Я ответил, что могу проводить ее домой или к подруге, в ответ она как-то странно улыбнулась и покачала головой. Я не сразу понял, что она пьяна. И от нее, кроме духов, пахнет и алкоголем. Она была так прекрасна, так соблазнительна, что мне доставляло удовольствие находиться с ней рядом. Я понимал, что даже на это не имею права, ведь она не моя, но замер, обнимая ее, разглядывая то, что мне не принадлежало. Она была без шапки, русые кудри обрамляли ее тонкое, с бледными щеками и темными огромными глазами лицо. Когда я вытягивал ее из сугроба, полы ее длинной шубы распахнулись, и я успел увидеть в разрезе узкого черного платья белые красивые колени в тонких светлых чулках. На женщине были черные замшевые сапожки на высоких каблуках. Мысленно я уже подхватил ее на руки и понес к себе домой. И мне тогда в моих фантазиях было все равно, что скажет и как отреагирует на это моя жена. Думаю, Нина, со свойственной ей добросердечностью и одновременно практичностью, бросилась бы разувать ее уже в передней, чтобы не испачкать паркет, а потом уложила бы ее на диван, приготовила бы горячего чая… Я же – мысленно – бросил ее прямо в шубе и сапожках на кровать и принялся жадно целовать…
Конечно, буквально через несколько минут на заснеженной аллее появился господин в длинном меховом пальто и в шляпе. Спокойный, уверенный в себе. Не обращая внимания на меня (думаю, он не ударил и не пристрелил меня, державшего эту женщину в своих объятьях, исключительно благодаря моей интеллигентной и безопасной внешности – испуганное лицо, очки на носу, ботаник ботаником), он подхватил женщину, ее голова тотчас покорно легла на его плечо, и, приговаривая: «Маша мне так и сказала, мол, ищи ее в парке, в сугробе… Лиза, ну нельзя же так, ей-богу! Что за дурь такая – в сугробе сидеть?! Застудишься, милая…», увлек ее за собой. Потом он вдруг вспомнил обо мне, повернулся, снял шляпу и кивнул мне, склонился в поклоне, мол, благодарю. Вот он, хозяин этой женщины с красивым, хрустальным именем Лиза, подумал я. Домашний тиран и насильник. Я сразу понял это, потому что счастливая в браке женщина не стала бы интересоваться реабилитационным центром, местом, куда бегут, чтобы скрыться от побоев, избитые, искалеченные мужьями женщины. Иначе откуда бы этой Лизе знать, что ей там дадут горячего супа и уложат спать, предоставят ночлег, временное убежище?
Зоя же была очевидной жертвой насилия. Домашнего ли, или какого-то другого, но все равно насилия. Лиловый синяк под глазом, желтоватые пятна застарелых гематом на скулах… Но даже они не портили ее красоту. Зато подсказали мне, что уж к ней-то можно подойти запросто, взять за руку и увести за собой куда хочешь. И я привел, точнее, привез ее на своем автомобиле. Я знал, что на некоторых женщин один вид моего джипа производит впечатление, они уже оценивают меня иначе, чем если бы встретили меня выходившим из трамвая или автобуса. Джип, по словам Алика, украшает мужчину. Не скажу, что я не понимал этого, когда решался вопрос о его покупке. Деньги были заплачены огромные, другое дело, что они заработаны были не непосильным, так сказать, трудом, а во время самых обыкновенных трудовых буден в моей лаборатории. Мне повезло, я вообще счастливый человек, раз могу, занимаясь любимым делом, еще и зарабатывать хорошие деньги. Если я скажу, что занимаюсь разработкой формулы производства биотоплива из канализационных вод, то несведущий человек, а уж тем более женщина, вряд ли оценит перспективность наших исследований… Однако, к счастью, есть люди, готовые выложить только на научные исследование огромные деньги, понимая всю перспективность таких работ…
Словом, купив джип, я поначалу воспринимал его просто как средство передвижения, к тому же мне нравилось каждый день открывать для себя в нем что-то новое, а Алик помогал мне в этом. Оказывается, помимо того, что это очень мощная машина, она к тому же еще и весьма комфортная, что для меня крайне важно, потому что в этом отношении я больше похожу на женщину. Я часто мерзну, поэтому все, что связано в этой жизни с комфортом и теплом, играет в моей жизни значительную роль. И только потом, со временем, я стал замечать восхищенные взгляды моих знакомых, они бросали их на меня, когда я садился в машину или выходил из нее. Те мои друзья-коллеги, с которыми я работал долгое время вместе, такие же, как и я, немного сумасшедшие, увлеченные люди, но в настоящее время неплохо зарабатывающие, тоже позволяли себе подобные дорогие покупки, но, как правило, так же, как и я, с подачи своих более «земных» родственников. Я не мог не понимать, что владею престижной машиной, что у меня есть деньги и я могу позволить себе многое из того, чего не могут позволить себе другие мужчины. Но у меня не хватало решимости тратить деньги, я всегда терялся, когда мне нужно было купить даже что-то необходимое, и всегда рядом оказывался Алик, а он, несмотря на свою молодость и внешнюю инфантильность, был человеком практичным, знал, что и сколько стоит, а потому наши с ним покупки носили вполне разумный характер. Думаю, что и покупка пресловутого джипа тоже была им тщательно продумана. Как бы то ни было, но человеческий фактор еще никто не отменял, поэтому я понимал, что и на Зою мой джип произвел впечатление. Во всяком случае, она села в мою машину не только потому, что ей нельзя было возвращаться домой или туда, где она жила до тех пор, пока мы не встретились, но еще и потому, что она увидела во мне человека более-менее состоятельного, то есть благополучного, не бомжа или пьяницу. Потому что наличие у меня такой машины свидетельствовало о том, что у меня есть деньги, а если есть они, значит, и голова на плечах имеется. Быть может, она, устав от нищеты и побоев, забралась в мою машину от отчаяния… В любом случае я ее не осуждаю. Больше того, считаю, что ею двигало некое чувство, которое невозможно объяснить простым человеческим языком – все это вне сферы нашего понимания. Интуиция, возможно.
Я же в ту минуту, захлопнув за ней дверцу, почувствовал себя удачливым птицеловом, которому удалось заманить в силки красивую птицу. Этот день стал для меня настоящим праздником. Мне тогда удавалось все. Больше того, я вдруг стал дерзким, решительным и даже, мягко говоря, нахальным! Я осмелился привезти мою птичку в институтскую квартиру для командированных и поселить ее там. И мне тогда было все равно, как отнесутся к этому мои коллеги, если все узнают. И удивительно, что об этом так никто и никогда не пронюхал. Зато у меня помимо моего привычного, рабочего лабораторного зуда, – когда каждый день приносит какие-то новые открытия или же держит тебя в прекрасном творческом напряжении, когда каждая минута полна смысла и удовлетворения или радости ожидания, – появилось новое чувство: возможность жить параллельно еще одной жизнью – мужской. Я полюбил, я испытал то, чего никогда не испытывал прежде, но о чем слышал и читал, о чем говорил, пел и чем дышал весь окружающий меня мир. Прежде слово «любовь» вызывало в моей душе лишь тихую усмешку. Слово это избито, изгажено некрасивыми людьми и дурными поступками, превращено в плоское клише и звучит скорее уже как насмешка над лучшими человеческими надеждами, над желанием жить чисто и счастливо. И тем не менее оно засверкало, как бриллиант, когда я почувствовал, как забилось мое сердце, как сладко стало у меня на душе, как приятно заныло мое тело в предвкушении неслыханных и неизведанных мною ранее удовольствий, когда в моей жизни появилась Зоя.