— Не волнуйся, мама, мы скоро узнаем все, что нужно.
— Надеюсь.
Раньше Кай не раз уже встречался с фон Клотцем, вернее, кивал ему при встрече, не более — этот холодный, жесткий, жаждущий добиться своего любыми средствами блондинчик был Каю изначально неприятен. Но Фрицци мало чем отличался от окружавших Кая людей, так что особо негативных эмоций герр фон Клотц до сегодняшнего дня не вызывал.
Но теперь мужчина едва удержался от желания тут же, на месте, превратить фон Клотца в пускающий слюни овощ. Нельзя, увы. Какими бы способностями он ни обладал, он был один. А членов «Аненербе» — много. И держать под контролем всех без исключения — и местных, и тех, в Альпах, — он не может. Лишить их рассудка — да, и то только местных. Но это неприемлемо, потому что в пещерах живут и женщины, и дети, о чем он готов был забыть совсем недавно…
В общем, выступать против фон Клотца в открытую не стоит. Потом разберемся. А сейчас главное — найти Вику и вытащить ее из поганых лап того ублюдка, пока не произошло непоправимое…
Фон Клотц привел «языка» в одно из складских помещений, в настоящий момент пустовавшее. Здоровенный пузатый тип, эдакий классический бычара, сейчас мешком валялся на каменном полу, матерясь и выкрикивая угрозы. На голове у бандюгана весело посверкивала стразиками розовая женская шапочка, натянутая до подбородка, руки и ноги были туго стянуты веревками.
— А это что за креатив? — усмехнулся Кай, кивнув на шапку. — Неужели из твоего гардероба, Фридрих? Мило.
— Очень смешно, — процедил тот, почувствовав, видимо, исходящую от Кая волну негатива. А может, инстинкт самца указал ему на появившегося соперника. — Это у него в машине валялось, вот и воспользовались подручным материалом.
— Эй вы……ные! — заорал бычара. — Хорош базарить, лучше отпустите меня, если жить хотите! Вы, суки, еще не знаете, с кем связались! Да я вас… в… на…
— Любопытные у вас эротические фантазии, сударь, — покачал головой Кай, приблизившись к громиле вплотную. — Но нам недосуг, знаете ли, погружаться в ваш убогий сексуальный мирок, так что вы нам в темпе рассказываете, куда ваш босс увез девушку, и мы вас отвезем обратно.
— Да пошел ты на…!
— Не хочешь сотрудничать, значит, — покачал головой Кай. — Ну ничего, ты хороший мальчик, ты сейчас передумаешь.
— Особенно если яйца начнем отрезать по одному, — прошипел фон Клотц, изо всех сил пнув лежавшего у его ног бандита в живот.
— Да я сам тебе их отрежу и в глотку запихну, уе…! — заорал тот, корчась от боли.
— Фридрих, не мешайте мне, — перешел на немецкий Кай. — И отойдите в сторону.
— Зачем?
— Чтобы вас не задело.
— Эй, вы чего там лопочете? — насторожился громила. — Вы че, немцы, че ли? Фашисты?
— Ты смотри, какой проницательный! — хмыкнул фон Клотц, отходя в сторону. — Прямо экстрасенс!
— Да пошел ты…! — задергался бандит, пытаясь освободиться от пут. — Вы все у меня… — Он вдруг замер, словно прислушиваясь к чему‑то, а потом монотонным голосом продолжил: — Да, я знаю, куда Портнов увез девчонку. В загородный дом.
— В свой? — уточнил Кай.
— Нет, у него стали бы искать в первую очередь. Дом одного из наших, куплен недавно. Виталя собрался трахнуть девку сам, потом пустить ее по кругу, заснять все это на видео и выложить в Интернет. Я тоже хотел с ними, девка ничего так, но…
— Адрес!!!
Фон Клотц успел. Буквально в последний момент. И сразу же уволок Викторию в свое паучье гнездо, небезосновательно рассчитывая на то, что нимб спасителя затмит собой все его предыдущие грехи и девушка сама придет к нему в постель.
Но это с его точки зрения небезосновательно, у пленницы была совершенно иная. Точка. Увесистая такая, в виде бутылки с вином, которую она и обрушила на белокурую голову Фрицци, никак не ожидавшего столь свинского поведения спасенной бедняжки.
А потом Кай «вел» беглянку по лесу в нужном направлении, надеясь, что девушка сама выйдет к людям. Но не получилось, и ему пришлось лично отправиться на помощь заблудившейся‑таки Вике.
И все его благие намерения — всего лишь вывести несчастную к ближайшей деревне, где есть связь, исчезли, испарились, растаяли от одного лишь нежного прикосновения маленькой ладошки…
А утром пришли Грета с подельниками…
— Кай!
Громкий, настойчивый стук в дверь.
— Кай, поторопись! Все уже собрались, Брунгильда нервничает, ее отец начинает что‑то подозревать!
— Так расскажи им все, может, сами уберутся.
— Кай! — Голос матери хрустнул льдом. — Виктория Демидова едва оправилась после случившегося, ты же не хочешь, чтобы с ней произошла очередная неприятность?
— Я все время думаю, мама, — тихо произнес Кай, открывая дверь, — неужели ты всерьез можешь причинить вред девушке, которую я люблю? И без которой мне плохо, мне физически плохо, понимаешь?!
— Не понимаю, — жестко припечатала Грета. — И никогда не пойму. Сексуальное влечение к этим недочеловекам еще как‑то объяснить можно, среди них попадаются весьма достойные образчики. Но это уже привело когда‑то к исчезновению нордической расы, и…
— Грета, хватит! Меня тошнит от всей этой бредятины!
— Бредятины, значит, — теперь замерзло и лицо женщины, превратившись в ледяную бесчувственную маску. — Ты сам виноват, Кай, что нам пришлось пойти на шантаж, ты вынудил нас. Своим легкомысленным, нет — предательским поступком ты свел на нет все наши усилия по делу фон Клотца, выброшены на ветер немалые средства, не говоря уже об упущенной выгоде — наследство Фридриха осталось у этих славянских выскочек, а сам Фридрих больше и слышать о нас не хочет! И если он все‑таки добьется когда‑нибудь своего, то нам его денег не видать.
— Ничего он не добьется, пусть только попробует причинить вред Вике! — процедил Кай. — Раздавлю, как таракана. И это относится ко всем. Надеюсь, мы понимаем друг друга.
— Разумеется. — Показалось или в глазах Греты мелькнул… испуг? Да нет, показалось, мать никогда не обманывала его, знает, что бесполезно. И опасно. — Мы свое слово держим — Виктория давно уже дома, в Германии, мать отправила ее на виллу в Варнемюнде, девица там загорает, купается и, между прочим, не одна, а в компании весьма интересного молодого человека. Похоже, ты для нее был всего лишь забавным эпизодом.
— Неважно, кем я был для нее, важно, кем стала для меня она.
— Не понимаю…
— Грета, не пытайся понять, просто радуйся.
— Чему же это, позволь полюбопытствовать? Тому, что мой сын, гордость «Аненербе», сошел с ума из‑за убогой самки недо…
— Хватит! — заорал Кай, срывая с шеи галстук‑бабочку. — Не смей ее так называть! А радоваться ты и твои приспешники должны тому, что получили беспроигрышный рычаг воздействия на меня и можете манипулировать мной по своему усмотрению. В разумных пределах, конечно, злоупотреблять этим не стоит. И еще, мама, — Кай вплотную приблизился к женщине и, склонившись, пристально всмотрелся в ее глаза, — наш уговор основан на доверии. Я по твоему настоянию не пытаюсь связаться с Викой, найти ее, узнать, как у нее дела, а вы заботитесь о том, чтобы с ней все было хорошо. И чтобы душка Фрицци не пытался снова протянуть к ней свои похотливые лапы. Таков был уговор?