– Ну ни фига себе! – воскликнул Кирилл.

– Блин… – обалдело произнес Разночинный и смолк.

– Что в пещере? – спросила я.

– Статуя. Свечки. На стенах подсвечники вбиты в камень. В общем, это место специально обустраивали, – сообщил Роман.

– Статуя большая? – поинтересовалась я.

– Выше человеческого роста.

– А выглядит как?

– Голая черная баба. Бедра широкие, грудь большая, ручищи здоровенные. Довольно грубо сделано. Я бы сам, наверное, такую срубить смог.

– Колено одно отполировано до блеска, – добавил Кирилл. – Мы решили, что за него подержаться нужно, чтобы желание сбылось. Мы все подержались.

– Что еще? – спросила я.

– Ничего, – сказал Кирилл. – Нечего тут больше делать. Пошли назад.

– А Ричард? – спросила Клавдия Степановна. – Похоронить бы его надо. Не по-человечески как-то тело оставлять.

– Хоронить его сейчас мы точно не будем, – заявил Вася. – И завтра, наверное, тоже. Пусть родственники приезжают и забирают. Или еще кто-нибудь. Раз Алену забрали, то и с этим кто-нибудь разберется.

– Ты забываешь, что к американцу наши организаторы не имеют никакого отношения. И правильно сказала Клавдия Степановна – его нужно похоронить. Человек погиб, а мы тут разговоры разговариваем, – подал голос Кирилл. – Ведь если тело оставить на жаре на две недели до приезда его родственников…

– А вы не считаете, что это наши организаторы его убили? – вдруг тихим голосом спросила Анька. – Потому что он не наш? Чтобы не мешался под ногами и не портил игру?

– Тогда тем более они тут все приберут, – объявил Вася. – Все, по домам. Спать хочется. Утро вечера мудренее. Кто захочет, придет сюда завтра. Или кто-то желает и сегодня здесь остаться? Клавдия Степановна, может, повоете над несостоявшимся мужем? Или вы его в зятья планировали? Ваша дочь-то опять свободна. А что в гражданском браке живет – не считается. Вы бы к Роману получше пригляделись. Он бы вам и вашей дочери серенады под окном пел. Вам кто-нибудь когда-нибудь серенады пел?

– Нет, только песенки про бурундучка, – ответила Клавдия Степановна.

Все русские разразились диким хохотом. По-моему, это была массовая истерика. Интересно, они осознали опасность? Или еще нет?

– В детском саду? – сквозь хохот спросил Разночинный.

– Нет, – ответила Клавдия Степановна, единственная из всех, остававшаяся серьезной. – И вы зря смеетесь. Мне было уже слегка за сорок, и у меня появился поклонник-поэт. Он писал стихи для детских песенок и, кстати, неплохо на этом зарабатывал. Ведь с каждого исполнения песенки ему капало. А мне хотелось серенады… И он воплотил мою мечту в жизнь. Только ничего «серенадного» он не знал, да и голос у него для нее не подходил, а про бурундучка у него очень хорошо получалось. Ему из нашего подъезда ни один человек воды на голову не вылил, и никто ничем ни разу в него не запустил.

– И чем дело кончилось? – поинтересовался Кирилл.

– Спился, – пожала плечами Клавдия Степановна. – Чего еще можно ожидать от поэта?

– Дуэли, – сказал Разночинный. – Если вспомнить русскую историю…

– Давайте вы будете вспоминать ее в другой раз и, главное, в другом месте, – встряла я. – А сейчас пойдем назад. В принципе по пути можете вспоминать. Только на всякий случай не орите слишком громко.

Глава 16

До дома мы дошли без приключений. Все брели понуро, почти не разговаривая друг с другом.

Притворившись, что у меня развязался шнурок, я проверила место сбрасывания контейнера со статьей. Его там не было.

Я собиралась лечь спать сразу же по возвращении в дом, но не тут-то было.

Вася, Роман и Кирилл просто не могли тихо подниматься по лестнице. Распахнулась дверь комнаты, где спала Софья, и балерина с расширившимися от ужаса глазами вылетела нам навстречу.

– Здесь привидения! Я видела Алену и еще какого-то мужика в старинном наряде…

– Где? – спросил Кирилл.

– А других баб не было? Помоложе и посимпатичнее? – встрял Вася.

– Да, неплохо было бы сейчас бабенку, – заметил Разночинный. – Так где они тут ходят?

У Софьи началась настоящая истерика. Ее просто трясло. Она наконец осознала опасность? Интересно, что ей говорил любовник перед отправкой на остров? Пожалуй, он совсем не подготовил ее к происходящему.

– Рома снизу принеси, – попросила я Кирилла.

– На всех тащи, – добавил Вася. – Если нет нормальной бабы, так хоть напиться надо. Иначе не заснуть. У меня все выветрилось за время этой прогулки.

Я попросила Софью рассказать про привидения поподробнее.

Балерина не могла спать. Все последние дни она очень нервничала. Если бы кто-то мог составить ей компанию, она отправилась бы на прогулку, но Варвара Ивановна громко храпела, а Семен Семенович на стук вообще не ответил. Когда Софья к нему заглянула, он спал, забывшись пьяным сном. Рядом с матрасом валялись две бутылки из-под рома.

Мы на всякий случай заглянули в обе упомянутые комнаты проверить товарищей. Все так и было. Семен Семенович спал, и Варвара Ивановна – тоже и не услышала нашего прихода. Она выдавала такие рулады… Вот ведь нервная система прекрасная! Может, и мне на старости лет заняться огородничеством? Например, засадить помидорами и огурцами всю территорию вокруг одного из семейных особняков?

Балерина тем временем продолжала свой рассказ.

Она вернулась к себе в комнату и заперла дверь. К сожалению, там не имелось никакой тяжелой мебели, которую можно было бы придвинуть к двери, а если бы и была, то хрупкая маленькая женщина все равно ее не сдвинула бы с места. Софья задернула шторы, легла, пытаясь заснуть, но у нее ничего не получилось.

Она услышала, что по коридору кто-то ходит.

Но ведь никого не могло быть! Двое товарищей спали, остальные ушли.

– А китаец? – вдруг вспомнила Клавдия Степановна.

Кирилл услужливо сбегал вниз и сообщил, что Вэнь сладко спит на кухне на матрасике, где и должен. Софья китайца не проверяла. Про него она почему-то даже не вспомнила.

Потом в коридоре начались какие-то вздохи и подвывания.

– Кто-нибудь их еще слышал? – обвела всех взглядом Клавдия Степановна.

Все покачали головами.

– И что дальше? – спросила Клавдия у Софьи.

Балерина почему-то решила выглянуть в окно – и остолбенела. Вокруг бассейна бегала Алена с каким-то мужиком в старинном одеянии. Алена была в своей одежде – Софья помнила у нее эту ярко-желтую юбку и черный топ с бабочкой на груди.

– А как ты это рассмотрела? – перебила я. – Освещение какое-то было?

– Да. Их двоих озарял какой-то странный свет… будто потусторонний… Две фигуры сияли на фоне темноты…