– Но в дальнейшем беседовать будем только на свежем воздухе, – заявил Сеня. – В парк можно выйти прогуляться…
– Там тоже никто не застрахован, – заметила я. – Сейчас такая аппаратура имеется…
– Так что же делать? – растерянно воскликнула Вера Николаевна.
– Ничего, придумаем что-нибудь. Свежий воздух, конечно, лучше. Какое-нибудь открытое место. Чтобы все вокруг хорошо просматривалось. Или в парке у еще не отключенного фонтана – чтобы шум воды глушил слова. Здесь, – я кивнула в направлении окна, – фонтан уже не работает. Но в центре, по-моему, еще шумят. Или раздобуду и в нашем городе что-нибудь необходимое. Не только в Японии все эти штуковины купить можно. Были бы деньги. Ладно, сориентируемся по ходу дела.
Со мной согласились. Я вернулась к поднятой мною теме. Сеня несколько раз пытался поорать, но мы с Верой Николаевной смотрели на него сурово и строго – и он обрывал вопли на полуслове. Генеральный периодически доставал из-под подушки бутылку виски, и она уже почти опустела. Нам не предлагал, зная, что мы обе за рулем. В конце концов было принято решение спросить у Шубакова, сколько бы он хотел в качестве отступных, затем следовало обратиться за этой суммой (или частью ее) к Цыгану – раз уж тот хочет взять нас к себе под крылышко. Пускать миллион долларов на отступные не было никакого желания. Но в крайнем случае…
– Нет, нет и еще раз нет! – заявил Сеня, с трудом удерживаясь от крика. – Заплатим из фирмы. В любом случае будем платить из фирмы, а не из наших личных.
– Ты хочешь сказать, что фирма – это не наше личное?! – поразилась я. – Сеня, ты, кажется, в самом деле заболел.
– Нет, то есть да. Ой, Сашка, отстань. Ты меня поняла.
Я его, конечно, поняла. В общем, не было желания платить вообще, но отвязаться от Шубакова и его «красных шапочек» очень хотелось.
– У тебя как с этим амбалом? – вдруг спросил Сеня.
Я вопросительно воззрилась на шефа.
– Ну не притворяйся. Из камчатских. Не помню, как там его. Шубаков злой как черт вчера был, что ты с ним. Ну то есть не с ним, не с Шубаковым, а с этим… ну как там его?
Я заявила, что «с ним» у меня все нормально.
– Корыстный интерес имеешь для перехода под камчатских? – ухмыльнулся Сеня. – Под одним представителем уже сама лично побывала, теперь хочешь и фирму под них подложить?
Генеральный всегда все опошлит. Вера Николаевна молчала, пока говорил Сеня, а как только он высказался, спросила:
– А что будет с «Балттаймом»?
Вопрос был обращен ко мне. Я ответила, что скорее всего будет существовать, как существовал. Просто Юрий Леонидович Цыганов хочет подобрать под себя весь рынок аудио– и видеотехники. Шаг разумный. Хозяин должен быть один. Возможно, нам предложат какое-то разделение труда – кто-то поставляет одно, кто-то другое, но это нужно будет обсуждать конкретно. Вера Николаевна кивнула, а я поинтересовалась у Сени, что еще вещал вчера Шубаков, когда приезжал к нему домой.
Оказалось, что Сеня большую часть его излияний не понял. Как мило. Шубаков был пьян, Сеня был пьян. Шеф понятия не имел об утренних событиях – его никто в известность не поставил, так что не мог въехать в тему, – Шубаков вещал про какую-то перестрелку, потом стрелку, приплел туда меня с Расторгуевым, каких-то Могильных, о которых Семен Григорьевич в жизни не слышал, затем рыдал по Березе, в общем, нагородил огород.
– Ну а к тебе-то он зачем пожаловал? – теперь уже не въезжала я. – Рассказать о своих похождениях и несчастьях? Вы же вроде бы никогда не корешились, чтобы он к тебе приехал как к собутыльнику.
– Саша, ну как ты выражаешься! – воскликнул Семен Григорьевич, но не стал долго упрекать меня за такое плохое мнение о своем начальнике, а начал другую фразу: – Как мне показалось…
– Что значит показалось? Когда кажется, креститься надо! – теперь уже завопила я. – Он что, не сказал?
– Нет, Саша, – тихо ответил шеф, в очередной раз отхлебывая виски. – Он был пьян, я был пьян. Мы еще вместе выпили. Ну покричали друг на друга немного. Если бы рядом была ты или Верочка… Вы бы поняли, а так… Он уехал, я еще принял – и лег спать. А утром проснулся, что-то вспомнил… И башка раскалывалась… Я с утра вообще плохо соображаю. Когда по телефону звонят, я ведь записываю… Ну, ты мой метод знаешь.
Да, я знала изобретенный еще в молодости Семеном Григорьевичем метод – для того, чтобы утром вспомнить, кто зачем звонил, что говорил, что отвечал он сам. У него рядом с телефоном всегда лежали листы бумаги и ручка – и Семен Григорьевич конспектировал суть разговора, а утром по этим конспектам все восстанавливал. Срабатывало великолепно. Может, ему стоит запатентовать свой метод?
– Короче, я же не мог ничего записывать, когда Шубаков сидел напротив, – продолжал Сеня. – Ну, я решил, что мне лучше немного полежать в больничке. Ну, на всякий случай. Ты же понимаешь, Саша… Телефон тут есть. Верочка подъедет в любой момент. Ты в городе.
В общем, ясно. Сеня помнит какие-то обрывки. И, как всегда, полагается на нас с Верой Николаевной. Мы все сделаем. Он в нас уверен. А сам выбрал наиболее легкий способ – напиться, забыться, а потом укрыться в тихой заводи. Шубаков в самом деле мог приехать к нему, чтобы выпустить пар или выяснить, не вдвоем ли мы с Сеней что-то задумали. Не сменила ли я партнера. Шубаков наверняка чувствует, что я к нему личных симпатий не испытываю, а с Сеней мы давно трудимся вместе. Сработались, притерлись. А может, Мишаня просто хотел попытаться вытрясти из Сени, что тот знает – по всем вопросам, в особенности по поводу миллиона баксов (Мишаня ведь тоже на него претендует, вернее, не претендует, а хочет заполучить). А возможно, целью его визита было и что-нибудь другое…
– Кто звонил утром? – перевела я разговор на другую тему, решив пока оставить Шубакова в покое – в общем, с ним мы более или менее определились. Попробуем откупиться.
Сеня с Верой Николаевной переглянулись. Я повторила свой вопрос.
– А ты откуда знаешь? – спросил Сеня.
– Анна Львовна сообщила? – догадалась Вера Николаевна.
– Кто мне только что сам сказал, что утром решил лечь в больничку? – Мне не хотелось выдавать Сенину жену. – С чего бы это вдруг? Если бы уж тебе так хотелось скрыться от Шубакова, ты бы еще вчера вечером начал действовать. Или ночью. И ты же, кажется, ничего не помнишь из того, что Мишаня тебе говорил?
– Утро вечера мудренее… – начал Сеня.
– Хватит тянуть кота за хвост! – завопила я. – Послушаешь твои ответы, так тебя прямо можно в президенты выдвигать. На пару с Шубаковым. За словесный туман. Ему я уже советовала баллотироваться. Только передо мной тогда встанет сложный выбор: за кого из вас голосовать? – Я перевела дух и заговорила спокойным твердым голосом: – Мы, кажется, договорились? Или я сейчас встаю и ухожу.
Сеня с Верой Николаевной опять переглянулись, потом ко мне повернулась Сенина секретарша и заявила: