– Нет, – подумав, ответил он. – Иначе бы я и сам не стал в эту историю ввязываться, да еще и Игоря за собой тянуть. И, по-моему, вы все рассчитали верно, а то, что мы преступника сегодня не сумели задержать, так это дело времени, найдем мы его.
– Да в этом-то я как раз уверена! – отмахнулась я. – Я о другом. Просто когда я вам вчера все излагала, тоже была уверена, что все логически выверено. Так и было, да вот только с отправной точкой моих умозаключений я ошиблась, в чем и каюсь! Посыл был неверным! Но у меня есть смягчающее вину обстоятельство – я только в минувшее воскресенье закончила одно дело, которое велось в авральном порядке и вымотало меня так, что я до сих пор в себя прийти не могу. Из огня да в полымя, что называется. В общем, я все пересмотрела с поправкой «на ветер» и могу точно сказать, что Галкин и Лариска здесь совсем ни при чем. И навела меня на мою ошибку ваша, Игорь Олегович, одна-единственная фраза.
Мужчины сразу же посерьезнели, и Маркин спросил:
– Какая фраза?
– Потом скажу, иначе вы сами об остальном догадаетесь. И считайте это моей маленькой местью за ваши надо мной насмешки, – ответила я.
– Обоснуйте, – попросил Ершов.
– Да пожалуйста, – охотно согласилась я. – Итак, Лариска. О том, как жизнь пожевала ее всеми зубами и лиха она нахлебалась до горьких слез, я говорить не буду. Поверьте мне на слово, это так. Отмечу только одно – они с Валерием очень сильно привязаны друг к другу. Он на нее в свое время надышаться не мог, а она, когда у нее даже на хлеб денег не было, конверты почтовые покупала, чтобы ему в колонию написать. Думаю, это о чем-то вам говорит. Далее. Лариса – девушка очень симпатичная, а дома у нее был ад кромешный. Она могла бы к кому-нибудь пристроиться, замуж выйти, да просто покровителя себе найти, но не сделала этого, потому что Валерия ждала. До его возвращения она примерно три года проработала на рынке, но всех, кто пытался завязать с ней отношения, включая, между прочим, и Андреева, гоняла нещадно, в методах и способах не стесняясь, по той же причине. И вот вернулся Валерий! Неважно, откуда у него взялись деньги, но квартиру он отремонтировал, мебель новую купил, сам оделся и Лариску приодел. Казалось бы – вот оно, счастье! Живи да радуйся! Я не знаю, есть между ними близкие отношения или нет, да это и непринципиально, факт тот, что Валерий – вот он, у нее под боком. Казалось бы, зачем ей кого-нибудь другого искать? Ан нет! Именно тогда она очень оперативно подсуетилась, чтобы стать любовницей Андреева.
– Она сама? – удивился Юрий Михайлович.
– Вот именно! Зачем? От него все молодые торговки на рынке не знают, как спастись, а она сама подставилась, – сказала я.
– Может, это как раз голова Галкина сработала, чтобы она к Андрееву через постель в доверие втерлась, а потом… – предположил Маркин.
– Все очень просто! – перебив его, сказала я. – Галкину по документам тридцать три года, а выглядит он намного старше, и худущий такой… А теперь считайте: малолетка, СИЗО, двенадцать лет колонии и, как результат…
– Туберкулез, – покачал головой Ершов.
– Вот именно! Ей не для себя деньги потребовались, а для него! Чтобы его жизнь сохранить и вытянуть! Вот вам и объяснение, почему она в постель к Андрееву влезла, а тот ее, между прочим, подстилкой в лицо кроет. И вот для чего ей фиктивный брак в Германии понадобился – потому что там и медицина, и врачи совсем другие! Уедет она туда, а следом и Валерия вытащит! – объяснила я.
– Чем же она платить собиралась? – напомнил мне Ершов.
– Мне сказали, что она очень основательно Андреева вытрясла, как насосом из него деньги качала, так что было у нее чем заплатить, – пояснила я. – А в Германии она на любую работу согласилась бы, лишь бы Валерия хорошо лечили и он жив был.
– А приданое откуда? Не на драгоценности ли Клавдии Петровны она рассчитывала? – настаивал он.
– Не забывайте: у нее хороший консультант под боком, который прекрасно знает, чем кончаются такие вещи. Кроме того, о приданом она написала всего неделю назад, – напомнила я.
– А не могла ли она, минуя Галкина, сама найти исполнителя? – выдвинул идею Игорь Олегович.
– Высококлассного профи? – уточнила я. – И где бы она его взяла? На рынке? Ну, предположим, нашла она такого человека. Но и вы, и я знаем, сколько стоят его услуги. Неужели вы думаете, что она такие деньги на это потратила бы? Это ведь вам не алкаша за бутылку нанять!
– А если наследница она? – настаивал он.
– А на какие шиши она будет Галкину шесть месяцев лекарства покупать, если на киллера так потратится? Вы хоть немного представляете себе, сколько эти препараты стоят и как много их надо? Нет, Игорь Олегович! Не выгодна ей смерть Андреева! – разозлилась я. – Он ей живой нужен, точнее, его деньги! Если дорогой ей человек одной ногой уже на том свете стоит, а у нее есть возможность ему на блюдечке до жути дорогие лекарства принести, захочет разве она такую дойную корову убивать? Кроме того, наследница – точно не она! А вот откуда обещанное приданое, нужно будет разобраться. Думаю, этому факту найдется достаточно простое объяснение.
Услышав это, мужчины чуть на месте не подскочили.
– Вы так решили, потому что Андреев ее ни в грош не ставит и подстилкой зовет? – спросил Ершов. – Вообще-то разумно, – подумав, сказал он. – Вряд ли какой угодно человек, даже если он с сыном поругался, перепишет завещание в пользу женщины, с которой он так обращается.
А вот Игорь Олегович спросил о другом:
– Татьяна Александровна, вы упомянули, что какая-то моя фраза заставила вас пересмотреть свои выводы. Ну и что же я такого сказал?
– Сейчас все объясню, – пообещала я. – Только лист бумаги мне дайте!
Следующие пятнадцать минут я поэтапно раскрывала перед ними весь ход моих размышлений. Они спорили, возражали, переспрашивали, уточняли… Но в конце концов, пусть и с внесенными ими поправками и дополнениями, мы пришли к единому мнению, что именно так все и обстояло.
– Так кто же все-таки Лариске звонил? – спросил меня Ершов.
Как ни хотелось мне его еще поинтриговать, но я сжалилась и ответила:
– Да сам Андреев и звонил! Ему Сазонов новый сотовый на свое имя купил, потому что собственный телефон Семена Ивановича, наверное, разбился, когда он на ящики рухнул после неудачного покушения.
– Ну, теперь и пообедать можно, – предложил Маркин и, нажав на кнопку селектора, спросил: – Что там с обедом, тетя Женя?
– Уже несу, – раздался ее голос, а через пару минут она появилась с подносом, при этом с большим подозрением посмотрев на меня.
– Все в порядке, тетя Женя, – успокоил ее Маркин. – Просто у Татьяны Александровны так своеобразно мыслительный процесс протекает, – этот паршивец опять надо мной посмеивался, но я уже не обижалась на него.
– Игорь Олегович, а почему вы ее так по-родственному зовете? – спросила я, когда секретарша вошла.