У меня имелись свои соображения, правда, я решила не сообщать коллегам детали случившегося ночью. Да и банкир явно не собирался представлять меня как спасительницу. В нашу с Пашкой сторону вообще он не смотрел.
Отвечая на вопрос, Глинских понес какую-то ахинею о том, что против любых инициатив честного человека обязательно кто-то возражает и вообще на всех честных людей совершается или хотя бы готовится, по крайней мере, пара покушений в год.
– Мы – нечестные люди, – пробурчал у меня над ухом Андрюша.
– Я – честная, – заметила. – Меня по крайней мере похищали.
– Ах да… – Андрюша кое-что знал из моего бурного прошлого.
Банкир говорил долго, витиевато. Если при нашей первой встрече в его особняке у меня о нем сложилось весьма благоприятное мнение, сейчас он у меня никаких симпатий не вызывал.
После пресс-конференции банкира, продолжавшейся часа полтора и, признаться, не давшей нам никакой информации, мы наконец выбрались на свежий воздух.
Часть следственной бригады осталась в здании банка, саперы на машине Глинских не обнаружили ничего лишнего, Андрюша решил ехать в управление, попросил его туда отвезти.
Мы с Пашкой тоже решили покинуть место взрыва и сдать пленку в холдинг.
– Юль, чего про банкира думаешь? – спросил Андрюша у меня уже в машине.
– Рыльце в пуху. Нес полную ахинею.
– А про избиение морды в собственном доме?
Андрюша про мое появление там не знал, и я, конечно, не собиралась сообщать представителю органов о незаконном проникновении в чужое жилище.
– Мало ли желающих? И совсем необязательно дело происходило в особняке.
– И почему он тогда милицию не вызвал? – подал голос Пашка. Выглядел невинным агнцем.
– Да и про сегодняшнее – полная чушь, – заметила я. – Он считает, что покушались на него, а взорвали Балаева. Такие глупые киллеры. Не удосужились узнать, где обычно стоит банкирская машина и точно запомнить номер. Глинских повезло, Балаеву – нет. У Глинских заслуги перед Иисусом Христом и господь его спас, а вот Балаев явно провинился перед Аллахом, поэтому тот его не спас. И родственникам Балаева следует почаще молиться. Насколько я помню, у себя в особняке Глинских говорил, что его растили атеистом.
– Это он нам в частной беседе говорил, – напомнил Андрей. – А тут была массовая пресс-конференция, причем еще и для родственников. Что нужно банкиру?
– Может, в самом деле боится родственников Балаева? Люди восточные, горячие… Мало ли что им в голову придет? Что захотят сделать с русским, что вместо него взорвали их сородича?
– А Руслан с этим как-то связан, как ты считаешь? То есть его убийство?
Я пожала плечами. В самом деле не представляла.
– Кстати, а зачем сегодня Балаев приезжал в банк и провел тут некоторое количество времени? Если я правильно поняла, они с Глинских совещались примерно полчаса.
– Пока коммерческая тайна, – хмыкнул приятель. – Но вообще у них было много общих дел. Деньги Балаев и его родственники держали в банке Глинских. Ну, конечно, не все, – тут же добавил приятель. – Но значительную часть. Как мне сказали, Балаев сюда наведывался довольно часто. Лично. То есть в его сегодняшнем появлении не было ничего необычного, тем более они договорились заранее. И он, как правило, проводил именно столько времени. Деловой человек. Ему некогда было по два часа разговоры разговаривать.
– А про киллеров что-нибудь выяснили?
– Ничего. Их в пункте обмена валюты не запомнили. Там же всегда полно народу и видеозапись не ведется.
Я высадила Андрюшу у управления, и мы с Пашкой поехали в холдинг.
– Абреки не должны были к тебе подходить, – заметил Пашка, когда мы остались в машине вдвоем.
– Почему? – спросила я.
– Потому что ты – женщина, а они – восточные люди. Могли бы просто позвать меня. Показать, что снимать. Им ведь даже говорить ничего не требовалось. И были представители других каналов. В основном – мужчины. Женщин… Одна была, кроме тебя. Но тем не менее подошли к тебе. Странно, Юлька. Если бы наши братки – да, тогда это было бы нормально. Ты ведешь передачу об их профессиональной деятельности. Но не восточные мужики. Странно. Очень странно.
Я задумалась над словами Пашки, но в те минуты никакого объяснения предложить не могла.
* * *
На следующий день служба безопасности банкира сдала в органы двух незадачливых киллеров, о чем трубили все телеканалы. Нам тоже пришлось дать репортаж, поскольку мы с Пашкой были приглашены на очередную пресс-конференцию Глинских. Он очень хвалил свою службу безопасности, выражал соболезнования друзьям и близким покойного Балаева и призывал органы сурово покарать негодяев.
При виде продемонстрированных «негодяев» (естественно, уже в наручниках и под конвоем) мы с Пашкой быстро переглянулись.
Хотя, конечно, мы могли и ошибаться. Во-первых, русскому человеку трудно с полной уверенностью опознать восточного. Во-вторых, мы не были уверены, что к банкирскому «Мерседесу» нас водили те же люди, которые оказались засняты на пленку банковской камерой слежения.
Эти двое были определенно не те, кто водил нас к «Мерседесу», но они могли быть теми, кто подложил взрывное устройство под «Мерседес» Балаева. Почему-то никто, кроме нас, в этом не сомневался. Или такой расклад устраивал все стороны?
Оба «негодяя» признались в совершенном преступлении. Через пару дней Андрюша в частной беседе рассказал мне про это «признание».
Андрюша терпеть не может работать с восточными людьми. Из разных соображений, но, во-первых, потому, что каждый второй из тех, с кем ему приходилось работать, твердо уверял сотрудников органов, что его «Аллах надоумил».
Тут была несколько другая версия, но похожая.
К двум сынам гор, недавно спустившимся в Питер, явились Чингис и Батый.
– Какие Чингис и Батый? – не поняла я вначале.
– Историю изучала? Ханы такие были.
– Чингисхан к ним являлся?! – поразилась я. – А в каком виде?
– Я неправильно сказал вначале, – усмехнулся Андрюша. – Тень Чингисхана к ним приходила. Вместе с тенью Батыя. Наверное, как тень отца Гамлета.
– Ты думаешь, они про Гамлета и его отца когда-нибудь слышали в своих горах?
– Я вообще не представляю, что думать, – вздохнул приятель. – Но их с этой версии не сбить. Твердят, как заведенные: приходили тень Чингиса и тень Батыя.
– И что дальше?
– Дали задание. Прикрепить одну штуковину к «Мерседесу» неверного.
– Если я правильно помню историю, то во времена Чингисхана на «Мерседесах» еще не ездили, – заметила я.
– Слава богу, тени не из летающей тарелки появились, – хмыкнул приятель. – Это еще не все. Они обвиняют тень Чингисхана и тень Батыя в том, что те неправильно указали им номер «Мерседеса», и они взорвали не того человека. Родственникам Балаева предлагают предъявлять претензии Чингисхану.