколько. Термические варежки вряд ли помогут.
– Иногда помогают. Ты ведь сама знаешь, что помогают. Садись.
Тон Нетти не подразумевал возражений Она стояла рядом, пока Полли не опустилась в мягкое кресло, и направилась в ванную на первом этаже за варежками. Полли уже с год, как отказалась от них, но Нетти сохраняла в них крепкую, почти сверхъестественную веру. Неттин талисман, назвал их как-то Алан, и они с Полли тогда оба смеялись.
Полли сидела в кресле, положив руки, словно поленья, на подлокотники, и с тоской смотрела на диван, на котором еще в пятницу они с Аланом занимались любовью. Тогда руки совсем не болели, и это, казалось, было так давно, тысячи лет назад. Она подумала, что удовольствие, неважно какое глубокое, призрачная, эфемерная вещь. Любовь, может быть, и заставляет мир крутиться. но вокруг огромной острой оси, убеждена была Полли, сделанной из боли, унижения и скорби.
Ах ты, глупый диван, думала она, глупый пустой диван, зачем ты мне теперь нужен.
Вернулась Нетти с термическими варежками. Они были похожи на стеганые толстые духовки, связанные между собой электрическими проводами Из левой торчал еще один провод с вилкой Полли видела рекламу этих варежек в журнале «Советы Домохозяйке», позвонила по телефону, предлагаемому рациональной Ассоциацией Больных Артритом и выяснила, что варежки действительно в некоторых случаях приносят временное облегчение. Проконсультировавшись с доктором Ван Алленом, она услышала то, что слышала уже неоднократно и по разным поводам в течение последних двух лет: «Ну что ж, хуже во всяком случае, не будет».
– Нетти, я уверена, через несколько минут…
– …тебе станет лучше, – закончила за нее Нетти. – Конечно, не сомневаюсь. И варежки в этом помогут. Давай руки, Полли.
Полли сдалась и протянула руки. Нетти надела варежки, держа их за края с такой осторожностью, с какой опытный взрывник маскирует заложенную мину.
Полли не верила, что варежки помогут, но уверенность Нетти все же сделала свое дело.
Нетти взяла вилку и, опустившись на колени, воткнула ее в розетку рядом с креслом. Варежки тихо и уютно загудели, и первые волны тепла погладили кожу рук.
– Ты для меня просто подарок, – сказала Полли. – Знаешь об этом?
– Какой там подарок! Если бы я хоть что-то могла, – но голос ее задрожал и глаза влажно засветились. – Полли, я конечно не должна совать нос в твои дела, но больше, не могу смотреть на это и молчать. Ты должна чем-то помочь своим несчастным рукам. Должна. Так не может продолжаться дальше.