– Ну они же не предполагают, что незваные гости будут прятаться под банкирской кроватью. И жены у него нет, чтобы любовников прятать. Кстати, сколько времени камера еще сможет работать?
– Не беспокойся, – хмыкнул Пашка. – Что нужно – заснимем.
Потом предложил положить «отрубленную голову» банкиру на подушку.
Я обдумала предложение и отказалась. Может, мы найдем нашему ужастику лучшее применение. Между делом заглянула себе в сумку. В ней лежал мой светящийся плащ и каучуковый паук. Остальное добро осталось у Татьяны.
– Дорогая, по коктейлю? – вдруг донесся до нас из коридора голос банкира.
Затем дверь спальни отворилась, вспыхнул свет.
– Садись в кресло, я сейчас принесу.
В комнату вошел кто-то на каблуках и отправился в угол, где стояли два кресла, обитых золотом и малиновым бархатом. Девушка села в кресло, щелкнул замочек сумочки. Она стала что-то оттуда доставать. Видимо, хотела посмотреть на себя в зеркало и припудрить носик. Что обычно делает женщина, если мужчина покидает ее на пару минут. Но девушка достала сотовый и кому-то позвонила.
– Я у него в особняке, – сказала она и отключила связь.
Но банкир отсутствовал дольше, чем она предполагала. Девушка занервничала. Встала, выглянула в коридор. Буркнула себе под нос: «Где он шляется?», прошлась по комнате, видимо, смотрела картину и бюст. Хмыкнула, ругнулась на банкира. Как я предполагала, банкир искал своих змей. Интересно, где сейчас Татьяна с его красавицами? И что предпримет Глинских, если не найдет своих охранников?
По моим часам (я специально выбирала такие, циферблат которых виден в темноте) он отсутствовал минут двадцать.
– А где коктейли? – недовольно спросила девица, когда Виктор Анатольевич вернулся.
Откуда же тебе знать, милая, что ему не до коктейлей…
Судя по звуку, банкир хлопнул себя по лбу и опять ушел. Девица процедила: «Козел!» и отправилась в ванную. Дверь за собой закрыла.
– Юль, дай паука, – прошептал Пашка мне в ухо.
Я извлекла его из сумки и протянула оператору. Он быстренько выбрался из-под кровати и положил паука в кресло под сумочку девицы. Потом юркнул назад. Мы стали ждать.
Вскоре услышали шум воды. Девица вернулась в спальню, видимо, хотела подвинуть сумочку. Или положить к себе на колени. Или переложить на столик – этого мы видеть не могли.
И дико заорала. С воплем выскочила из комнаты.
Пашка тут же выскочил из-под кровати, забрал паука и опять вернулся ко мне. Мы стали ждать продолжения.
Девица орала где-то в доме. Как мы поняли, встретилась с хозяином. Он повел ее назад в спальню, успокаивая.
– Покажи мне их! Покажи!
– Не их, а его, – поправила немного успокоившаяся девица.
– Его, его, – согласился банкир. – Где он был?
– На кресле! Заполз, пока я была в ванной! Черный, огромный паук!
– Должна быть змея, – совершенно серьезно сказал Виктор Анатольевич.
Девица ответила ему так, что опытный моряк бы позавидовал. Банкир влепил ей пощечину. Она, по всей вероятности, лягнула его. Начался скандал. Продолжался минут пятнадцать.
Прервался жутким воплем девицы.
– Там! Там! Там! – начала твердить она как заведенная. – Привидение! Привидение! Привидение!
Как мы поняли, они с банкиром стояли в коридоре. Спальня находилась в одном крыле верхнего этажа, зимний сад – в другом. Я предполагала, что Татьяна решила или схохмить, или смотаться, прекрасно понимая, что мы с Пашкой сами в состоянии о себе позаботиться и уже немного поразвлекались – судя по девициным воплям. Скорее всего, Татьяна прошла по темному коридору в светящемся плаще, а лицом к тому концу коридора стояла девица.
– Это была Ольга! – уже орала девица. – Ты ее убил, и она к тебе приходит! Отвези меня домой! Немедленно! Я не хочу спать в одном доме с привидениями и пауками!
– Нет у меня никаких пауков! – рявкнул Глинских.
Внизу грохнула входная дверь. Девица опять издала вопль. Банкир, по всей вероятности, решил броситься к окну, чтобы посмотреть, кто выходит из дома. Но девица, похоже, впилась в него мертвой хваткой и не отпускала.
– Нет! Нет! Я не останусь здесь! – вопила она.
– Да пусти же меня, дура! – заорал банкир. – Я должен посмотреть!
– Отвези меня домой! Вызови мне такси!
Банкир наконец от нее вырвался, подбежал к окну, но, конечно, ничего не увидел. Если Татьяна ушла, то уже, конечно, давно пересекла двор. Думаю, будет ждать в моей машине.
– Я уезжаю, – твердым голосом объявила девица.
Банкир хмыкнул:
– А кто мне говорил, что девушке страшно по ночам возвращаться одной? Кто сегодня напрашивался ко мне в гости?
– Лучше одной возвращаться домой, чем ночевать в доме с привидением и пауком!
Она хлопнула дверью спальни со всей силой, и стук ее каблучков стал удаляться по коридору. Глинских хмыкал себе под нос. Я прикидывала, что делать нам с Пашкой. Затем тишину, в которую опять погрузился дом, прорезал истошный вопль, послышался шум и грохот. По всей вероятности, она упала – и заорала еще громче.
Банкир выскочил в коридор.
– Ах ты, моя лапушка! – запричитал Глинских. – Нашлась моя девочка! А почему ты одна? Где Сережа? Куда он запрятался? Пойдем поищем Сережу.
Девица молчала. Не орала, не рыдала, не материлась.
– Иди в спальню, – бросил через плечо банкир. – И ложись. Я сейчас приду.
Она молча вернулась к нам с Пашкой. «Псих. Ненормальный. Придурок», – бурчала себе под нос. И это были самые мягкие эпитеты, которыми одаривала любовника. Узнать бы, кто эта она… Я подозревала, что в дальнейшем девица может оказать мне содействие – если дело будет касаться мести банкиру.
А она тем временем распахнула окно. В спальню ворвался холодный воздух. Я чуть не рявкнула, чтобы она его закрыла: нам-то с Пашкой здорово поддувало.
– Черт с ней, с шубой, – пробормотала девица.
Она что, прыгать собралась?! Тут вообще-то третий этаж. А внизу даже сугробов нет. Красотка материлась и что-то предпринимала. Однако с нашего с Пашкой поста рассмотреть, что именно, не представлялось возможным. Даже для того, чтобы выглянуть, требовалось перевернуться под кроватью. Но таким образом мы создадим довольно много шума, его нельзя не услышать.
Я задумалась. Она точно не прыгала. Она куда-то лезла. За банкирской спальней шли еще две гостевые. Не в них же она перелезает? Деревьев тут никаких нет. Может, сливная труба? Я не обратила внимания, есть ли они тут. С фасада точно нет. А во дворе вполне могли остаться.
Стоило мне об этом подумать, как я услышала металлический грохот.