Слабы те стены, ничтожны! И нашу ли силу сдержать им!
Лошади наши легко через вырытый ров перескочат.
Но лишь у выпуклых я окажусь кораблей мореходных, —
Помните, будьте готовы: чтоб был мне огонь под рукою!
Пламенем я истреблю корабли и самих пред судами
Всех перебью аргивян, суетящихся в дыме пожарном!»
Так произнесши, к коням обратился и так говорил он:
«Эфон, и Ксанф, и Подарг, и божественный Ламп, отплатите
Мне сегодня, о кони, за то попеченье, с которым
Дочь Гетиона владыки, супруга моя Андромаха,
Пищу давала вам первым, насыпавши сладкой пшеницы,
В воду мешала вина, сколько вашему духу желалось,
Раньше, чем мне самому, ее молодому супругу.
Ну же, вперед, мои кони! Настигнем врагов и захватим
Несторов щит, о котором молва достигает до неба,
Будто из золота весь он, — и сам, и его рукоятки.
Также и с плеч совлечем Диомеда, смирителя коней,
Пестрый панцырь; над ним Гефест утомился, работав.
Если мы это захватим, надеюсь, что тою же ночью
Бросятся в бегство ахейцы к своим кораблям быстроходным»
Так говорил он, хвалясь. Возмутилась владычица Гера,
Двинулась в троне своем, и великий Олимп всколебался.
И обратилась она к Посейдону, великому богу:
«Широкомощный Земли колебатель! Ужель не жалеет
Сердце в груди у тебя погибающих в битве данайцев, —
Их, что тебе так усердно в Гелику и в Эги привозят
Столько приятных даров! Помоги же добыть им победу!
Если бы все пожелали мы, — все, что стоим за данайцев, —
Трои сынов отразить, удержав громоносного Зевса,
Сильно бы он загрустил, в одиночестве сидя на Иде!»
Ей, рассердившись, ответил могучий земли колебатель:
«Смелоречивая Гера, какие слова говоришь ты!
Нет, не желал бы никак я, чтоб мы, остальные все боги,
Стали сражаться с Кронидом: намного он всех нас сильнее».
Так меж собою вели разговоры бессмертные боги.
Все близ судов между рвом и высокой стеною пространство
Было забито толпами коней и мужей щитоносных,
Страшно теснимых. Теснил Приамид их, стремительный Гектор,
Бурному равный Аресу. Давал ему славу Кронион.
Сжег бы тогда же огнем корабли равнобокие Гектор,
Если бы Гера царю Агамемнону в мысль не вложила
Быстро народ возбудить, хоть спешил он и сам это сделать.
Тотчас пошел он, ускорив шаги, к кораблям и становьям.
В сильной руке он держал огромный пурпуровый плащ свой.
Стал Агамемнон на черный, громадный корабль Одиссея,
Бывший в средине, чтоб голос его отовсюду был слышен, —
В стане Аякса царя, Теламонова славного сына,
Так же, как в стане Пелида: на самых концах они оба
Стали с судами, на силу и храбрость свою полагаясь.
Громко Атрид закричал, чтобы всем было слышно данайцам:
«Стыд вам великий, ахейцы, о трусы, лишь с виду герои.
Где похвальбы, что от вас я когда-то на Лемносе слышал, —
Как заявляли мы гордо, что нет нас на свете храбрее!
Мясо быков пряморогих в обилии там поедая,
Чаши до дна выпивая, вином до краев налитые,
На сто, на двести троян, говорили вы, каждый из наших
Выступит смело на бой. А теперь одного мы не стоим
Гектора! Скоро огнем уже наши суда подожжет он!
Зевс, наш родитель! Кого из царей многомощных такою
Ты ослеплял слепотой, отнимая великую славу?
В многовесельном судне, как сюда на несчастье я ехал,
Было ли так, чтобы где твой прекрасный алтарь миновал я?
Бедра и жир от быков я на каждом сжигал тебе в славу,
В сердце желаньем горя разорить крепкостенную Трою.
Нынче, о Зевс, хоть такое исполни мое пожеланье:
Дай хоть самим нам счастливо уйти и спастись от троянцев,
Не допусти, чтобы так, как сейчас, они нас губили!»
Жалость отцом овладела, как слезы его он увидел.
Дал обещанье ему, что спасется народ, не погибнет,
Тотчас орла ниспослал, безобманную самую птицу.
Был в его лапах детеныш проворного в беге оленя.
Бросил того олененка вблизи алтаря он, который
Соорудили ахейцы всевещему Зевсу владыке.
Лишь увидали они, что от Зевса явилася птица,
Бросились жарче на войско троянское, вспомнив о битве.
Много там было данайцев. Однако никто между ними
Не похвалился б, что раньше Тидида коней своих быстрых
Выгнал за ров, на троянцев ударил и с ними сразился.
Первым из всех Диомед шлемоносца убил Агелая,
Сына Фрадмонова. В бегство своих лошадей обращал он.
В спину меж плеч в это время его Диомед многомощный
Острым ударил копьем и чрез грудь его выгнал наружу.
Тот с колесницы упал, и доспехи на нем зазвенели.
За Диомедом вослед устремилися братья Атриды,
Следом за ними Аяксы, дышавшие бурною силой,
Вслед за Аяксами Идоменей и его сотоварищ
Вождь Мерион, истребителю войск Эниалию равный;
Этим вослед — Еврипил, блистательный сын Евемонов.
Тевкр появился девятым. Упругий свой лук напрягал он,
Став под прикрытием щита Теламонова сына Аякса.
Щит свой немного Аякс отстранял, и тогда, осмотревшись,
Быстро герой из толпы выбирал иль того, иль другого,
И поражал его. Раненый, пав, расставался с душою.
Тевкр же бросался назад и, как к матери сын, прижимался
К брату Аяксу. И этот щитом прикрывал его светлым.
Первым кого поразил меж троянцами Тевкр безупречный?
Прежде всего Орсилоха, потом Офелеста, Ормена,
Дайтора, Хромия и Ликофонта, подобного богу,
Амопаона Полиэмонида и с ним Меланиппа, —
Всех одного за другим уложил он на тучную землю.
В радость пришел Агамемнон, владыка мужей, увидавши,
Как из могучего лука он губит фаланги троянцев.
Близко к нему подошел и такие слова ему молвил:
«Тевкр, голова дорогая, властитель племен, Теламоний!
Бей их вот этак, и станешь ты светом для рати данайской
И для отца Теламона: тебя возлелеял он с детства,
И хоть побочный ты сын, — но воспитывал в собственном доме.
Как ни далек он, доставишь ему ты великую славу!
Я же тебе говорю и свое обещанье исполню:
Если эгидодержавный Зевес и Афина дадут мне
Трою разрушить, прекрасно отстроенный город Приама,