Взгляд его метался по кабинету, ни на чем не задерживаясь, пока не уперся в меня.
— Ваша жена дружила с Авророй Леонидовной? — спросила я.
Имя Багрянской произвело впечатление.
— Это все из-за нее, — пробормотал Юдин. — Я говорил Наташе, не связывайся с этой бабой. Но разве она меня когда-нибудь слушала? Была уверена, что поступает правильно.
— Вы считаете, вашу жену убили из-за этих мемуаров? — осторожно задала я вопрос.
— А вы как считаете? Едва началась их совместная работа над книгой, как пошли бесконечные звонки с угрозами. Весь стол забит письмами, ее оскорбляли, запугивали… Я предупреждал Наташу, умолял, все без толку. Когда Аврора вдруг умерла, я, честно сказать, обрадовался. Думал, жена теперь отступится. А она сказала, что у нее есть материал для нескольких статей.
— Вы видели этот материал?
— Нет, — покачал головой Юдин. — Наталья терпеть не могла показывать работу, пока она еще не готова. Очень требовательно к себе относилась. Всегда такой была.
— И где теперь бумаги?
— Исчезли. Убийца забрал ее сумку и портфель. Там было все. По крайней мере, ничего похожего в вещах Наташи я не нашел: ни заметок, ни черновиков статей, ни каких-либо документов.
— Разве она работала не на компьютере?
— Ноутбук был в портфеле. После смерти Багрянской Наташа постоянно носила портфель с собой, боялась, что кто-то попытается… не зря боялась. Вот только не подумала, что они могут зайти так далеко…
— Вы сказали, что писем с угрозами приходило немало… можно взглянуть на них?
— Зачем? — вроде бы удивился он, но поднялся и вышел из кабинета. Вернулся через несколько минут с пачкой бумаг в руке. — Вот, полюбуйтесь. Здесь далеко не все. Следователя письма тоже интересовали, они надеются выйти таким образом на след убийцы.
— То есть они уверены, что вашу жену убили из-за тех самых бумаг, что находились в ее портфеле?
— Я думаю, обычное ограбление их устроит куда больше, убийцу якобы интересовал кошелек случайной жертвы. Ей накинули удавку на шею, она даже не успела оказать сопротивление. Разве это в правилах грабителей?
— Я не слишком сильна в подобных вопросах, — дипломатично ответила я.
Слушая Юдина, я быстро просмотрела письма с угрозами. Оригинальностью они не блистали, словарный запас удручал.
— В психологии я тоже не сильна, — продолжила я, возвращая ему бумаги. — Но создается впечатление, что это писали душевнобольные люди. И здесь нет ни слова о Багрянской или ее мемуарах… «Ты, сука, льешь помои на свою родину, тебе платят американцы». Детский сад, ей-богу.
— Детский сад? Мою жену убили…
— Извините, — вздохнула я. — В тех письмах, что сейчас у следователя, Багрянская упоминается?
— Не уверен. Я эту гадость рвал на части, а Наташа… она говорила, чужая ненависть заставляет мобилизоваться, если всякие подонки вопят из своих щелей, значит, она на правильном пути.
— А до ее дружбы с Багрянской угрозы были?
— Конечно.
— То есть вовсе не обязательно, что враги активизировались из-за истории с мемуарами, если уж здесь о них ни слова?
— Вы забыли про звонки. По телефону они были более откровенны.
— Ваша жена записывала свои телефонные разговоры?
— Нет. Зачем? Еще несколько лет назад, когда она написала серию статей о коррупции, о том, как распродается за гроши земля в областном центре, ее так же забрасывали такими вот письмами и звонили каждый день. Она обратилась в прокуратуру. И что вы думаете? Они нам помогли? Ничего подобного. Даже не пытались. Потом ее встретили на улице и жестоко избили. Негодяев так и не нашли, хотя возбудили дело об ограблении на том основании, что у нее выхватили из рук сумку. Ограбление… но всем было понятно, в чем дело… совсем как сейчас. После этого она зареклась обращаться к ним за помощью. В этом городе орудует мафия почище итальянской, все повязаны, и все спешат закрыть это дело. Вот увидите, в лучшем случае они найдут какого-нибудь малолетнего наркомана. Зачем вы приходили к Наташе? — вдруг спросил он, я-то решила, что этот вопрос он так и не задаст.
— Меня интересовали бумаги Багрянской, — ответила я. — Сын хотел бы издать ее книгу, а его отец категорически против. Багрянский-младший рассчитывал, что у вашей жены есть копия рукописи.
— Уверен, так и было… — Он смотрел куда-то в стену, я немного понаблюдала за ним, формулируя свой следующий вопрос.
— Максим Игоревич, меня очень интересует вопрос: что такого могло быть в этой рукописи? По-настоящему опасного, я имею в виду, если из-за нее убили человека. Учитывая, что Аврора Леонидовна домохозяйка, далекая от бизнеса и политики…
— Вы говорите то же, что и следователь, — усмехнулся Юдин. — Забывая, кто такой Багрянский. Очень многие ему здесь обязаны. Он знает всю их подноготную.
— Знать и доказать — не одно и то же. Для статьи нужны факты, а факты должны подтверждаться документально. Иначе вам грозило бы судебное разбирательство.
— Я вам говорю, у Наташи были документы, — сорвался он на крик, но тут же понизил голос. — Не спрашивайте откуда. От Багрянской или от кого-то другого… но были. И все исчезло.
— И ваша жена не рассказывала вам о содержании мемуаров? Ну, хоть что-то она говорила?
— Повторяю. Она терпеть не могла показывать сырой материал. Но не раз говорила, что это будет бомба.
— О том же и Багрянская твердила, — кивнула я и подумала: может, дамочки просто тешили себя сказками о значительности своего труда?
Я слушала Юдина, и меня не покидала некая странность происходящего. Хозяин кабинета задал вопрос, зачем я приходила к его жене, и мой ответ его, судя по всему, удовлетворил. И дополнительных вопросов не вызвал. Он весьма охотно делится со мной своими умозаключениями, а между тем человек я для него совершенно посторонний, на которого и время-то свое тратить ни к чему… Мужик только что похоронил жену, ему надо просто выговориться, тем более что доверять следствию он не склонен, он не может смириться с потерей жены и пока произносит ее имя, рассказывает о ней, создается иллюзия, что не все еще кончено, что она где-то здесь, рядом… и ему совершенно неважно, кто его собеседник. Лишь бы слушал. Мне вдруг стало так тоскливо, так жаль его, что захотелось побыстрее убраться из этого кабинета.
— Спасибо, что уделили мне время, — сказала я, поспешно поднимаясь. Юдин взглянул как-то растерянно, точно не ожидал такого поворота, успев поверить, что я здесь обосновалась надолго.
Он поднялся и протянул мне руку, смутился, уловив мое замешательство, руку я пожала, для этого мне пришлось сделать пару шагов ему навстречу, и я обратила внимание на фотографию, которая стояла на его столе, до того момента людей, изображенных на фотографии, я видеть не могла. На фото Юдин был с женой в компании двух мужчин и женщины. Слева от Натальи Петровны Берсеньев, которого она подхватила под руку, он держал диплом в рамке, скаля зубы в объектив. Юдина тоже улыбалась, счастливо, и оттого казалась почти хорошенькой.