Откуда-то в Санкт-Петербурге появился Николаевский дворец, которого у нас отродясь не было. Но, по словам автора текста, в этом самом Николаевском дворце долго проживал последний русский царь Николай II, а теперь можно посмотреть казацкие пляски.
Водку и икру – обычные русские угощения – предлагалось покупать в магазине «Елисеевский», который давно закрыт, шопингом заниматься на Невском проспекте (где безумные цены, но про это – ни слова) и почему-то на Большом проспекте Васильевского острова. Перед спуском в метро рекомендовалось выучить русский алфавит, потому что все надписи – только на кириллице, хотя они уже давно продублированы на английском.
– Ну и что делать иностранцу, который прочитает подобный текст? – Ганс обвел взглядом своих русских соседей. – Да, тут про пляшущих медведей и дерущихся с ними русских ничего нет, только про казацкие пляски в несуществующем Николаевском дворце, но это же не единственный сайт! А брошюры, рекламные проспекты, просто книги, наконец! Вы знаете, какому количеству своих соотечественников я объяснял, что их представления о России не соответствуют действительности? Я даже не имею в виду политическую пропаганду! И я не понимаю, почему пишется такая чушь.
– А наши куда смотрели? – спросила Ольга. – Пусть этот текст писал иностранец – чтобы было на хорошем английском, но содержание-то могли проверить?
Ганс пожал плечами.
– Надо бы с американцем поговорить – просто ради интереса, – заметил Игорь Петрович. – Чего он еще начитался о нашей стране и нашем городе?
– Делать тебе нечего! Женился бы лучше, – сказала Екатерина Афанасьевна. – Я хочу с детишками понянчиться.
– Я лучше с американцем поговорю, – ответил Игорь Петрович и припал устами к очередной банке пива.
Юлия Карловна спросила остальных жильцов про подвал. Вероятно, хотела погасить в зародыше возможный конфликт. Екатерину Афанасьевну периодически одолевал воспитательный зуд, а те, кого она пыталась воспитывать, яростно сопротивлялись (включая саму Юлию Карловну). Поэтому она и спросила, спускался Леонид Саркисович в подвал или еще нет? И нашел ли он еще один вход?
– Станет он сам спускаться, – хмыкнул Святослав. – Мам, ты чего? Если и спускались, то работяги.
– Хорошо, пусть работяги, – согласилась Юлия Карловна. – Кто-нибудь там был? Не в каменном мешке, а в подвале, где трубы?
– А давайте сходим, – предложил Вася.
– Матч начинается! – крикнула Екатерина Афанасьевна. – Ты что, «Ливерпуль» с «Эвертоном» смотреть не будешь? Подвал никуда не денется. А это – прямой эфир. Повтор завтра утром, когда ты дрыхнешь.
– Так я же не сейчас предлагаю, – удивленно посмотрел на бабку Вася. – Сейчас же члены клуба Леонида Саркисовича еще не разъехались. Разъедутся, весь дом спать ляжет, мы как раз матч посмотрим, а потом сходим. Чтобы нам никто не мешал.
– Где у нас вход в подвал? – спросила Ольга. – Или у нас их несколько? У каждой квартиры был свой?
Вася пожал плечами.
– Найдем, – как само собой разумеющееся заявил ее брат.
– А кладку до конца разобрали? – спросил Святослав и посмотрел на Ольгу. – Я не помню, чтобы еще какой-то люк открывали. Я их не видел! А там вроде еще кирпичи оставались. Темно было, не рассмотреть.
– Леониду Саркисовичу надо было… – открыла рот Екатерина Афанасьевна и вдруг замолчала.
– Странное место для входа в подвал, – вдруг сказал Ганс, до этого молча слушавший разговоры жильцов.
– И не было там никакого входа, – уверенно заявила Екатерина Афанасьевна. – Люк был, но входа в общедомовой подвал не было. Он под лестницей. Я сейчас вспомнила.
– Леонид Саркисович сказал, что на плане… – открыл рот Святослав.
– Мало ли что он сказал, – хмыкнула его мать.
– И мало ли что за план, – добавила Ольга. – Вон по одному плану у нас черный ход заложен не был, а мы почти восемь лет без него жили. Изначальных планов, наверное, вообще нигде не осталось. И в принципе могло не быть. Я не знаю, как в девятнадцатом веке строили. Может, по наитию.
– Мерили-то точно не как мы, – заметил Вася. – И те, кто строил, могли не знать грамоты.
– В подвал в последние годы кто-нибудь спускался? – обвел жильцов взглядом Ганс. – Сантехники, например?
Жильцы пожали плечами.
– Но ведь отопление у вас как-то включали, – не унимался Ганс.
– У нас центральное отопление, а не своя система в каждом доме, – заметил Вася. – Хотя, конечно, теперь строятся дома со своими котельными, но опять же как резервный вариант.
– Хорошо, у вас центральное отопление, – спокойно рассуждал Ганс. – Но все равно сантехники должны после запуска центральной системы подключать отдельно каждый дом и даже каждый стояк. А весной, наоборот, отключать. У вас в квартиры отопление идет не с центральной станции! Со станции должна идти подача на дом в целом. Более того, в этом доме, как я понимаю, изначально никакого центрального отопления не было. Были печи.
– И ванны не было, – хмыкнула Екатерина Афанасьевна. – Я помню, как ее устанавливали. И газовую колонку тоже ставили не в девятнадцатом веке.
– Так и света изначально не должно было быть, – заметила Ольга. – Здесь очень многое поменялось. Но Ганс прав. Сантехники должны были спускаться в подвал. Просто никто из нас этого не замечал. Если вход в подвал у нас под лестницей черного хода, значит, они, скорее всего, проходили через клуб. По крайней мере, в последние годы, когда вход был заложен.
– Леонида Саркисовича могли не ставить об этом в известность, – сказал Игорь Петрович. – Сантехники приходят днем, его днем нет, а персонал клуба пропускал и не считал должным оповестить начальство о такой мелочи. Сантехники делали свою работу и уходили. Мы их просто не слышали, не прислушивались.
– Вы вашего водопроводчика знаете? – Вася посмотрел на Екатерину Афанасьевну. – Должен быть какой-то конкретный мужик, приписанный к участку.
– У нас все чинил Владимир Викторович, – вздохнула Юлия Карловна. – У нас не было необходимости обращаться в ЖЭК. И как мы теперь без него жить будем?
Все вздохнули. Грусть жильцов, правда, тут же развеял Фернандо Торрес, забив в ворота «Эвертона» гол-красавец.
– Эх, была бы я помоложе, влюбилась бы в Торреса, – призналась Екатерина Афанасьевна, с умилением глядя на радующегося испанца, которого тепло обнимали голландец, англичанин и бразилец.
– Вы же вроде бы Дидье Дрогба любите, – заметил Ганс. – И всю команду «Челси» в целом. Насколько я понял, вы больше всего негров любите.
– Да если бы я в дом негра привела, меня бы мать с отцом с лестницы спустили. Дружба народов дружбой народов, а у нас девок, с неграми спутавшихся, травили будь здоров. Жила тут одна через два квартала. Родила негритенка, то есть мулата, так от нее или шарахались, как от чумной, или вслед кричали такое, что я вам повторить не могу. Они потом куда-то уехали.