Рогозин задумчиво кивал, прикидывая открывающиеся перспективы. Следовало как можно быстрее узаконить место Тараса на троне. А уж Тарас подпишет сколько хочешь великокняжеских указов. На одних подписях можно безбедно жить большой семье Ларисы Тарасовны и всем племянникам Сергея Григорьевича.
Однако проблему представляла Оксана, которая, наконец, нашла отца своего ребенка.
Сергей Григорьевич вспомнил эту историю и поморщился. В свое время Оксана связалась с каким-то уголовником и до безумия в него влюбилась. Потом уголовник отправился в места не столь отдаленные, Оксана рвала на себе волосы и мечтала изобразить из себя жену декабриста. Лариса Тарасовна проявила силу характера, заперла Оксану на даче под присмотром двух своих то ли четвероюродных тетушек, то ли пятиюродных сестер, которые мечтали навсегда покинуть самостийную Украину и обосноваться в Питере или по крайней мере его окрестностях. Тетушкам (или сестрам) было велено держать Оксану на даче силой. Рогозин этих бабцов хорошо знал – они выполняли роль охранниц (то есть надсмотрщиц) в Ларисином супермаркете и для этой должности подходили просто идеально.
И пока Оксана сидела под присмотром на даче (чтобы не сорвалась в Сибирь) и вынашивала Ларисе Тарасовне внука или внучку, которых та намеревалась воспитывать «как надо», любимая клиентка Сергея Григорьевича подобрала на дороге выброшенного Великого князя Фортунского (вернее, тогда еще не Великого) и они состряпали дело с отцовством и алиментами. Идея пришла в голову Сергею Григорьевичу. Убеждения выпали на долю Ларисы Тарасовны.
Оксана смирилась со своей участью, ребенок родился, алименты с князя получили, Оксана перебиралась из одной постели в другую, Тарас рос под присмотром Ларисы Тарасовны, Сергей Григорьевич имел свой процент с алиментов.
Насколько знал Рогозин, Оксана не предпринимала попыток отыскать настоящего отца Тараса, а сам Сергей Григорьевич и Лариса Тарасовна не выясняли, как сложилась его судьба, тем более он получил большой срок. Если бы тип возник на горизонте и стал что-то требовать, то, конечно, им бы занялись, но так… Теперь Оксана каждый день ходит к моргу рыдать. Ну ладно бы на великокняжескую плиту ходила, как советовали ей старый адвокат с матерью, так нет! Ее уже журналисты сфотографировали. Нехорошо. Это осложнит занятие трона Тарасом… Хотя у них есть официальные данные генетической экспертизы, проведенной по отдельности англичанами, французами и немцами. И журналюгам западным можно сказать, что в России принято плакать на стене морга… Сорганизовать пару плачей в России – нанять безработных актрис, бомжей… Но если Оксана будет бросаться на гроб этого типа во время похорон, а она, видимо, собирается…
Сергей Григорьевич вернулся в резиденцию и обсудил ситуацию с Ларисой Тарасовной. Она во всем согласилась с ним и предложила поговорить с Литвиновым, поскольку с Оксаной все равно бессмысленно. Мертвый друг Литвинова и так наслушался плачей Оксаны у стен морга, где хранится его бренное тело, тем более он к моменту смерти, вероятно, уже забыл о ее существовании и вообще должен понять, что его сын на фортунском троне важнее, чем всенародный плач Оксаны на его могиле.
– Запрем, – выслушав Сергея Григорьевича с Ларисой Тарасовной, сказал Литвинов.
– Может сигануть в окно, – предупредила Лариса Тарасовна. – А здесь нет моих родственниц, способных ее удержать.
Литвинов обещал оставить своих людей как под дверью, так и под окнами, что и сделал, а сам вместе с суровыми мужчинами отбыл на похороны. Лариса Тарасовна с Рогозиным остались во дворце.
Похороны вора в законе Кости Хохла затмили великокняжеские, как и подозревали все проживающие здесь выходцы из России. Гроб, сделанный по спецзаказу, доставили с Родины. Венки были местные, правда, некоторые граждане заказали их в Голландии и Франции. Траурный кортеж с оркестром следовал по улицам, где было перекрыто все движение. Туристы недоумевали. Вроде бы Великого князя уже похоронили? Мужик на фотографиях в траурной рамке здорово смахивал на Великого князя, только был не в парадном мундире, а каком-то странном одеянии с биркой на правой груди. Другой фотографии Кости Хохла почему-то на нашлось, если не считать в профиль, которая прилагалась к той, которая в фас. Но соратники решили увеличить только одно фото в фас.
Речи произносили проникновенные, батюшка был доставлен из России спецрейсом и отпевание проводил только на кладбище, поскольку церковь еще построить не успели. Но батюшке был обещан этот приход, поэтому отпевал он с повышенным рвением, с трудом скрывая свою радость.
Однако после возвращения во дворец на поминки Литвинова ждал неприятный сюрприз в виде впавших в панику Ларисы Тарасовны и Сергея Григорьевича. За их спинами маячили приставленные к Оксане телохранители – как под дверь, так и под окно.
– Неужели сбежала? – поразился Литвинов.
– Хуже, – вздохнул Рогозин. – Ее арестовали за хранение наркотиков. У нее нашли пакет марихуаны.
Двое негров (один оказался встречавшим Светлану у места высадки на фортунский берег) с интересом выслушали рассказ женщин, для чего у них изо ртов извлекли кляпы. Правда, предварительно предупредили, что если заорут, пусть пеняют на себя. Но они не собирались орать, глядя в черные дула пистолетов с глушителями.
Негры слушали очень внимательно. Николая женщины описали, как могли. Но вот где его искать…
«Значит, из конкурирующей банды? Из той, к которой относились убитые, оставшиеся в переулке?» – думала Светлана.
Уже виденный Светланой негр тем временем говорил, что если девки не вернут товар – или деньги с процентами – им каюк. Тут Светлана как раз и выдала про конкурирующую фирму и про то, что господам лучше знать, где искать конкурентов. Потому что откуда еще может быть Николай?
Негры переглянулись. Потом один сказал, что останется с Ольгой в качестве заложницы – куда она денется из своей квартиры, ей ведь имущество родное дорого, – а Светлане велел идти на поиски Николая, товара, денег… Всего, что найдет. Второй незваный гость будет ее сопровождать.
Светлана внимательно посмотрела на широко улыбающегося негра.
– А помощь окажет?
– Какую?
– Кулаками. Стволом.
– Это всегда пожалуйста.
Тем временем у одного из непрошеных гостей зазвонил мобильный. Он ответил, выслушал собеседника, потом позвал товарища, и они удалились в кухню, закрыв за собой дверь.
– Что делать будем? – шепотом спросила Ольга на русском. – Ты меня тут не бросишь?
– Конечно, нет! Слушай, может, в полицию обратиться?
– Не стоит… Сходи-ка к этой Алле и Просперу. Улизнешь ведь от негритоса?
– Зачем мне сейчас идти к ним?! Думаешь, они знают этого Николая?
– Это я хватаюсь за последнюю соломинку…
Все это время в комнате работал телевизор. Негры, вероятно, включили его, чтобы заглушить крики, если женщины все-таки начнут орать.