Сон? И что с того? Кто же в здравом уме станет верить снам?

Совпадение имени среброглазого малыша из сна с именем ребенка его женщины?

Именно совпадение, не более того.

Но если даже и так — он все равно обязан сделать все возможное и невозможное для того, чтобы малыш рос рядом с матерью в окружении любящей семьи — мамы, бабушки, дяди. Как минимум. А в идеале — и папа Кай должен присутствовать на семейном фото.

А значит — шоу должно продолжаться.

— Грета, мне ничего не надо, кроме покоя. — Так, добавим максимум страдания и изнеможения в голос. — Я собираюсь спать до тех пор, пока не почувствую улучшение. Поэтому одна‑единственная просьба — не беспокоить меня до тех пор, пока я сам не выйду из своих апартаментов.

— Хорошо, сынок, как скажешь.

Хм, сынок. Это та‑а‑ак мило.

— И Брунгильду предупреди. Иначе она меня окончательно угробит.

— Обязательно. Я сама за ней прослежу.

— И еще одно. Пожалуй, самое важное.

— Что?

О, опять напряглась.

— Лок.

— Кто?

— Мой пес.

— А‑а‑а… — напряжение со звоном лопнуло, оставив лишь слегка раздраженное недоумение. — Грязное животное, из‑за которого мы лишились одного из лучших наших ученых?

— Вот именно из‑за такого отношения к моему псу моя просьба является даже не просьбой — предупреждением. Рано или поздно, но я приду в себя. И если узнаю, что за время моей болезни с Локом произошел «несчастный» случай, к примеру, или врачебная ошибка, или «его состояние оказалось тяжелее, чем мы думали, и он умер» — так вот, не стоит. Даже не пытайтесь. И всех остальных предупреди. Пусть почаще смотрят на Дитриха.

— Да никто и не собирался больше трогать твоего зверя! — пренебрежительно фыркнула Грета. — Очень надо! Он под присмотром доктора Крауха, с животным все в порядке.

— И пусть так и остается.

— Да пожалуйста.

— Вот и отлично. Все, у меня нет больше сил. Иди, Грета.

— Поправляйся, сын!

М‑да, здоровый, незамутненный пленкой морали цинизм — одна из основных составляющих личности истинного арийца.

Глава 27

Все‑таки поганец Дитрих действительно был гением. И даже хорошо, что он привлек к себе внимание Кая своей выходкой. Наверное, после изобретения этой вот неведомой машинки, созданной для превращения сверхчеловека даже не в обычного человека — в слякоть, — Дитрих почувствовал себя неуязвимым и решил задействовать в своем эксперименте Лока.

В принципе Кай давно уже хотел поближе познакомиться с тем, кто представлял собой реальную угрозу его беспроблемному существованию. Сначала парализатор, потом эти вот браслеты — понятно было, чего хотят добиться матушка и ее подручные. Превращения непокорного вместилища ценнейших генов в послушную марионетку. Ведь рычаг по имени Виктория Демидова не мог быть вечным, срок годности его истекал, и надо было срочно искать более надежное средство.

Нашли, похоже. Хотя, судя по ощущениям, прибор еще не совершенен. Эта технологическая гнусь выворачивает его наизнанку, превращает в дряхлого старца, почти полностью нейтрализовала его ментальные силы, но ключевое слово здесь — «почти».

Пусть жалкие крохи его реальных возможностей, но они есть. И инстинкт самосохранения весьма оперативно соскреб их в общую кучку и даже успел слепить какое‑то подобие если не карающего меча, то уж карающей дубинки возмездия — точно.

Да, руки и ноги дрожат так, что удерживать вертикальное положение удается с огромным трудом, но ведь, в конце‑то концов, можно и на четвереньках передвигаться. Главное, выбраться отсюда, из его апартаментов, на которые направлен луч (или что там у него — поле?) нейтрализатора. А потом — и вообще из подземелья.

Что? Сейчас там, наверху, полдень? Причем летний полдень?

Ничего, запасной выход из его апартаментов расположен в густых зарослях, надежно скрывающих расщелину в горе. Так что прямые солнечные лучи до него не доберутся. К тому же защитная плащ‑палатка у него тоже имеется, эту амуницию выдают всем жителям подземелья. Ну и очки солнцезащитные всегда под рукой.

Главное сейчас — собрать весь этот разрозненный хлам запчастей, именуемый Кай Ландберг, в более‑менее управляемое целое и, позванивая на ходу, потянуть сие сомнительное сокровище в сторону запасного, лесного выхода.

Кай попробовал встать резко, как он привык, но пространство вокруг него моментально превратилось во все туже закручивающуюся воронку, и невидимый великан, что лапал его за виски после пробуждения, мстительно врезал точнехонько в солнечное сплетение.

Да так сильно, что мужчина едва не приземлился мимо стула.

Ах, какая же ты скотина, яйцеголовый Дитрих! Да тебе повезло, дружочек, что я разобрался с тобой до первого «испытания» твоего очередного изобретения! Иначе ты превратился бы у меня не в младенца, у которого есть шанс снова повзрослеть, а в безмятежный патиссон.

Кай пошарил в пространстве своей остаточной ментальной дубинкой, пытаясь дотянуться до того, кто управляет сейчас нейтрализатором, но оказалось, что дубинка ну совсем коротенькая. И радиус ее действия — два‑три метра, не больше. То есть только на того, кто подойдет почти вплотную.

Ну что же, придется ее, дубиночку, припрятать до более подходящего случая и не расходовать остатки сил понапрасну. Сосредоточив их на главной цели — выходе из радиуса действия прибора.

Хотя выход — не совсем верный термин в данном конкретном случае. Выполз — так будет вернее. И плевать на то, как это выглядит со стороны. Следящих камер возле его запасного выхода нет, он постоянно проверяет это. Скрытых — тоже, потому что скрыть что‑либо от него невозможно, чужое присутствие, пусть и удаленное, Кай ощутит мгновенно.

Так что никто не увидит, как их «сверхчеловек» ползает на карачках, словно укушавшийся до состояния нестояния алкаш.

Кай посидел еще какое‑то время, собираясь с силами. И вспоминая заодно, куда он засунул свою плащ‑палатку. Пользовался он этой громоздкой и неудобной штукой довольно редко, чаще скрываясь под ней от дождя, а не от солнца. К солнцу его кожа была уже не так чувствительна, как у остальных жителей подземелья, потому что Кай почти каждый день выходил на прогулку. Пусть чаще вечером или в сумерках, но в пасмурные дни — и раньше.

Ага, вспомнил! Он засунул эту брезентовую хламиду в шкаф для зимней одежды, находящийся как раз возле нужного выхода, так что кружить по квартире на четвереньках не придется.

Так, хватит сидеть! Ему надо спешить, он чувствует, знает — Вика в беде! Им с малышом нужна его помощь, иначе может случиться непоправимое!