Вскоре мы большой компанией отправились в больницу.
* * *
Из желающих пойти в понятые выстроилась очередь. Желающих просто поглазеть на нас с Пашкой было еще больше. Мне несколько человек сказали, что я им очень понравилась на фотографиях в черной рамке, которые печатались во многих газетах. Я отметила про себя, что нужно не забыть поблагодарить главного редактора Викторию Семеновну за то, что выбрала мою лучшую фотографию, над которой еще, по-видимому, поработали наши компьютерщики. Приятно, когда ты хорошо выглядишь в печати, даже в некрологе.
Потом те, кто мог уместиться в одноместной палате, вошли, остальные остались ждать в коридоре.
Анжелика Петровна на самом деле выглядела неважнецки. С такой физиономией не в конкурсах красоты, а в кастинге на роль в фильме ужасов участвовать. Молодец Татьяна. Только ей теперь ни в коем случае нельзя появляться на людях. Но этот вопрос, я думаю, решат Иван Захарович с Вадимом.
– В чем дело? – взвизгнула с постели Анжелика Петровна, потом добавила немного нецензурной брани.
Сотрудники органов слушать оскорбления не пожелали, о чем сообщили госпоже Краснокамской. Она поджала губы, но заткнулась. Потом Вася сунул ей в нос заявление, показал на меня и попросил повторить обвинения в мой адрес в присутствии свидетелей.
– А это кто? – Анжелика Петровна осмотрела меня без особого интереса и снова повернулась к Васе. – Вы кого сюда привели?
– Смирнову Юлию Владиславовну, которую вы обвинили в нанесении вам тяжких телесных повреждений.
Краснокамская еще раз меня осмотрела, глазами похлопала, потом воскликнула:
– Так вот почему магия не срабатывала! У меня же не ее фотография была!
– Милочка, Юлину фотографию в последнее время чуть ли не во всех газетах печатали! – воскликнула какая-то санитарка.
– Я не читаю газет, – отрезала королева красоты.
– А телевизор смотрите? – поинтересовался опер Андрюша.
– Сериалы. Иногда ток-шоу.
– Да, Юлия Владиславовна в них не появляется, – заметил Сан Саныч.
– Теперь ее должны обязательно пригласить на какое-нибудь ток-шоу, – заметил местный прокурор. – Если не на наше, так на ваше, а то и на московское.
Меня же заинтересовал вопрос с фотографией. Неужели у Анжелики была фотография Татьяны? Откуда? Не мог же Вадим держать у себя снимок моей соседки? С какой стати? Но ведь больше нигде королева красоты его раздобыть не могла? Я считала, что она просто сперла снимок в доме Вадима и ходила с ним по колдуньям. Но зачем Вадиму Татьяна?! Он же не проявлял к ней никакого интереса, тем более знал, что к моей соседке неравнодушен Иван Захарович и все никак не соизволит начать какие-то действия. И, насколько я помнила, мы в период его пребывания в Питере не фотографировались. У меня снимков Вадима нет. Конечно, можно попросить у знакомых из органов. У них должны иметься в фас и профиль. Но, по-моему, лучше никаких, чем такие.
– В сумке моей возьмите, – устало сказала Краснокамская и мотнула головой в сторону окна.
На подоконнике лежала сумочка из ската, к которой проследовал Вася и вскоре извлек на свет божий кодаковский снимок, вернее, его половину. Вторая была обрезана. Он посмотрел на изображенную на нем женщину, пожал плечами и пустил по кругу. Андрей с Сан Санычем тоже пожали плечами. Значит, не Татьяна?
Когда фотография дошла до меня, я застыла с раскрытым ртом.
Вместо глаз изображенной на фотографии женщины остались маленькие дырочки, проколотые булавкой. Правда, в остальном ее изображение повреждено не было. Коса была перекинута на грудь через плечо.
– Юль, ты ее знаешь? – тронул меня за плечо Андрей.
– Юля, вы можете назвать нам местонахождение этой женщины? – подал голос прокурор.
– Я вам завтра его покажу, – ответила я. – Когда полетим трупы забирать.
На фотографии была стюардесса Марина.
Не успела я объяснить, кто это и что с ней случилось, как с постели болящей раздался радостный вопль:
– Сработало! Сработало! Не зря я ведунье Лукерье столько денег снесла!
– Вы бы потише, девушка, – поджав губы, заметила врач.
– Как не стыдно?! Человек умер, а она… – подала голос медсестра.
Анжелика Петровна повернулась к женщинам.
– Интересно, а вы бы слезы лили, если бы ваша соперница подохла? Чего ж мне грустить? Я колье бриллиантовое продала, чтобы ее извести! А колье получила за победу в конкурсе красоты! Чего мне эта победа стоила…
Я постаралась незаметно отступить за спины женщин, потянула Пашку за руку, и мы выскользнули в коридор. Нас никто не задерживал. Бумажки оформят и без нас. Как я поняла, все претензии ко мне будут сняты. Мою фамилию ей явно кто-то подсказал, но Анжелика не соотнесла ее с лицом… Почему она приняла Татьяну за Маринку? Наверное, во-первых, потому, что ожидала увидеть Маринку. Татьяна спала в бывшей комнате Анжелики, имела осветленную косу (хотя у Маринки цвет был натуральный)… Интересно, а на меня бы Анжелика набросилась, застав на месте Татьяны?
– Куда мы теперь? – спросил у меня Пашка.
– Куда Гей-кришнаит повезет. Ему же явно даны указания. А пока давай заглянем к Арсению.
Вместе с нами пошли Андрюша и местный следователь. Врач сказал, что Арсений, скорее всего, выкарабкается, но сейчас спит, а вот у пилота дела плохи. Шансов мало. Если бы он поступил в больницу пораньше…
Мы вышли на воздух, который я вдохнула с большим удовольствием после больничных запахов. Андрей сказал, в какой гостинице они разместились, а я попросила его об услуге.
– Опять что-то хочешь выяснить? Давай говори. Смогу – сделаю.
Я попросила выяснить по базе данных, живет ли на территории России бывший гражданин Сенегала Карл Леопольдович Яичный, или просто человек с таким именем и фамилией, и также сообщила все данные, которые слышала от самого Карла – про жену и тещу, про Лефортово и работу Дедом Морозом. Местный следователь слушал меня и посмеивался, но тоже обещал помочь. Органы сами были заинтересованы в поисках странного негра.
Вторая моя просьба касалась тотализатора, который вроде бы проводился в здешних краях, хотя, возможно, и не только в здешних. Кто поставил большие суммы на то, что мы живы?
– Мысль интересная, – заметил местный следователь.
– Ты еще не знаешь, что может прийти Юле в голову, – рассмеялся Андрюша.
Мы распрощались до завтра.
* * *
Водитель завез нас с Пашкой в крупный торговый центр, где Пашку уже ждало несколько камер на выбор.
– Не стесняйся только, – прошептала я в ухо любимому оператору. – Мафия платит за оказанные прошлые, нынешние и будущие услуги.
– Не мафия, а твой любовник, – заметил Пашка. – У которого рыльце в пушку.