Пощелкав тумблерами под руководством разоблаченного прохвоста, понажимав кнопки, Мазур не услышал и не увидел ровным счетом ничего интересного – либо домики стояли еще пустые, либо их обитатели дрыхли, в том числе и набившиеся в президентские апартаменты агенты. Коттедж Олеси он оставил напоследок – и решительно нажал нужные кнопочки.
Скрупулезным и обстоятельным затейником был покойный полковник Мутанга. Как и прочие камеры, установленная в домике Олеси оказалась снабженной причиндалами ночного видения. И Мазур, малость оторопевши, обнаружил в постели, где он совсем недавно освоился, обнявшуюся голенькую парочку одного пола, конкретнее говоря, Олесю с Анечкой, блаженно отдыхавшую после известных занятий. В душе у Мазура, ясен пень, ничего так и не ворохнулось, он лишь констатировал с философской грустью, что товарищ Шекспир, как всякий гений, был кругом прав...
Уловленный чутким микрофоном голос Олеси долетал до Мазура так ясно и четко, словно он прятался тут же за занавеской:
– Ну хватит... – отмахнулась она лениво. – Вымотала ты меня...
– Ага, а вдобавок этот старый хрен тебя вымотал...
– Ань, ну хватит... Не маленькая. Сама должна понимать, что есть еще и интересы дела...
Мазур прекрасно видел, как Аня приподнялась, нависла над партнершей, вроде бы ласково, но достаточно крепко взяла ее за горло под подбородком и протянула:
– Вот знать бы точно, что ты и сейчас за интересами дела не гонишься...
– Ну что ты... – промурлыкала Олеся так доверительно и открыто, что Мазур невольно сплюнул от злости. – Сама не видишь, что ты мне по-настоящему нравишься? Или не поняла, что ты первая у меня?
Ах ты, стервочка, не без циничного уважения констатировал Мазур. Ты и эту паршивку хочешь намеками на неподдельное чувство или хотя бы искреннюю симпатию повязать, как меня давеча. И она тоже тебе зачем-то страшно нужна? Надо полагать. Значит, такой у тебя творческий метод – ч у й с т в а м и вяжешь, на лирику бьешь... А впрочем, какая мне разница? Мне важно свою задачу выполнить, доискаться наконец, что вы там мутите...
– Верить-то верю...
– Вот и отлично. Отпусти, больно. Иди сюда...
И понеслись звуки, сгодившиеся бы в качестве сопровождения к стандартному порнофильму, – каковые все же берут начало из реальной жизни. Мазур сердито щелкнул клавишей, экран погас. Из своего угла подал голос «майор»:
– Если мне позволено будет высказать свои соображения... Дама ваша, друг мой, мне по степени опасности напоминает гремучую змею...
– Сам знаю, – рассеянно ответил Мазур. Встал, присел на корточки рядом с напрягшимся пленником и сказал: – Ну вот и пришло время поговорить о г л а в н о м, старина... Поскольку какая-то гнида вас вербанула, чтобы задействовать в серьезных делах, поскольку вы в этой деревушке, как ни крути, занимаете один из ключевых постов, я и мысли не допускаю, что вам ничего неизвестно про завтрашнее покушение на президента. И про тех, что уже три дня сидят в потаенном уголке в Киримайо... Эк как отшатнулись... Был я там, в Королевском Краале. Только что. Открою маленький секрет: я тут уже бывал двадцать лет назад, когда происходили наверняка известные вам бурные события. Так что мне все известно про подземный ход, тот, что начинается в скалах, я точно знаю, что снайперы уже на позиции... Но я не всеведущий Господь, и мне нужны и кое-какие подробности. Которые вы просто обязаны знать... Сами будете колоться, или испробовать на вас пару неаппетитных штучек в стиле незабвенного Конго-Мюллера? Я не гуманист, старина, я столько повидал в этой жизни, что кишки из вас вытяну без малейших угрызений совести... Ну? Вы же уже в преклонных годах, майн герр, а значит особенно цените жизнь и пыток наверняка боитесь не на шутку...
– А где гарантии, что...
– Не будьте дитем, – поморщился Мазур. – Не буду же я вам писать на бумажке гарантии... которыми мне, кстати, никто не помешает подтереться потом. Рискуйте, дружище, рискуйте. Зыбкий шанс у вас есть... а вот выбора нет никакого. И не делайте столь трагического лица, вы же не юный студент консерватории, волею рокового случая оказавшийся замешанным в жестокие игры безжалостных авантюристов. Вы – человек с весьма специфическим прошлым, не будь его у вас за спиной, не влипли бы в сегодняшние хлопоты. Так что придется рисковать и всерьез поверить, что вы мне будете еще нужны... Все. Уговоры кончились. Говорить будете?
Нетрудно было сообразить, что тяжкий вздох немца означает согласие.
Сколько раз он вот так, обратившись в камень, долгими часами ждал момента, когда все придет в бешеное движение и завершится за считанные секунды? Да кто бы помнил и считал...
Если верить часам, он простоял, прижавшись к стене туннеля, не так уж долго, минут сорок. А казалось, как обычно бывает, – несколько часов.
Вокруг уже не было непроницаемого мрака, так что можно не пользоваться прибором. Пробивавшегося сверху света хватало, чтобы в сероватом полумраке различать ступени, стены туннеля и невооруженным глазом. Скала была твердая, ступени нимало не выщербились, не искрошились.
Часовой все это время был за поворотом, Мазур его не просто чуял, а порой слышал явственно – с ж и л с я этот обормот за трое с лишним суток с Королевским Краалем, почувствовал себя здесь, как дома. Он не шумел, конечно, – но и производил уже гораздо больше звуков, чем, скажем, летучая мышь. Прохаживался, судя по звукам, на довольно тесной площадке, пописал в уголке, отставив оружие (приклад тихонько скрипнул о камень).
В уравнении оставалась еще изрядная куча неизвестных. Не было уверенности, что старый прохвост Гейнц (именно так его вроде бы кликали в отрочестве, если и тут не соврал) говорил правду. Нельзя было исключать, что среди парашютистов, занявших Киримайо, не отыщется сообщников. И так далее. Но ничего тут не поделаешь, придется действовать...
Поскольку время торопит. Кто-нибудь мог уже обнаружить трех трудолюбиво связанных Мазуром субъектов, отчего последствия опять-таки могут выйти непредсказуемыми: быть может, у Гейнца есть и другие сообщники... или контролирующие его, про которых он и знать не может. Да мало ли какие неожиданности могут выскочить в самый последний момент?
Так что тянуть не стоило. Пора.
Бесшумным движением перекинув автомат за спину, Мазур в последний раз прикинул все, прокрутил в уме п а р т и т у р у (что за помещение за поворотом, он не знал, а значит, следовало просчитать сразу несколько вариантов), напрягся.
И наступил тот поганый миг, когда ничего уже нельзя переиграть и отступать поздно, остается лишь переть вперед, и ничего не изменишь, даже если бы и захотел...
Бой!
Он передвинулся влево и в ы м а х н у л из-за поворота, оказавшись, и точно, в небольшом помещеньице: три стены сложены из крупных плоских камней, четвертая – дикая скала. Света достаточно, чтобы разглядеть оторопело уставившегося на него человека: средних лет, коротко стрижен, при автомате и ноже на поясе, в просторном комбинезоне темного цвета, под колер стен Киримайо...