– Ужинать будешь? – спросила мама.
– Нет, только чаю выпью.
Мама разлила нам чай, мне – крепкий черный, себе – зеленый. Мама всегда вела здоровый и правильный образ жизни. Не так давно она заявила нам с Ларисой, тоже предпочитающей черный чай, что сейчас «никто» не пьет черный, а «все» пьют зеленый. Лариса тогда ответила, что если «все» вдруг начнут лбами биться о стену, то это не значит, что мы с ней начнем. Мы не из стада.
Кстати, а в каких кругах общается моя мама? В последние годы я была так занята зарабатыванием денег, что очень мало внимания уделяла маме. В нашей семье она больше всего общалась с Ольгой, моей младшей. Да в последнее время и Ольга не очень нуждалась в няньке. Она очень самостоятельный человечек. Если я как курица-наседка скакала вокруг Ларисы, на Ольгу у меня просто не оставалось времени. Нет, я, конечно, всегда старалась уделять детям все свободное время (за исключением последнего периода жизни, когда ввязалась в расследование), но его было мало. Львиную долю времени отнимала работа. Но каждое воскресенье мы эти последние пять лет проводили втроем – две моих дочери и я. А в будни с Ольгой много времени старалась проводить Лариса. Она же помнит, как я ею занималась, и понимает, что я содержу семью. Лариса резко повзрослела после нашего расставания с Родионовым, а Ольга очень рано стала самостоятельной. Жизнь заставила. И она даже не «телефонновоспитуемый» ребенок, как выражается одна моя знакомая. Ведь я не могла разговаривать по телефону, занимаясь с клиентками. Телефон вообще всегда лежал в сумке.
Я посмотрела на маму над дымящейся чашкой чая. Великолепный здоровый цвет лица, почти полное отсутствие морщин (может, уже успела вживить бразильские растительные нити?), аккуратная стрижка, укладка, маникюр… Другие бабушки в ее возрасте выглядят совсем не так. Они вызывают жалость, моя же мама вызывала восхищение. И ее нельзя было назвать старушкой, только дамой.
– Ну? – спросила мама и вопросительно изогнула одну умело выщипанную бровь.
– Я просмотрела пленки в прокуратуре.
– Какие пленки? – невозмутимо спросила мама.
– С камер, установленных на домах, соседних с Родионовским.
– И что? – мама была непробиваема.
– Я узнала тебя.
– И что? – повторила мама.
– Следователю я об этом не сказала. И никому не сказала, даже Ларисе. И не собираюсь. Но я хочу получить от тебя объяснения. За что ты убила Родионова? Ты знала про условия завещания?
Мама еще секунду неотрывно смотрела на меня, потом расхохоталась. Я не помню, чтобы она когда-нибудь так смеялась. Ей на самом деле было весело! Я молча ждала ответа.
– Ну, спасибо, доченька! Вот уж не ожидала, что ты запишешь меня в убийцы! Но спасибо и за то, что не донесла и не собираешься. Все-таки я тебя правильно воспитала. Главное семья. Держись за родственников, и они тогда тоже будут стоять за тебя.
– Это относится и к зятьям? – уточнила я.
Мама кивнула.
– Мы с Родионовым были просто идеальными партнерами, – заявила она. – Ведь и его, и моими наследниками являетесь ты, Лариса и Ольга. Поэтому, преодолев ряд разногласий, мы с ним действовали сообща. И ведь он прекрасно понимал, что если бы не я, он никогда не добился бы того, чего добился!
Я хлопала глазами. Может, Родионов и понимал, но не понимала я. Мама объяснила.
Большинство людей, добившихся чего-то в жизни, старались кому-то что-то доказать. Многие известные мужчины стали такими, чтобы щелкнуть по носу когда-то отказавшую им женщину. Может, эта женщина им давно не нужна, они не узнали бы ее на улице (хотя они давно не ходят по улицам). но именно она была стимулом идти вперед, делать и развивать бизнес. Потом втянулись, стало интересно. У некоторых стимулом послужили первые жены. Один очень богатый человек сказал, что зарабатывал миллион за миллионом, только чтобы посмотреть, когда первая жена скажет, что денег хватит. Другие очень богатые мужчины с детства подавлялись властной матерью и решили доказать ей, что и сами на что-то способны. Или стали зарабатывать для того, чтобы наконец отделаться от ее опеки, и для этого проводили в офисе по четырнадцать, а то и шестнадцать часов. И мама не могла за это критиковать сына. Мальчик работает! А если мама пыталась разыгрывать сердечный приступ, ей тут же нанимали сиделку, персонального врача, помещали в клинику. Мальчик не отказывался от бизнеса, чтобы сидеть у маминого одра, он зарабатывал на то, чтобы обеспечивать маме профессиональный уход.
В случае Родионова таким стимулом стала теща. Он хотел жить со мной, но не желал жить с тещей. Поэтому он для начала стал зарабатывать на квартиру – и заработал. Потом, опять же, чтобы щелкнуть тещу по носу и доказать, что он – не никчемный провинциал, позарившийся на ленинградскую прописку, Родионов стал делать карьеру и богатеть. Он создал прибыльную компанию и очень умело ею управлял. И для него главным было, чтобы его оценила теща.
– Тебя он на самом деле любил, Варвара, – сказала мама. – Меня всегда поражало, что Родионов способен на любовь.
– Но тем не менее он со мной развелся, оставив не в самом лучшем положении, – напомнила я.
– Ты должна быть ему за это благодарна, – заявила мама. – Ты никогда не стала бы личностью, если бы он этого не сделал. И к тебе, кстати, тоже относится все то, что я говорила про мужчин, сделавших карьеру. Ты тоже ее сделала, чтобы щелкнуть по носу Родионова. И он тебя за это зауважал. Я-то знаю. Он мне сам это говорил.
– Ты хочешь сказать, что он специально со мной развелся, чтобы посмотреть, на что я способна?! А о детях он подумал?
– Нет, Варвара, развелся он с тобой по другой причине. У вас наступил кризис семейной жизни. Ты же знаешь, что они периодически случаются? Некоторым парам удается их пережить без проблем, другие разводятся или просто отдаляются друг от друга. У основной массы они случаются раньше, чем случился у вас. Но тогда вам было не до кризисов. Родионов создавал компанию, утверждался на рынке, ты обустраивала новую квартиру. Кризис случился, когда вроде бы все наладилось, началась стабильная, сытая жизнь. Не требовалось больше вести отчаянную борьбу за место под солнцем. И ты решила родить Ольгу.
Я кивнула. Помнила, что сама приняла это решение. У меня была мысль пойти куда-нибудь работать, поскольку Лариса уже подросла и ей не требовалось столько внимания, сколько надо маленькому ребенку, со второй квартирой я тоже все закончила… Мне нужно было себя чем-то занять.
Родионов был против моего устройства на работу. Чтобы его жена работала? Да что подумают партнеры? Тогда я сказала, что рожу второго ребенка. Родионов только сказал, что хорошо бы мальчика.
Опять родилась девочка, и я знала, что это расстроило Родионова, но он старался не подавать виду. Однако практически не интересовался Ольгой, хотя я помнила, как он ночью вставал к Ларисе! Помнила, как он играл с ней, как они обожали валяться на диване. К Ольге, можно сказать, он был равнодушен.