– И кому ты рассказывал о новой работе?
– Я – только маме. И вот теперь тебе. Славка, конечно, все жене рассказал. Но та из него всегда все вытягивала. Андрей, наверное, матери. Вообще, он с родителями живет, а иногда к какой-нибудь бабе пристраивается, только его все выгоняли. Но мы никогда ни с каким журналистом даже словом не обмолвились! Мы же все понимали. И как бы мы доказали, что книги мы писали?
– Про филологическую экспертизу когда-нибудь слышал?
– Слышал. Но мы же втроем текст писали! А потом та тетка его «причесывала». Она на самом деле много редактировала. Нет, Карина, ничего не доказать. Да и зачем?
– Чтобы идти в издательство и договариваться писать дальше! Ты ведь сам мне сегодня говорил!
– Мы уже обсуждали это с мужиками… Карина, ты людей из этого издательства знаешь?
Я кивнула. Я вполне могла изложить проблему и директору, и редактору Светлане Александровне. Более того, лично я никаких бумаг о неразглашении не подписывала.
– Скажи, что мы готовы писать за кого угодно. Объясни все в частной беседе. Андрюха сказал, что раз мы бумаги о неразглашении подписывали, то прямо себя предлагать нельзя. Нужно ведь свои прошлые публикации представлять, чтобы тобой заинтересовались. А какие у нас публикации под своими именами? Ты, в общем, поняла, что мы можем.
– А та тетка ни на кого из вас не выходила после смерти Рыжикова?
Иван покачал головой.
– Совсем недавно прошла презентация нового романа Рыжикова. Сколько-то времени книга была в издательстве, потом в типографии… – задумалась я. – То есть после сдачи прошло месяца два как минимум, если не три. За это время вы что-то успели накропать?
– Два романа.
– Вот вам и посмертные издания. Больше под Рыжикова вы писать не сможете. У него в сейфе – или в компьютере – не могло остаться десять новых романов. А так издатели скажут, что один уже был сдан, и он наверняка сдан и находится в работе, а второй «найдет» жена. Или та тетка объяснит ей ситуацию, если мадам Рыжикова не в курсе того, как муж создавал свои романы.
Я вспомнила встречу с Ириной на месте убийства ее супруга. Пожалуй, она не знала, что супруг нанимал литературных негров, и о предназначении квартиры, где их селил Рыжиков, ей было не догадаться. Да и нам с шефом такой вариант не пришел в голову. Насчет же целей использования верхней квартиры сомнений не возникло ни у кого.
– Кариночка, замолви за Ивана словечко в издательстве, ладно? – попросила свекровь.
Я кивнула и также обещала поговорить со своим шефом. Мало ли, может, кто-то еще из его знакомых захочет стать писателем (если не он сам). Конечно, придется писать что-то совершенно новое, возможно, даже изменить жанр, но, как говорится, жрать захочешь – напишешь.
– Вас никогда не выпускали из квартиры во время работы? – спросила я у Ивана, помня о том, что мне рассказывала баба Варя.
– Мы сами выходили, – сообщил бывший муж. – Тебе бы понравилось месяц сидеть взаперти? И вообще, не могли же мы каждый день с утра до вечера роман писать! Это же все-таки творчество, а не вытачивание гаек на станке. И потом, трое мужиков живут вместе… Просто издевательство какое-то!
– В квартире были инструменты?
Иван покачал головой и сказал, что Андрей перелез по балкону в соседний подъезд. Там даже объяснять не пришлось, что у них, мол, сломался замок, а телефона нет, в квартире никого не было, дверь легко открывалась изнутри и захлопывалась снаружи. Андрей вышел, потом позвонил по домофону и сообщил ребятам, что едет домой за инструментом, потом затоварится и вернется.
В тот вечер они душевно посидели. Но на следующий день приехала мерзкая тетка, вызвала Петра Рыжикова, оба работодателя долго орали на алкоголиков, обещая оштрафовать. Трое литературных негров заговорили про права человека. И тогда Петр – все-таки он сам был мужчиной и явно не отказывал себе в удовольствиях – сказал, что разрешит напиваться раз в неделю. Мерзкая тетка была против. Мужики объявили, что без «горючего» не выдержат. Андрей требовал также выпускать их из квартиры.
Петр Рыжиков объявил, что новые условия они смогут обсудить только в случае, если компания выдаст достойный продукт. Хозяин поставил новый замок и пару раз на самом деле привез мужикам выпивку. После того как те закончили роман, их отпустили по домам и велели ждать.
– Деньги вам выплатили?
– За вычетом штрафа. Славку жена половой тряпкой отхлестала – она рассчитывала на большее. Андрея мать просто долго ругала.
– И что потом?
– Нас снова пригласили писать роман, – пожал плечами Иван. – Дело встало на поток. Рыжиков разрешил нам выходить из квартиры, но советовал не очень «светиться» перед соседями и напомнил, какую бумагу мы все подписывали. Мы его поняли, когда познакомились с любопытной бабкой-соседкой, поэтому сами старались ей на глаза не попадаться. Как она к нам приставала! Мы боялись даже, что в милицию позвонит. Спросили у Рыжикова, что в таком случае говорить. Ведь нас же могли за террористов принять!
Я хотела сказать, что Ванька себе льстит. После одного только взгляда на его испитую физиономию любому нормальному человеку сразу же стало бы понятно, что ему нельзя доверить ни изготовление, ни закладку бомбы.
Рыжиков объявил, что в случае прихода милиции они должны представляться поэтами или писателями, уходящими от мира, чтобы творить. Петр забрал у Ивана, Славы и Андрея их собственные произведения, которые не удавалось никуда пристроить, и запустил в Интернет – как доказательства имевшего место быть творческого процесса. То-то мой сын находил папины шедевры с фотографией!
– И что милиция – являлась?
– Нет. Но один раз нас в вытрезвитель забрали. У Андрея день рождения был, ну и мы, как водится… Пошли за добавкой, приняли на детской площадке, потом еще добавили, а тут милицейская машина.
– И сколько вы пробыли в вытрезвителе? Или потом пятнадцать суток занимались уборкой города?
– Нет, нас Рыжиков выкупил.
– А откуда он мог узнать, где вы? Вы же, как я поняла, ему позвонить не могли. И, наверное, не стали называть в милиции фамилию работодателя. Кстати, когда вы узнали, кто он такой?
– Когда книги стали выходить. По Интернету посмотрели. Нам же давали «отпуск» между написанием романов. А насчет вытрезвителя то ли сам Рыжиков догадался, то ли его мерзкая баба. Во всяком случае, забирала нас она. На машине иностранной приехала. Нас загрузила на заднее сиденье и доставила в квартиру. В машине она молчала, а уж в квартире орала… После того случая Рыжиков какой-то жуткий замок поставил, с которым нам было никак не справиться. Андрюха опять к соседям полез, но они тогда дома оказались. Скандал был. Но потом с соседом познакомились, выпили. В общем, все уладили. И с Рыжиковым уладили. Он нам и от того замка ключ отдал. Мы, правда, торжественно поклялись больше так не напиваться и пить дома. Жаль мужика…