Свой большой кейс он постоянно носил не зря: я должна была запомнить, что он все время с ним не расставался – в Финляндии, потом в гостинице. То есть в нем вроде бы изначально было что-то ценное. Да и баксы следовало куда-то прятать. Ведь не мог он выйти из номера с пустыми руками, а вернуться с чемоданчиком? Или свертком? Вдруг я проснусь? Колобов, кстати, всегда останавливался в одном и том же люксе, и Сергей об этом знал, так что представлял, куда идти.
Но Колобов оказался хитрее всех: он приготовил «куклу».
– Так где же деньги?! – воскликнула Татьяна. – Вы их нашли?
– Думаю, их вывезла законная жена Колобова. Шведка, влюбленная в него как кошка. Госпожа Эриксон. Я выяснил: она приезжала в Россию как раз в те дни. Прилетела на самолете, обратно отправилась на пароме.
– То есть вы до них не добрались?!
Сухоруков пояснил, что сейчас его люди находятся в Швеции: туда вылетели «голубки» Колобов и Елена Сергеевна, правда, по отдельности. Сухоруков хотел, чтобы их (или хотя бы Колобова) взяли на месте.
– Так что будем ждать результатов.
– А нам что-нибудь причитается за наши мучения? – спросила Татьяна. – Юлька вон то к шесту прикованная сидела, то негодяи в ее квартиру вламывались… Мои змеи сколько трудились.
Сухоруков рассмеялся.
– Все вы, бабы, одинаковые, – заметил он. – Деньги любите. Я вас пальцем не тронул – уже за это спасибо сказать должны. Хотя за все ваши подвиги… Но я могу у вас кое-что купить. У тебя, Татьяна.
Мы встрепенулись. Сухоруков хотел купить Сару и Барсика, чтобы охраняли его владения.
– Друзей не продают, – заявила Татьяна с гордым видом.
– Иван Захарович, вопрос можно? – Мне в голову вдруг ударила одна мысль.
– Валяй.
– Иван Захарович… – Мысли проносились с катастрофической скоростью.
– Юля, захотела – спрашивай. Ты, насколько мне известно, робостью никогда не страдала.
– Иван Захарович, я не верю, что вы сидели в колобовском сарае, – выдала я. Сухоруков внимательно посмотрел на меня, Татьяна хотела что-то ляпнуть, но сдержалась. Сухоруков же вдруг дико расхохотался, а когда успокоился, попросил пояснить, почему я так решила. Я выдохнула воздух и заговорила:
– Я, может, и не права, но… Вы, Иван Захарович, личность в городе известная. О вас все – или большинство питерцев – хотя бы слышали. Я сама, как криминальный репортер, многократно слышала упоминание ваших клички, фамилии. А уж сколько разговоров идет про ваши инициативы и начинания! Как вы что задумаете – мне несколько человек сообщает. В общем, вы постоянно фигурируете в средствах массовой информации – то в одной связи, то в другой. О вас знают. О вас говорят.
Сухоруков довольно кивнул.
– А кто такие Колобов с Редькой? Мелкие сошки в сравнении с вами. Уровень художественной самодеятельности, не больше.
Иван Захарович хмыкнул, но опять кивнул.
– О них никто не знает, и не потому, что они сидят в глубоком подполье. Я прекрасно понимаю: есть люди, специально избегающие общения с прессой и оберегающие от нас, журналистов, свою личную жизнь, семью, бизнес, что-то еще… Но здесь не тот случай. Я постоянно слежу за ситуацией в городе – это моя работа. Но о Редьке я знала только из-за Сергея: потому что он пошел к нему работать и женился на его дочери. Да и о Колобове, я бы, скорее всего, никогда не услышала. Менты, регулярно сливающие мне информацию, тоже не слышали ни про того, ни про другого. Они средние, даже скорее мелкие бизнесмены. Ну пусть средние, тяготеющие к мелким. Они – птицы низкого полета в сравнении с вами. И они работали на вас. Они – одни из многих, кто работал и работает на вас. Колобов бы не осмелился вас посадить в сарай.
Я замолчала, вопросительно глядя на Сухорукова. Он опять хмыкнул.
– Молодец, Юля, – сказал наконец. – Все так и есть. Они курьеры. И «Импорт-сервис» для меня – курьерская фирма. Только не вздумай меня цитировать! Тираж под нож пущу и вашу редакцию прикрою. Ты же понимаешь, что я могу это сделать?
Я кивнула.
– Но ты и сама знаешь, что можно писать и снимать, а что нельзя. Иначе не продержалась бы столько времени. Так вот, «Импорт-сервис» – это небольшая фирма, через которую удобно перебрасывать товар. Все. Организовали ее в самом деле Колобов с Редькой, имели там что-то с поставок техники, да и немало имели по меркам среднего россиянина. Я их обоих давно знаю. Всегда ведь лучше работать со старыми знакомыми, чем с новыми людьми. Да и такие курьеры привлекают меньше внимания – как ты сама знаешь.
Когда я собирала материал о наших в Финляндии, с удивлением выяснила, что для переправки мелких партий травки через границу часто используются пожилые люди: к ним меньше подозрений. Например, травку возят в суповых пакетах. Мне даже удалось поговорить с одной бабулей шестидесяти семи лет, которая решила выйти замуж за финна – и регулярно ездит на встречи, знакомится с претендентами, а по ходу дела подрабатывает.
А у Колобова с Редькой ко всему в придачу были «свои» таможенники, которые, правда, понятия не имели про наркоту. Им платили за провоз денег, чтобы покупать товар, затем – за провоз товара. Да и у Александра Ивановича с Павлом Степановичем была официальная фирма, как раз этим товаром и занимающаяся.
– И насчет сарая ты права. И насчет того, что Колобов не осмелился бы меня туда засадить, – продолжал Сухоруков. – Но это на самом деле сарай Колобова. Для меня они с Редькой – мелочь, но все-таки они не на начальном уровне работали. Это не юнцы, торгующие на дискотеке таблетками. У них были деньги, мальчики в охране – престижно теперь мальчиков иметь. Вот только смотря каких… – Иван Захарович усмехнулся.
– А что будет с Сергеем? – спросила я.
– Пока не решил, – довольно резко ответил Сухоруков.
– Но…
– Не зли меня, Юля, – в глазах Сухорукова мелькнул нехороший огонек. Я решила оставить этот вопрос до нашей следующей встречи. В том, что мы с Иваном Захаровичем еще встретимся, я не сомневалась. Ну а если не встретимся… буду действовать сама.
* * *
Через день позвонил Андрюша.
– Юлька, ты представляешь, с нами сейчас связались шведские полицейские! Там двойное убийство! Колобов и его шведская жена. В ее квартире. Ну то есть в их общей, где Колобов всегда останавливался. Мне придется лететь на место.
– Ну что же, командировка в Швецию – дело хорошее. Ты хочешь, чтобы я тебя на машине отвезла? Отвезу, если ваша контора оплатит мне бензин, визу и билет на паром.
Андрей усмехнулся, заявил, что эксклюзивный материал по его возвращении – мой и вообще он мне постарается хоть что-то передать по электронной почте, чтобы я поставила в ближайший номер. Я его поблагодарила, повесила трубку и уставилась в стену. А Елена Сергеевна-то где? Слава богу, хоть ее не прикончили. Или ее труп просто пока не найден?