– И ты готова оказывать органам содействие? – осведомился Сергей Глебович.
– Готова, – кивнула я.
– А как насчет Буйновского?
– Подставлять и закладывать не буду. Что бы о нем ни думала.
– Потому что ты на него работаешь?
– Хотя бы.
Сергей Глебович выпалил, что и мой шеф также участвует в наркоторговле, я прекрасно вижу его отношение к родным дочерям, внучке, его девчонке, неужели я… Я полковника перебила и, чеканя слова, заметила, что про участие шефа в наркоторговле узнала только на этом острове, я ее не только не одобряю, я готова с ней бороться всеми моими силами и подручными средствами, но опять же, к моему глубочайшему сожалению, я не могу сказать шефу: прекратите. Он меня не только не послушает, а еще и выгонит с работы – и это для меня было бы лучшим вариантом. Поскольку, как Сергею Глебовичу должно быть известно, в наше время тот, кто много знает, редко доживает до седых волос. Я, конечно, в случае увольнения не останусь на бобах и место себе найду, но меня в «Невском карате» в принципе все устраивает – и сама работа, и деньги, которые мне там платят. Да, я предпочла бы, чтобы наша компания и дальше работала только по основному профилю, а Буйновский не грешил ничем, кроме как банковскими спекуляциями. Но это от меня не зависит. А подставлять его мне не позволяет совесть. Я не могу! К тому же он – отец моей подруги, с которой мы шесть лет вместе учились, он дал мне работу, благодаря ему я выкарабкалась из нищеты. Я не могу поступить подло по отношению к нему. Я не стану работать против него. Единственное, что я могу, – это не помогать ему в новой (или уже давно не новой?) сфере деятельности.
– Зачем ты тогда сюда поехала?! – заорал Сергей Глебович. – Мне Буйновский сказал, что отправил тебя сюда на разведку. Канал проверяла? Захотела бы – нашла повод отказаться!
– А он и отправил меня на разведку! Только по другому делу! – возмутилась я. – Узнавать, где Катя с Зоей. Я узнала. Про наркотики не было ни слова! Я поехала искать девчонок! И, между прочим, подставляла себя. Да, не бесплатно. Я не общество благотворительности. Тем более шеф вообще смотрит на жизнь, как на большой супермаркет. Он просто не поймет человека, если тот что-то делает бесплатно. Но я поехала из благих побуждений! Ясно тебе?!
Гаркнув последнюю фразу, я выдохнула воздух и с гневным видом демонстративно отвернулась от Сергея Глебовича.
– Ира, – тихо позвал он через несколько секунд, – успокойся, пожалуйста.
Костя с Гришей молча слушали нашу перепалку. По их физиономиям я видела, как напряженно работают у них мозги, скрытые мощнейшими пуленепробиваемыми черепными коробками. Интересно, что они сейчас думают обо мне?
– Я очень рад, Ира, – продолжал Сергей Глебович спокойным голосом, – что ты ко всему происходящему относишься так, как должен относиться нормальный человек. Я давно хотел узнать твое отношение к происходящему и даже пытался, если ты помнишь. Но ты так умело обходила все подводные камни…
– Я не знала, зачем ты прибыл, – заметила я. – И на кого работаешь. Так на кого все-таки?
Я посмотрела прямо в глаза полковнику. Он бросил беглый взгляд на Гришу с Костей.
– Да говори, майор, – расплылся в улыбке Гриша. – Мы с тобой сколько соли вместе съели? Я знаю, что ты не можешь пойти против своей совести. – И Гриша обратился ко мне: – На сто процентов уверен, что он, – кивок на Сергея Глебовича, – работает на государство. На какую-то законспирированную спецслужбу. – Сергей Глебович хотел что-то вставить, но Гриша остановил его жестом. – Он не хочет или скорее не может сказать об этом вслух. Я говорю. Так что, майор…
– Полковник Никашин, – усмехнулся Сергей Глебович.
– …во-во – полковник Никашин представляет тут тех, кого нужно представлять. И помочь ему – святой долг гражданина Российской Федерации. Так что вы, Ирина Александровна, больше не сомневайтесь. Вы на правильном пути.
Услышав последнюю фразу, я не могла сдержаться и расхохоталась. Сергей Глебович тоже хохотнул и признался, что очень рад обретенному взаимопониманию, а то он испытывал ко мне двоякие чувства.
– Какие же это, интересно? – прищурилась я.
Костя с Гришей сказали, что они могут временно выйти и им вообще-то надо обработать руки перекисью водорода… А то натерли ладони, рьяно работая веслами, к чему были совсем непривычны.
– Коля! – крикнул полковник, призывая майора Воронцова.
Тот незамедлительно просунул голову в дверь.
– Отведи ребят помыть руки и аптечку найди. Мы же что-то брали с собой?
– Так точно, товарищ полковник. Будет сделано.
– И перекусить бы чего? – робко вставил Костя.
– Накорми! – приказал Сергей Глебович. – Потом приведешь назад.
Но у Воронцова имелся вопрос: мы ведь не меняли курса, и скоро нужный нам островок покажется в пределах видимости. Что будем делать?
– Вызовешь нас на палубу. Вернее, будем сидеть не на палубе, а в салоне с большими иллюминаторами, выходящими на островок. Обогнем его и все увидим своими глазами, плюс комментарии Гриши с Костей. Все покажете, мужики?
– Так точно! – ответили парни и удалились вслед за майором Воронцовым.
Как только за ними закрылась дверь, Сергей Глебович устало посмотрел на меня, достал сигареты, закурил и предался воспоминаниям:
– Гриша спас меня от смерти. Вытащил с поля боя и километра три волок на себе. До наших. – Сергей Глебович уставился в иллюминатор, перед его глазами, наверное, проплывали картины давно минувших дней.
А затем он рассказал про ущелье, про то, как попали они в засаду, про госпиталь под Кандагаром, словом, ту историю, которую я слышала четырнадцать лет назад.
То есть все-таки Сережа тот?
Но грубоватый, довольно наглый и самоуверенный Сергей Глебович совсем не соответствовал тому романтическому образу, который я хранила в памяти. Он заматерел, почерствел и, главное, был мне больше не нужен. Такой – не нужен. Ласковый и нежный Сережа, с которым мы гуляли под луной и говорили о любви, остался в прошлом. Девичьи мечты развеялись как дым.
– Потом Гришка подался на вольные хлеба, – продолжал Сергей Глебович, не замечая моего состояния. – Уговаривал я его, чтобы остался, а он бабок больших захотел… Но теперь и у нас очень неплохо платят. Я же сейчас совсем не там, где мы с ним начинали… Ну ладно, не буду утомлять тебя деталями… Но он мог бы сейчас быть тут, вместе со мной, с ребятами…
– Ты ему поможешь? – спросила я. – Парень-то хороший. Ну, оступился. Я, честно говоря, и не знаю, чем Андрей Николаевич его держал. Да если и найдем компру… Не возвращаться же ему на родину – и прямо под суд. Тогда ведь он никуда не поедет. И правильно сделает, – добавила я.
– Помогу, – твердо сказал полковник и заметил с усмешкой, что он лично считает, что в России на Гришу у органов ничего нет. Все находится у Андрея Николаевича, с правоохранительными органами никогда не сотрудничавшего. И нет уверенности, что он, как угрожал парням, вышлет весь компромат по адресу. Он просто держит их этим.