Я повернулась к арабу и прямо спросила, как они здесь оказались с Карлом. Ведь нельзя исключать, что прилетят за ними, и Кареныч рассчитывает влезть в тот вертолет, а с Карлом и его хозяевами расплатится грузом. Жизнь-то дороже.

– Меня взяли, когда я работал Дедом Морозом, – начал Абдулла историю, которую мы уже один раз прослушали в исполнении Карла Леопольдовича.

– Вы что, эту песню на пару разучивали? – заорал Арсений.

– Почему на пару? Это в самом деле так. Вы думаете, что к вам в страну торговать наркотиками едут старшие сыновья-наследники? У таких, как я и Карл, на родине нет никаких перспектив. У вас жизнь гораздо лучше. Мы обеспечиваем себя, помогаем нашим семьям, у вас доступные женщины…

– Но вам было мало, и вы вторглись на чужую территорию, поэтому вас в воспитательных целях отправили в Сибирь.

– Нам так сказали.

– Чушь, – уверенно заявил Борис Семенович, словно выплюнул слово. – Кто бы стал на вас так тратиться? Из Москвы доставлять в Сибирь на самолете, потом еще на вертолете в этот дом? Да на одно топливо сколько денег ушло! Вы кто в организации? Мелкие сошки. Да пристукнули бы вас в самой Москве – и дело с концом. Нет, Абдулла, ты что-то темнишь…

– Может, это Карл темнит. Я все рассказал, как есть… Вы думаете, мне нравится сидеть в этом холодном доме, где нет нормальной еды, где нет женщин… Ведь мы же даже представить не могли, что вы тут окажетесь. – Он посмотрел на меня. – Да я вообще чуть инфаркт не заработал, когда ваш самолет на поляну сел! Я думал – инопланетяне…

– У них явно Дедов Морозов не хватает, – хмыкнула Татьяна. – Ладно, пошли спать.

Глава 18

Утром, после выхода на улицу, мы все впали в состояние паники. Над лесом – правда, на удалении нескольких километров – висело оранжевое облако.

– Что это? – прошептала Татьяна. – Очередной Чернобыль?

– Раз еще не отравились, уже не отравимся, – сказал Борис Семенович.

– Вы уверены? – уточнила я.

– У тех, кто в Чернобыле был… – снова заговорила Татьяна.

– Вообще-то оно похоже на сигнальное, – задумчиво произнес Борис Семенович.

– В смысле?

– Ну, не сигнальная ракета, а нечто более стойкое.

Я внезапно вспомнила книгу о Второй мировой войне, написанную одним англичанином. В ней, в частности, рассказывалось о разработке английских ученых для экипажей торпедированных судов. Спасательные шлюпки оснащались сигнальными ракетами, оранжевый дым которых был виден на тридцать миль и долго держался в воздухе. Может, это нечто подобное?

За завтраком Резо предложил обустроить тайник, чтобы в него могли спрятаться они с Борисом Семеновичем.

– Это еще зачем? – спросила Надежда, которая, несмотря на многочисленные комплименты и ухаживания Резо, близко его к себе не подпускала. Стоило ему приблизиться на два метра, как Надежда начинала орать на весь дом. Алена при приближении Резо извлекала откуда-то из складок одежды нож и произносила одно слово с грузинским акцентом: «Зарэжу!» Борис Семенович интереса к девушкам не проявлял, они для него словно вообще не существовали, к нам с Татьяной относился уважительно, возможно, из-за нашего тесного знакомства с представителями сибирской и питерской мафии, то есть Вадимом Высоцким и Иваном Захаровичем. Резо тоже быстро понял, что мы не по его душу, и оказался очень даже обаятельным мужчиной, остроумным и веселым. Он знал массу анекдотов и интересных историй. Абдулла сверкал глазами в сторону Надежды. Арсений снова стал проявлять интерес к Алене. Мы с Татьяной не вникали. Пусть сами разбираются. Мы только очень надеялись, что девчонок больше никто насиловать не будет. Но вроде бы порядок был установлен, мужики слушались Бориса Семеновича.

О себе мы не очень беспокоились. Во-первых, мы вооружены и оружием умеем пользоваться. В том, что мы выстрелим, почему-то никто не сомневался. Более того, Резо мне в частной беседе сказал, что больно я тощая, а женщина должна быть в теле. – и руками в воздухе нарисовал образ своей мечты. Образ напоминал пухленькую Надежду. Татьяна была старше Резо, и это ему не нравилось. Видимо, примерно так же считал и Абдулла.

А я все чаще вспоминала Вадима. Я давно привыкла рассчитывать в жизни только на себя, но в данном случае понимала, что своими силами отсюда не выбраться, по крайней мере зимой. Мне очень хотелось верить, что Вадим меня сейчас ищет…

После предложения Резо о строительстве укрытия я спросила, считают ли мужчины возможным появление здесь погони из колонии, которую они покинули по собственному желанию.

– Да, – сказал Борис Семенович. – Неужели тут нет подпола? Чтобы русский дом, да без него?

– Это смотря с какой целью строить, – заметил Арсений.

– Губернатор мог бы и бомбоубежище оборудовать, чтобы пересиживать атаку конкурентов, – сказала я. – Но подземного помещения мы тут не нашли.

Я не исключала, что оно может быть, но в таком случае вход был очень умело закамуфлирован…

Резо предложил обустроить тайник в дровяном сарае – за дровами, а дрова и часть уже освободившегося пола перед ними посыпать перцем, имевшимся в доме в достаточном количестве.

– Зачем? – удивилась Надежда.

– Чтобы собак со следа сбить.

Резо, Борис Семенович, Арсений и Абдулла отправились в сарай. За ними увязалась Алена. Мы с Татьяной и Пашкой остались в доме. Надежда орудовала на кухне, пилот так и оставался наверху в своей комнате. Олег Владимирович, как и обычно, тихо пил на столом.

– Странно, что гуиновские на самом деле до сих пор не прибыли, – заметила Татьяна. – Мужики же давно сбежали.

– Ничего странного, – ответила я. – Пока согласовали, пока то да се… Да ведь и в тайгу зимой сразу же не рванешь. А может, вообще не пойдут. Кум в такой колонии явно большой мастер на всякие отписки. Хотя для нас было бы лучше, чтобы погоня пришла. Мужиков спрячем, сами выберемся… Или дадим знать родным, что живы.

Я опять с ужасом подумала о родителях. Да они от известия о моей гибели в самолете могли сами на тот свет отправиться… Надо будет у Ивана Захаровича в подарок выпросить телефон, который работает во всех точках земного шара. Постоянно он мне не нужен, но вот если куда-то соберусь еще поехать или полететь, нужно обязательно брать с собой. Мало ли в какую историю попаду.

Вернулся Резо.

– Жизненные планы строите, да? – спросил он. – А я за горючим. Мужики иначе работать не могут.

– Юлька! – вдруг закричала Татьяна и показала пальцем в окно.

Мы с Пашкой повернулись и уставились на покрытую снегом поляну. Над местом падения самолета завис вертолет.

– Снимай! – крикнула я Пашке, и он направил камеру в окно. Мы стали быстро одеваться. Потом я подхватила камеру, Пашка одевался на бегу, и мы вылетели из дома.