– Пока оставим этот вопрос, – сказала Татьяна. – Будем считать, что их забрала нечистая сила. Мог Иван Захарович, узнав про героин, заставить посадить самолет там, где ему нужно?
– Зачем такие сложности? – удивилась я. – Взяли бы Кареныча тепленьким в Сибири. Там нравы до сих пор дикие. Помнишь, что Вадик рассказывал? Просто обыскали бы самолет, загнав в какой-нибудь отстойник. Нет, я не думаю, что террориста послал Сухоруков. Мне кажется, что дело как-то связано с убийством Травушкина, бывшего генерального директора «Петроаэро» и того вора в законе, Седого, которого расстреляли вместе с ним.
Во время беседы мы продолжали копаться в том, что осталось от самолета, нашли чьи-то часы, перстень-печатку, цепочку с покореженным медальоном. Находки мы складывали в мешочек, чтобы потом передать родственникам, если, конечно, когда-нибудь доберемся до них. Части гитар и аппаратуры пока оставили на месте.
Алена обнаружила одно страусовое перо, правда, почерневшее, от шубки по имени Сюзанна.
– Подаришь Артуру, – сказала Татьяна. – Он может устроить ей торжественные похороны, спеть что-нибудь заупокойное.
Алена заявила, что оставит перо себе, и просила нас всех не сообщать об этой ценной находке Надежде и Артуру.
– Ладно, пошли девчонку искать, – сказал Валентин. – Или давайте мы вдвоем с Олегом пойдем. Олег Владимирович, вы как? Или еще покопаетесь?
Поэт быстро закивал и тронулся за осветителем в тайгу. Мы не думали, что тело девушки оттащили далеко, ведь здесь такие сугробы… Алена тронулась за мужчинами. Марина подошла к нам. Арсений продолжал копаться в груде металла.
– Взрывчатка была в хвосте, – объявила Марина.
Мы втроем вылупились на нее.
– Откуда ты знаешь? – через некоторое время спросила я.
– А вы посмотрите сами, – она кивнула на обломки. – Больше всего разворотило хвост, а первый салон гораздо меньше. Кабина пилотов пострадала от столкновения с деревьями. А так – если бы она оставалась цела – то могла бы и не разрушиться.
Мы внимательно уставились на остатки самолета. Части первого салона на самом деле оказались самыми крупными. Вроде как он просто развалился, может, от жара… Даже мойка осталась цела. Марина грустно смотрела на нее.
– И ведь террорист в туалете прятался, – вспомнила я.
– Вот именно, – кивнула Марина. – Собирался он взрывать самолет или не собирался, мы теперь никогда не узнаем. Но он не мог его взорвать прошлой ночью. Он был мертв. Значит, кто-то воспользовался взрывчаткой. Я поставила бы на драгоценного продюсера. Придурок Небосклонов не смог бы. Кишка тонка. А поэт был пьян, да и, пожалуй, не стал бы.
– Вопрос в том, где Кареныч? – сказала Татьяна.
– А не мог ли он устроить все это? – Марина обвела рукой местность. – Мог террорист быть его человеком?
Мы сказали Марине про то, что террорист говорил в кабине пилотов, пока она сидела связанная.
– А почему бы не сохранить ваши жизни? Да все у нас в городе знают, что Юля… э-э-э… дружит с главой нашей мафии. Павел снимает сюжеты по заказу Сухорукова. Ты, Таня, как я поняла, тоже из этой компании. Какие-то у вас там завязки. Зачем Каренычу лишние проблемы? Если убить вас, то потом не успокоятся ни мафия, ни органы, с которыми вы тоже поддерживаете дружеские отношения. Всю жизнь бегать и скрываться? Кому это надо? В особенности если Кареныч привык к сытой и комфортной жизни.
– Я не стану говорить, что мы «дружим» с Иваном Захаровичем, – заметила я.
– Тем не менее он ведь не оставит просто так твое убийство?
– Не должен бы.
– Вот об этом и речь. Вас и летчиков, ну и, может, мою скромную персону собирались оставить в живых. Других, по-моему, тоже не собирались убивать специально. На них было просто плевать. Как получится. Две новых супермегазвезды на подходе, у нас масса нищих и голодных поэтов, техников и осветителей найти несложно. И вот мы сделали вынужденную посадку в тайге. Кареныч избавляется от лишних людей, которыми оказались все оставшиеся ночевать в самолете. Подумайте! Он ведь сам их уговорил! Потом он увел поэта и Артура, от которого все-таки еще может быть польза. Даже популярность может взлететь после удивительного спасения. Затем устроил взрыв. Как – не знаю. Мало ли что у них было с собой.
– А когда ты поднялась на борт, тебя не удивило, что туалеты заперты? – спросила я.
– Нисколько, – усмехнулась Марина. – Там у нас часто хранились нелегальные грузы. Это основная статья дохода драгоценного господина Травушкина и его многочисленных родственников. Мы никогда ни о чем не спрашивали. Я просто дернула дверцы – закрыто, значит, опять груз. Кто-то появится в месте посадки, чтобы его забрать. Иногда бывали какие-то темные личности, иногда – самые обычные люди. Ни я, ни другие члены экипажа никогда не совали нос не в свое дело. Меньше знаешь – спокойнее спишь и дольше живешь. Нам платили за нашу работу. Очень хорошо платили. Тем более сам Травушкин летал с погибшими ребятами в одном экипаже. Он знал их класс, в особенности Михалыча – командира корабля. Михалыч в самом деле смог бы посадить самолет на шоссе. И поэтому Михалыча посылали… в разные места.
У Марины по щекам потекли слезы, она смахнула их рукой.
– Ты любила его? – спросила я.
– У меня дочь от него, – ответила Марина. – И у него еще две семьи. Законная жена и еще одна бывшая стюардесса. И законная жена – тоже стюардесса. Но Михалыч любил всех и всем помогал. Он держался за эту работу. Да все тут держатся за работу! О… господи, что теперь будет?!
– Не думай об этом сейчас, Марина, – тихо сказала я. – Главное для нас – это выжить здесь. А дальше видно будет. Неужели ваши Травушкины закроют авиакомпанию? Вряд ли. Купят еще один «Ту». Второй пилот поправится, найдут еще ребят и тебя возьмут. Зачем брать нового человека, когда есть старый, проверенный кадр? И будете летать. Пока думай о том, как выбраться отсюда.
– А оружие когда-нибудь вы перевозили? – спросила у Марины Татьяна. – Ты ведь не могла ничего не видеть…
– Перевозили, конечно, – кивнула она. – Но наши – из компании – точно проверили бы, чтобы взрывчатка была должным образом упакована. Зачем им терять самолет? Он ведь стоит не три копейки. Нет, я практически уверена: взрыв – это Кареныч. Больше просто некому. Сволочь жирная!
Я спросила про второй пистолет террориста. Не видела ли случайно Марина, кто его взял? Она только хмыкнула. Сама я была уверена: если бы Александр Каренович увидел на полу два пистолета, то взял бы оба. Но у него был только один. Где же второй? Все-таки улетел в сугроб? Или продюсер его где-то спрятал?
В это время к нам подошли ребята, ходившие искать Настю.
– Ну?! – спросили мы хором.
Валентин как-то странно замялся. Поэт откашлялся. Мы повернулись к нему.
– Ее там нет, – сообщил он.
– Может, просто плохо искали?