По словам телеведущего, их не заставляли никуда звонить, с ними никто не разговаривал, ничего не выспрашивал. У обоих мужчин создалось такое впечатление, что захватившие их в плен чернокожие знали, кого брать. Телеведущий спросил, в курсе ли мы, как можно отсюда позвонить в Россию.
– Ты, козел, хоть понимаешь, где находишься? – посмотрела на него Верка, как на полного идиота. – Взгляни вокруг себя. Мы внутри горы! Даже если бы и был телефон, все равно бы не работал.
Я же подумала: Верка не воспринимает телеведущего как потенциального клиента, по крайней мере, пока. Если бы воспринимала – называла бы котиком, а не козлом.
– Мой бы, может, и работал, – вздохнул мужик и пояснил: у него с собой был спутниковый. По нему он звонил домой из всех мест в Замбаре, где они бывали с приятелем. Телефон было жалко. Сейчас он бы очень пригодился.
У него опять едва не началась истерика, которую мне пришлось прерывать традиционным способом. Мужик не знал, как он теперь вернется домой. Пропали не только деньги, а и паспорт, и билеты. В Замбаре нет ни российского консульства, ни посольства, и он не представлял, что ему теперь делать.
– Вы вывезете меня отсюда?! Я заплачу! Я заплачу, сколько скажете!
– Чем ты расплачиваться будешь? – посмотрела на него Верка. – Натурой, что ли?
– Я пришлю из России!
– Вешай лапшу на уши своим телезрителям, – хмыкнул Витек. – Это перед камерой можно врать и не бояться, что сразу же получишь по башке. А у нас тут разговор короткий. Плати бабки – вывезем. Нет бабок – будешь в Замбаре жить. У нас вон сейчас нет человека птичий помет убирать. Значит, будешь помет убирать, пока на обратную дорогу не заработаешь.
Если бы Серега не подхватил известного всей стране телеведущего, он грохнулся бы в обморок. Перспектива уборки птичьего помета, пожалуй, оказалась для него слишком страшной. Хотя ведь уже столько лет плещется в дерьме… Должен бы воспринимать нормально. Или он привык только других помоями поливать?
– Если вы позволите мне позвонить домой, я попрошу, чтобы прислали деньги, – промямлил он. – Они пришлют. Куда скажете! Сюда же можно перевести деньги? Ну, «Вестерн Юнион» хотя бы есть здесь? Или «МаниГрам»?
– Есть, – сказала Верка. – «Вестерн Юнион» – точно.
Я вопросительно глянула на нее, она почти незаметно кивнула. Возможно, где-то видела их пункты или даже специально спрашивала. На Верку в таких вопросах можно положиться.
– Дайте позвонить! – Телеведущий, по-моему, уже был готов грохнуться на колени. («Это был бы неплохой кадр», – подумала я.) – Пожалуйста! Тогда вы быстро получите деньги.
– Как только выйдем из недр горы, – отрезала Верка.
Выстрелы теперь слышались совсем близко. Бой шел уже довольно долго, причем стреляли очень ровно, как на швейной машинке строчили.
– Приготовиться! – отдала я команду и сняла болтавшийся у меня на шее автомат.
Интересно, где сейчас наши чернокожие друзья? На мгновение в душу закралось опасение: а сможем ли мы отсюда выбраться? Кстати, следовало выяснить, как депутат с телеведущим оказались внутри горы. Я спросила. Телеведущий быстро закончил свой грустный рассказ.
После нескольких спокойных дней пребывания в деревне вдруг прибежали несколько возбужденных чернокожих мужчин, и все африканцы стали собирать пожитки. Белые мужчины ничего не понимали, и им ничего не объясняли, только погнали к горному массиву. Потом на открытой местности, которую они покинули, началась стрельба. А жители деревни уходили все дальше внутрь горы.
Ночью депутат тихонечко растолкал телеведущего и прошептал: их вроде бы никто не охраняет. Женщин им в ту ночь не выдали. Надо попробовать сбежать. Черт с ними, с документами! Восстановят. Главное – уйти. Депутат с телеведущим считали, что напавшие, возможно, пришли освобождать как раз их. В любом случае они – враги захватчиков, а враг моего врага – мой друг. До этих налетчиков следовало каким-то образом добраться, ну или, по крайней мере, выйти из горы. Мужчины считали, что они не пропадут – кругом растет много фруктов, не умрут с голоду. Следовало только прихватить с собой питье. Депутат прошел к тускло тлевшему костру и взял кувшин с местным пивом. Спавшая у костра старуха приподняла голову и вновь опустила ее. Подумаешь, мужик ночью пить захотел. Депутат вернулся к телеведущему, и они стали потихонечку продвигаться к коридору: спали они в подземном зале площадью метров в тридцать, с высокими сводами. Из него открывались три выхода. Наверное, они ошиблись с выходом. Долго блуждали, а утром, судя по их часам, вновь началась стрельба.
А потом они встретили нас.
– Вы хоть объясните мне, кто в этой стране с кем воюет? – взмолился мужик.
– Ребелы – с правительственными войсками. Вождь ребелов хочет стать президентом и скушать нынешнего президента и всю его семью с соратниками. А нынешний президент не желает просто так отдавать власть и не хочет, чтобы его кушали, – со знанием дела заявила Верка.
Внезапно где-то рядом прогрохотал гром… Гора содрогнулась. Впереди, дальше по коридору, стали осыпаться камни… Стены опять покачнулись. Я чисто инстинктивно подскочила к сыну, обняла его и прижала к груди. Я чувствовала, как дрожит Сашка, и дрожала сама. Мы прижались к одной из стен и с ужасом слушали, как где-то совсем рядом падают и падают камни. Правда, потолок над нами не обрушился. Я порадовалась, что мы все-таки шли не очень быстро – иначе попали бы как раз под обвал. Спасибо телеведущему за его истерики и обмороки! Он нас хоть немного задержал. К нам с Сашкой подошла Верка и обняла нас обоих. Мы так и стояли втроем, не в силах сдвинуться с места. Серега и Витек тоже напряженно прислушивались к звукам падавших камней. Телеведущий обессиленно опустился на каменный пол и закрыл лицо руками. Сквозь камнепад слышались крики людей, выстрелы прекратились. И какому же идиоту пришла в голову мысль устроить взрыв внутри горы?! Я задала этот вопрос вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Вообще, похоже на дядю Костю, – прошептал Сашка.
Я посмотрела на него, потом на Верку – и мы втроем дружно расхохотались. Это был истерический смех, и трое мужчин, остававшихся вместе с нами в каменном лабиринте, не понимали, что с нами происходит. А мы не могли остановиться. Я, конечно, понимала, что на это мог пойти и кто-то типа депутата, и телеведущего, и даже кто-то из африканцев. Но подобная глупость была настолько в стиле моего брата, что я решила: нам следует продолжить продвижение вперед, как только камнепад прекратится. Возможно, Костик сейчас лежит под каким-то камнем (обязательно живой, дуракам почему-то всегда везет) и ждет, когда мы с Веркой и Сашкой придем его спасать.
– Но если это устроил Костя, то где же остальные? – вдруг спросила Верка.
Я задумалась. Ни Лешка, ни его парни, ни детектив Володя, побывавший в Афгане, не стали бы взрывать горный массив, находясь внутри его. У этих хватило бы ума просчитать возможные последствия.
– А если они были снаружи? – спросил Сашка. – Если дядя Леша атаковал гору, а не отстреливался изнутри?