– Нет, Бонни, это не Юрочка, – твердо заявила Клавдия Степановна. – А вот Дашенькой и ее папой-реставратором я бы поинтересовалась. Интересно, а Сигизмунд Сигизмундович мне заплатит, если я найду коллекцию?

– А вы ему позвоните, – предложила я.

И Клавдия Степановна позвонила и услышала стон Доброчинского после того, как представилась. Но он согласился на ее участие в деле. Сколько предложил – не знаю. Клава умолчала.

Не успела Клавдия Степановна закончить разговор с Доброчинским, как мне на мобильный позвонил чиновник Петр Ильич, очень обрадовался, что рядом со мной сидит его бывшая сокурсница, и пригласил нас обеих вечером к себе в гости для приватной беседы.

Меня это очень устраивало. Но до вечера еще оставалось время, и я решила позвонить продюсеру сериала, в котором собрался сниматься Юрочка, и попросить интервью с героем-любовником.

– Бонни, зачем он тебе? – спросила Клавдия Степановна.

– Мне статьи надо писать в родную газету, – напомнила я. – Ну и мало ли что…

Продюсер заявил, что я могу прямо сейчас приехать в гостиницу. Он соответствующим образом подготовит Юрочку. Я поняла, что продюсер понимает необходимость опубликования интервью в западной прессе, тем более если за них не нужно платить.

Клавдия Степановна объявила, что поедет со мной.

Глава 10

Юрочка остановился в очень дорогой гостинице в центре Петербурга. Перед входом дежурила стайка девушек с фотографиями Юрочки в руках. Мы с Клавдией Степановной сразу же устремились внутрь.

– Добрый день, мисс Тейлор! Рады видеть вас в нашем отеле! – слегка поклонился швейцар.

– Здравствуйте, – сказала я, не ожидавшая, что меня сразу узнают.

– Ваш багаж?..

– Я в гости к одному из ваших постояльцев.

Швейцар подозвал кого-то еще из сотрудников, тот позвонил в номер и сообщил, что прибыла мисс Тейлор.

– Да! Да! – раздался в трубке истерический вопль, который долетел и до наших с Клавдией Степановной ушей. – Пусть идет сюда! Немедленно! Я ее жду!

– Что это с ним? – спросила Клавдия Степановна у сотрудника гостиницы.

Тот неопределенно передернул плечами.

– В запое с самого приезда? – уточнила я.

Мне сказали, что не дают информации о постояльцах, показали, где лифт, и выразили надежду, что во время следующего приезда в Петербург я остановлюсь именно в этом отеле.

Я постучала в дверь, она распахнулась, и меня мгновенно затянули внутрь. Клавдия Степановна только собралась открыть рот, но вторая рука схватила и ее, и нас одновременно отшвырнули в центр комнаты. Потом дверь захлопнулась.

Я успела заметить развалившегося в кресле молодого мужчину в одних трусах-боксерах, вроде бы в отключке, и резко развернулась.

– Бонни? – спросил тот, кто не очень вежливо затягивал нас с Клавдией Степановной в номер.

– Семен?! – не меньше его поразилась я.

Семен являлся главным помощником некоего Николая Бодряну, гражданина США русско-румынского происхождения (мать – русская, отец – румын). Николай Бодряну представлялся потомком графа Дракулы и изображал из себя колдуна. Он ездил по разным странам, проводил сеансы, собирая полные залы, и вел индивидуальный прием граждан. Надо отдать ему должное: он был великолепным оратором и несомненно обладал харизмой. Я не исключала и какие-то гипнотические способности. После индивидуальных приемов к женам возвращались сбежавшие мужья. Бодряну колдовал в США, Англии, нескольких странах континентальной Европы и России. Мне доводилось встречаться с ним и его подручными в прошлом, мы вместе с Николаем побывали в плену, помогли друг другу и расстались друзьями [3] . У меня были все его телефоны, у него – мои, но до этой минуты жизнь меня больше не сталкивала ни с ним самим, ни с его помощниками.

Семен извинился за грубое обращение, потому что никак не мог предположить, что журналисткой, которую ждет «этот кретин», окажусь я.

– Бонни, тебе что, больше не у кого интервью взять? Возьми у шефа. Ты же вроде интервью с ним никогда не публиковала.

– Кто это? – встряла Клавдия Степановна, кивая на Семена.

Я представила их друг другу. Клавдия Степановна видела Бодряну в прошлом, он ее тоже, правда, они не общались так тесно, как я с каждым из них по отдельности. Клавдии Степановне его услуги по привораживанию и отвораживанию не требовались. Она действовала своими методами, не менее эффективными, чем колдун с международной репутацией.

Клавдия Степановна с Семеном пожали друг другу руки. Тут в кресле заворочался Юрочка и открыл большие карие глаза, прикрытые пушистыми, длинными ресницами. В первое мгновение взгляд его не был осмысленным, потом остановился на мне, он явно меня узнал, выпрыгнул из кресла, но неудачно, и рухнул на пол с воем.

Я бросила взгляд на Семена.

– Шеф направил меня с ним поговорить, – тихим голосом сообщил Семен, извлек из кармана трубку и запустил набор номера.

Мы с Клавдией Степановной пока ничего не предпринимали, Юрочка сидел на полу и рыдал. Семену ответили, он тихо сказал в трубку несколько слов, которые я не разобрала (может, на румынском?), потом протянул ее мне.

– Бонни, радость моя, я просто счастлив, что ты в Петербурге! – послышался знакомый мне голос Николая Бодряну. – Я собирался с тобой связаться, но не успел. Ты сама раньше оказалась… в поле моих интересов, – выдал несколько своеобразную фразу Бодряну.

Я усмехнулась. Бодряну пригласил меня поужинать, я ответила, что не одна. Он пригласил и Клавдию Степановну. Та зашипела мне в ухо, что мы сегодня идем к чиновнику Петру Ильичу. Я ответила, что у нас есть время до Петра Ильича и в любом случае мы можем ему позвонить и немного отложить время встречи. Я лично считала, что встретиться с Бодряну нужно как можно скорее. Тем более я могла доверять Бодряну, конечно, не абсолютно, но гораздо больше, чем Петру Ильичу. То есть Петру Ильичу я не могла доверять вообще.

– Сразу поедем или поговорите с ним? – кивая на Юрочку, спросил Семен после того, как я очень мило распрощалась с Бодряну.

Вообще-то с Юрочкой я могла поговорить и в другой раз, в особенности если он надолго приехал в Россию. Или теперь быстренько смоется? И Бодряну явно объяснит мне свой интерес к этому типу. Но пару вопросов задать Юрочке все-таки следовало.

– Когда я могу приехать к вам для подробного интервью? – спросила я. – Сейчас, как я вижу, вы не в состоянии отвечать на вопросы.

Юрочка поднял на меня большие печальные глаза, в которых стояли слезы, ухватился за журнальный столик, чтобы встать, столик завалил, Юрочка ударился ногой, взвыл, выматерился, но в конце концов все-таки встал. Семен спокойно стоял у двери, скрестив руки на груди. Мы с Клавдией Степановной так и торчали посреди комнаты.