Им, как своей головой, дорожил. И его погубил я!
Гектор, убивши, доспех с него снял превосходный, огромный,
Диво для взоров, — блистательный дар от бессмертных Пелею
В день, как тебя на постель они бросили смертного мужа.
О, почему не осталась ты жить меж богинями моря!
О, почему и Пелей не избрал себе смертной супруги!
Вот и теперь ожидает тебя бесконечное горе
О погибающем сыне, которого ты не увидишь
В доме отеческом, ибо мне дух мой никак не позволит
Жить и общаться с людьми, пока ненавистный мне Гектор
Первым под пикой моей не погибнет и дух не испустит,
За ограбленье его заплативши мне страшную пеню!»
Сыну в ответ, заливаясь слезами, сказала Фетида:
«Близок же, сын мой, твой смертный конец, если так говоришь ты!
Тотчас за Гектором вслед и тебе ведь конец уготован!»
В сильной печали в ответ ей сказал Ахиллес быстроногий:
«Рад умереть я сейчас же, когда от опасности смертной
Друга не мог защитить я! Далеко от родины милой
Пал он, — и в этой беде я на помощь ему не явился!
В милую землю родную обратно уж я не вернуся,
И ни Патроклу я светом не стал, ни товарищам прочим, —
Всем тем многим, которых избил шлемоблещущий Гектор.
Праздный, сижу у судов я, земли бесполезное бремя, —
Я, сильнее которого нет никого меж ахейцев
В битве, хотя на собраниях есть и другие получше.
О, да погибнет вражда средь богов и средь смертных, и с нею
Гнев да погибнет, который и мудрых в неистовство вводит!
Много слаще, чем мед, стекает он в грудь человека,
После того же все больше в груди разрастается дымом.
Так и меня вот разгневал владыка мужей Агамемнон.
Но, как бы ни было горько, об этом теперь мы забудем,
Пред неизбежностью дух свой в груди укротив поневоле.
Против губителя мне дорогой головы выхожу я, —
Гектора! Смерть же без страха приму я, как только ее мне
Зевс пожелает послать и другие бессмертные боги.
Смерти не мог избежать и Геракл многомощный, который
Был наиболее дорог владыке Крониону-Зевсу:
Все-таки Геры вражда и судьба одолели Геракла.
Так же и я, если доля такая меня ожидает,
Лягу мертвым. Но нынче уж славу себе я добуду.
Многих жен полногрудых, — троянок, а также дарданок, —
Многих заставлю я слезы руками обеими с нежных
Щек своих вытирать, исходя в громогласных рыданьях!
Скоро увидят, что долгие дни отдыхал я от боя!
И не удерживай, мать, как ни любишь! Ничем не преклонишь!»
Сереброногая так отвечала Фетида богиня:
«Что же, все это верно, мой сын дорогой! Благородно
Быструю смерть отражать от товарищей, в битве теснимых.
Но ведь доспехом прекрасным твоим овладели троянцы,
Медным, блестящим. На плечи надев, шлемоблещущий Гектор
Им величается ныне, хотя, полагаю, не долго
В нем красоваться придется ему: уж близка его гибель.
Ты же, сын мой, смотри, не бросайся в аресову свалку
Прежде, чем вновь у себя ты меня не увидишь глазами.
Завтра сюда с восходящим я солнцем к тебе возвращуся
И принесу от владыки Гефеста доспех превосходный».
Кончивши так, отвернулась Фетида от милого сына
И обратилась к морским своим сестрам с такими словами:
«Вы погрузитесь теперь в широкое лоно морское
И, повидавши там старца морского в родительском доме,
Все расскажите ему. А я на Олимп многоглавый
К мастеру славному тотчас отправлюсь, к владыке Гефесту,
С просьбой, чтоб сделал он сыну доспехи, достойные славы».
Так им сказала. И в волны морские они погрузились.
Мать же Пелида сама направила путь свой к Олимпу,
Чтоб принести от Гефеста оружие милому сыну.
Ноги богиню несли на Олимп. Между тем аргивяне
С криком ужасным бежали пред Гектором мужеубийцей
И к берегам Геллеспонта домчались, к судам своим быстрым.
Не удалось бы уж больше красивопоножным ахейцам
Из-под обстрела увлечь ахиллесова друга Патрокла, —
Ибо настигли опять его тело и люди, и кони
С Гектором, сыном Приама, похожим на бурное пламя.
За ноги трижды хватал шлемоблещущий Гектор Патрокла,
Тело желая увлечь и троянцев зовя на подмогу.
Гектора трижды Аяксы, дышавшие бурною силой,
Прочь отражали от трупа. Но, в силе своей убежденный,
Гектор упорно то в свалку бросался, то криком могучим,
Остановившись, своих ободрял. Отступать же не думал.
Так же, как рыжего льва пастухи полевые не в силах
Прочь отогнать от добычи, какую, голодный, поймал он,
Так же и оба Аякса воинственных были не в силах
Гектора, сына Приама, отбросить от тела Патрокла.
И овладел бы он им, и покрылся б великою славой,
Если бы схожая с ветром Ирида к Пелееву сыну
С вестью, чтоб выступил в битву, с Олимпа бегом не явилась
Тайно от Зевса и прочих бессмертных. Послала Ириду
Гера. Пред сыном Пелея предстала она и сказала:
«Встань поскорей, Пелеид, ужаснейший между мужами!
Тело Патрокла спаси! За него пред судами ахейцев
Бурная сеча пылает. Бойцы убивают друг друга.
Мужи-ахейцы хотят отстоять непременно Патрокла,
Мужи-троянцы в открытый ветрам Илион его тело
Рвутся увлечь. Упорнее прочих похитить Патрокла
Рвется блистательный Гектор. Он голову хочет Патрокла,
С нежной срубив ее шеи, на кол водрузить в Илионе.
Живо вставай же, не медли! Подумай, какой тебе будет
Стыд, если станет Патрокл игралищем псов илионских!
Страшный позор тебя ждет, если труп изуродован будет!»
К ней обратился тогда Ахиллес быстроногий с вопросом:
«Кем из богов ты, Ирида богиня, мне послана с неба?»
Скоростью равная ветру, ему отвечала Ирида:
«Гера меня посылает, преславная Зевса супруга,
Тайно. Об этом не знает ни Зевс, на высотах царящий,
Ни кто-нибудь из богов остальных, на Олимпе живущих».
Ей отвечая, промолвил тогда Ахиллес быстроногий:
«Как же я выйду на битву? Доспех мой в руках у троянцев
Милая мать запретила мне в битву мешаться, доколе
Снова сюда не вернется, и я ее здесь не увижу.
Мне обещалась она принести от Гефеста доспехи.
Здесь же ничьих я не знаю, которые мог бы надеть я.