– Накладка произошла? – продолжала задавать вопросы я. – Думали, что людей вывезли, а на самом деле не успели?
– Эксперимент провели. Неудачный.
– Какой?!
Ну почему из него все нужно клещами тянуть?!
– Вакцину новую на зэках проверяли. Сейчас всплывает информация, что в ГУЛАГе этим активно занимались, потом эксперименты прекратились, а при нынешнем бардаке снова начались. Кто-то с этого хорошо имеет. Ты такие дела не расследовала, журналистка?
«Кто мне даст? К таким вещам никаких журналистов не подпустят! Хотя я тоже слышала, что подобное имеет место быть».
– Вроде в Германии в концентрационных лагерях этим занимались, – сказала я вслух.
– У нас все гораздо хуже. Немцы на немцах никаких экспериментов не проводили, несмотря на причину попадания в лагерь. Они проводили эксперименты на военнопленных, на гражданских лицах, но других национальностей. На своих никогда. А здесь на своих. Я фашистов ненавижу! У меня дед на войне погиб! Бабка с тремя детьми осталась! Но здесь-то – полный беспредел! Ну и что, что люди отбывают наказание? Им суд его определил. И проверка вакцины в него не входит. Если бы это делалось добровольно – другой разговор. Например, человеку предлагали бы скостить срок, если согласится. Но никого не спрашивали!
– Что за вакцина? – спросила я.
– Состав я вам не могу сказать. Я в этом ничего не понимаю.
– От чего она?
– От СПИДа.
Мы с Татьяной переглянулись.
– Здесь сидели люди со СПИДом?
– Были ВИЧ-инфицированные, – кивнул дядька. – Их специально перевезли из других регионов. Но были и не инфицированные.
– Но если уже инфицированный, то зачем прививать? – подала голос Татьяна.
– Вы меня спрашиваете?
– Так прививали и инфицированных, и неинфицированных? – уточнила я.
– Да. Основную массу заключенных вывезли до начала эксперимента. Оставили инфицированных, которым уже терять было нечего, а также какое-то количество неинфицированных. И их всех прививали.
«Может, испробовали новое средство для лечения? – задумалась я. – И проверяли, заразятся ли привитые или не заразятся? Конечно, такие эксперименты на людях – кощунство, но если они дадут положительный результат – это будет прорыв в медицине!»
– И что получилось? – спросила я вслух.
– Волдыри по всему телу. Жуткие. Лопались, кровоточили. То есть какая-то темная, кровянистая дрянь текла. Конечно, все это дико чесалось. Потом струпья образовались на месте волдырей. Тоже жуткие. Коричневато-черные. То есть человек будто обгорел кусками. Корка была обгорелая!
– И что дальше?
– Ракету пустили. Вот эту деревню расселили, как ближайшую к зоне.
– Но ракета не долетела до зоны, – сказала я. – С людьми что? Они до сих пор живы? До сих пор ходят в струпьях? Распространение болезни пошло за пределы зоны?
Хозяин дома вздохнул.
– Кололи только зэков, а волдыри и струпья пошли и у персонала. Потом приехали ученые и врачи. Никого не выпускали. Никого к зоне не подпускали. Про колючую проволоку знаете? Но ученые и врачи не заразились. И солдатики не заразились. Их, правда, к зэкам и персоналу зоны не подпускали. То есть заражение действовало лишь какой-то период времени. Я не могу объяснить почему. В конце концов всех устроило, что ракета не уничтожила зараженных. Их сейчас изучают. До сих пор! Ученые счастливы. И меня поэтому так спокойно отпустили из армии.
«А если не спокойно? А если ты мне тут лапшу на уши вешаешь?»
– Откуда вы узнали про зараженных?
– У меня двоюродный брат там служит, – хозяин дома мотнул головой в нужную сторону. – До сих пор там. Много лет уже там. Я не мог его убить! Я не мог позволить сыну его убить! Я знал, что он там. И что другие люди там. Вот теперь живу здесь и гоняю нежеланных гостей топором.
Мужик широко улыбнулся.
– Вашего брата вылечили?
– Следы на коже остались. Заживало все очень долго. Лекарства разные на них испробовали. Врачи сами какие-то мази мешали. Уколы ставили. Все делалось бесплатно, отдать должное, и жалованье платили, и звание внеочередное дали, даже какую-то компенсацию выписали. По крайней мере, офицерскому составу.
– Сейчас не чешется, не зудит, не кровоточит, не мокнет?
Мужик покачал головой.
– Прошло все. То есть остались какие-то следы на коже, но ведь после пореза тоже след остается? И у всех так.
– И все, кто на момент запуска ракеты находились на зоне, так там и остаются?
– Нет. Вылеченных зэков выпустили. Офицеры остались добровольно – больше они нигде таких денег не заработают.
– То есть как выпустили зэков?
– Кое-кто тоже остался добровольно – работать за жалованье, – хмыкнул мужик.
– Что там сейчас происходит?!
– Эксперименты. Военная тайна, – хозяин дома широко улыбнулся.
– Но для вас это не тайна?
Он продолжал широко улыбаться.
– Эксперименты медицинские или военные?
– Медицинские.
– А инфразвуковой генератор зачем?
– Да чтоб никто не лез! – рявкнул мужик. Дом содрогнулся от этого крика. – Чтобы проныры типа тебя любопытные носы не совали! Правильно генератор сюда привезли! Не лезут больше туда местные! Это – правильно!
– Но вообще-то в случае использования инфразвукового оружия…
– Нечего лезть, куда нельзя! Надписи везде висят, но все равно лезут! А как генератор привезли, так все все поняли!
– Вы считаете, что эксперименты с вакциной на наших людях – фашизм, а использование против наших же людей, причем даже не зэков, инфразвукового генератора – нет?!
Я была поражена. Я считала, что использование инфразвукового оружия гораздо хуже. Конечно, и то, и другое – кощунство, и этого не должно происходить, но вакцина против СПИДа на самом деле может помочь. И не исключено, что это была не вакцина, а лекарство! То есть одних лечили, других прививали, чтобы не заразились. И больных, не имеющих никаких шансов на выздоровление, не имеющих денег на лечение, могли вылечить! Возможно, и вылечили! А если зараза вытекала через эти волдыри? Если организм таким образом очистился? Я – не врач, я не могу знать, что возможно, а чего быть не может. Но эксперимент с вакциной может быть как-то оправдан, а эксперимент с инфразвуковым генератором – нет.
Но хозяин был со мной не согласен. Он орал, причем казалось, что с каждой минутой орет все громче и громче. Не лопнут ли у меня барабанные перепонки? Не пора ли нам уходить?
Внезапно в комнату вошла хозяйка, то есть не вошла – влетела. В мгновение ока она оказалась рядом с мужем и всадила иглу ему в плечо. Мужик издал вой раненого слона.