– Вполне может, – пожала плечами я. – Какая-нибудь дохлая крыса. Или старый растворитель воняет. Вон здесь сколько старой химии. Разберем тут все – и прекратит пахнуть.
– По квартире этот запах не распространяется? Или ты уже принюхалась?
Я задумалась.
– Пожалуй, нет. Дверь в кладовку плотно закрывается. И каждый раз, когда я ее открываю, тоже чувствую эту мерзость.
– Надо побыстрее тут все расчистить.
– Знаешь что? – сказала я Ларисе. – Ты пока упаковывай по мешкам, а я мебель буду выносить. Чего мы с тобой тут вдвоем толкаться будем? И так дышать нечем.
Лариса кивнула, я прихватила два сломанных стула и сделала первую ходку к помойке, воспользовавшись ключом от черного хода, который мне с остальными ключами отдала Соня. После второй ходки (с обувью) я столкнулась у лифта с молодой парой, оказавшейся жильцами пятого этажа. Молодые люди куда-то уходили, при виде меня затормозили, спросили, не я ли новая жительница подъезда, представились и отбыли в неизвестном мне направлении. В дети они мне не годились, но были представителями другого поколения. Несмотря на существенную разницу в возрасте, молодой человек оглядел меня очень заинтересованно, как мужчина женщину. Девушка этого не заметила.
Я считаю, что следует знать всех соседей в лицо, а еще лучше – по имени. Наверное, будет лучше, если я побыстрее перезнакомлюсь здесь с народом. Правда, идти по квартирам с представлениями я не собиралась. И так познакомимся. Я не сомневалась, что про доставшуюся мне квартиру (то есть ее предыдущих жильцов) и про очередную смену хозяев здесь все и так знают. Или узнают в самое ближайшее время.
На этот раз Лариса открыла, как только я позвонила в дверь (от квартиры ключи я не брала). Выражение ее лица мне не понравилось.
– Ну? – посмотрела я на нее.
– Я нашла куртку с документами. С паспортом, водительским удостоверением, документами на машину и бумажником. С деньгами. И маленький пузырек с какими-то крошечными таблетками без маркировки, без надписей.
– Может, по пьяному делу… Выбросили, забыли, потом искали и…
– Марина, куртка приличная – не такая, как все остальное. Здесь еще джинсы, футболка и ботинки. Это все было свернуто комом и лежало в середине кучи. То есть свернули и засунули. Мне это не нравится.
Я предложила посмотреть документы. Все они были на имя Святослава Васильевича Ковалева, тридцати двух лет от роду, уроженца города Ленинграда, прописанного в Санкт-Петербурге, в Московском районе, причем прописанного давно, еще с советских времен. Возможно, он даже родился в той квартире.
– То есть он не жил в этой квартире, – сделала вывод Лариса.
– Можно быть прописанным в одном месте, а жить в другом, – заметила я. – Он мог тут жить у женщины.
– Коммуналку когда расселили? Сколько после нее уже жильцов поменялось? И сколько ему тогда было лет? У кого из последних он мог жить? И ты на вещи посмотри! Хорошо посмотри! И сравни с остальным барахлом! Они куплены в дорогих магазинах! И не десять, и не двадцать лет назад!
– Может, у Сони был любовник?
– И что?
Я пожала плечами и на всякий случай решила Соне позвонить и уточнить, не знает ли она Святослава Ковалева, не поясняя, зачем мне это потребовалось. Соня никаких Святославов не знала, про Николая (о котором я тоже спросила) сказала, что он тоже предлагал ей починить камины и вообще предлагал работу по дому. Чем он занимается, она никогда не интересовалась. Николай живет один. Соня не знала, есть у него какая-то женщина или нет. Николай очень спортивный – бегает по утрам, а зимой купается в проруби у Петропавловской крепости. У него двухкомнатная квартира. Юра из квартиры под нами на самом деле являлся совладельцем сети «Колобок», после переезда приходил знакомиться, несколько раз выпивал с ее покойным мужем. Вроде бы живет один, но Соня не особо интересовалась соседями. Над Соней (а теперь надо мной) жила семья – мать, старший сын, младшая дочь. У всех периодически появлялись сожители. Я поблагодарила за информацию и распрощалась.
– Вообще я бы вернула документы этому Святославу, – сказала Лариса.
– Может, в милицию?
– Тебе охота связываться с милицией? И у этого Святослава потом могут возникнуть лишние проблемы. Кто его знает, что с ним случилось. А по адресу можно телефон выяснить. Уверена, что твой сын может.
Я отправилась в комнату старшего ребенка и дала задание. Вскоре телефон был у нас.
– Послушай, Лариса, у современного человека еще должен быть мобильный телефон… Если в куртке лежали документы… Даже у владельца дешевой куртки теперь есть мобильник!
– Марина, давай позвоним по домашнему номеру и сообщим, что мы нашли куртку с документами. И послушаем, что нам там скажут. Может, он потерял мобильник в другом месте! Может, мобильник для него важнее документов, и он с ним ни на секунду не расстается, поэтому не потерял. Я не знаю! Давай звонить.
Звонила Лариса. К телефону подошел мужчина, и она попросила Святослава Васильевича. Это он и оказался. Лариса сказала, что нашла куртку с документами и бумажником и готова их передать Святославу Васильевичу.
На другом конце провода повисло молчание.
– А… где вы ее нашли? – наконец спросил мужчина.
– А где вы ее потеряли?
– У меня несколько вариантов. Простите, как вас зовут?
– Лариса Федоровна.
– Лариса Федоровна, я потерял документы, или, правильнее будет сказать, лишился их, больше года назад. Да, полтора года назад! У меня была амнезия. То есть я до сих пор не помню, что со мной произошло. Всего не помню, только какие-то обрывки. Моя мама подавала в розыск. Меня не было три месяца. В общем, это долгая история, и вам она, вероятно, неинтересна. Лариса Федоровна, сегодня уже поздно, но завтра вечером я готов с вами встретиться в любом месте и в любое время. Или во вторник, среду, четверг, на следующих выходных. Как вам удобно. У меня не горит, так как у меня уже новые документы. Но и эти я хотел бы получить назад.
– Пусть сюда приезжает завтра вечером, – прошептала я. – Или когда ты тоже сможешь подъехать.
Лариса назвала адрес и предложила приехать завтра после девяти вечера. Лавка, в которой трудится Лариса, работает до восьми.
На другом конце опять воцарилось молчание.
– Вы на машине или общественным транспортом? Вам объяснить, как доехать?
– Нет, этот адрес мне отлично знаком. А вы, простите, там теперь живете?
– Живет моя родственница. Вчера переехала. Мы разбирали хлам, оставшийся от предыдущих жильцов, и нашли ваши вещи. Тут еще джинсы, футболка и ботинки. Подозреваем, что ваши. Нам чужого не надо.
– А больше ничего не нашли?
Лариса стала перечислять все, что осталось в кладовке от предыдущих жильцов. Святослав Васильевич попросил до его приезда больше ничего не выбрасывать. Лариса ответила, что за двумя сломанными стульями и коробкой с обувью, отправленными на помойку, мы уже не пойдем, но все остальное пока подержим в квартире. Святослав Васильевич вежливо поблагодарил Ларису, записал ее мобильный телефон, уточнил мой новый домашний (который помнил наизусть!) и распрощался до завтра.