В результате Людмила взяла в институте академический отпуск, переехала в специально подготовленную для нее однокомнатную квартиру на другом конце города и зажила там. Она не просто готовилась стать матерью, она усиленно занималась самообразованием. Уже тогда она решила, что будет строить загородную недвижимость, видя перспективность этого направления. В те годы Ленинградская область еще не была так освоена, как сейчас, и замков в ней не стояло. Правда, в конце концов замки Людмила строить не стала, остановившись на коттеджах.
Она родила ребенка и уточнила только, в хорошую ли семью он попадает. Ей сказали, что он отправится в США. Людмила вернулась в институт и сказала знакомым врачам, что это, вероятно, не последняя их встреча. Глава центра позвонил ей примерно через полгода и объявил, что для нее есть заказ. Это была бездетная богатая русская пара, где бесплодием страдала женщина. Людмиле предложили зачать ребенка от мужа, выносить – и отдать этой паре. Людмила потребовала квартиру и распределение в Ленинграде.
Все остались довольны сделкой.
Третий ребенок тоже был рожден на заказ – для того, чтобы появились деньги для открытия собственной фирмы.
Личная жизнь не сложилась. Людмила была слишком занята работой, да и характер у нее жесткий, мужской, неуступчивый. Баба в строительстве – одно это говорит само за себя. Мужчины не любят таких женщин. А когда Людмила наконец захотела родить ребенка для себя, то узнала, что больше детей у нее быть не может. Где она только не обследовалась, где только не лечилась…
– Наверное, это божья кара, – сказала она нам. У меня в глазах стояли слезы. Лариса слушала с непонятным мне выражением лица.
– Эти дети – усыновленные? – я кивнула в сторону, откуда доносился смех троих Людмилиных и моей Ольги.
– Да, я решила взять детей из детдома. Обеспечить им семью, нормальный быт, родительскую любовь… Я могу их прокормить, могу дать хорошее образование. Я их вылечила! Я специально брала не совсем здоровых. Может, возьму еще одного. Мои трое не против. – Она искренне улыбнулась.
Лариса спросила, не пыталась ли хозяйка дома разыскивать рожденных ею детей. Людмила ответила, что в первом случае это нереально, а в двух других она знает, что там все сложилось хорошо. Одной семье она даже коттедж строила. Про другую регулярно доходят сведения – деловой мир Петербурга не так уж велик.
– Но я никогда не стала бы их выкрадывать. Это была бы колоссальная травма для ребенка. Узнать, что тебя продали и купили! Узнать, что твои родители – это не родители, а какая-то тетка, свалившаяся на голову, – родная мать. Нет, я точно не хочу ломать им жизнь. Я не хочу, чтобы они когда-либо узнали, как появились на свет. Те двое, про которых я знаю, живут в любящих семьях. Они очень желанные дети. Родители счастливы, что они у них есть.
– Ты сделала счастливыми нескольких человек, – мягко сказала я. – Не кори себя. И у тебя есть оправдание. Ты была бедна, хотела нормальной жизни, причем и для себя, и для своих детей. Это понятно. И ты не занялась проституцией! Не продавала детей за рубеж на органы. И усыновила троих. По-моему, это подвиг.
Я заревела. Людмила тоже заревела. Лариса странно смотрела на нас. Мы же с Людмилой, с которой в свое время были влюблены в одного мужчину, обнимались и долго орошали друг друга слезами.
– Варвара, ты считаешь, что мне будет прощение? – спросила Людмила.
– Ну конечно! – сказала я. – Знаешь, я бы, наверное, тоже убедила Родионова купить ребенка, если бы не могла родить. Мне понятны мотивы этих людей. И твои мне тоже понятны.
– Людмила, скажите, а сейчас вы сможете выйти на тех врачей, через которых… с которыми имели дело? – спросила Лариса, возвращая нас к действительности.
– Ты хочешь таким образом найти настоящую мать Андрюши? – посмотрела я на дочь.
– Другого способа нет. А они должны были вести какой-то учет.
– Центра давно не существует, – сказала Людмила. – Вероятно, как-то преобразился. Перебазировался в другое здание. Наверное, теперь законным образом предоставляют всевозможные медицинские услуги. Там на самом деле были хорошие врачи. Я как-то упустила их из виду, мне было неприятно вспоминать те времена. Но в том здании их точно нет.
Людмила предложила заглянуть в две квартиры, в которых она жила в период беременности. То есть весь период первой беременности она жила на одной съемной квартире, а во время второй, на заказ, вначале жила на съемной, а потом переехала в собственную квартиру, которую ей купили «родители» в виде выполнения своих условий контракта. Но адреса квартир она помнила. Не исключено, что там до сих пор проживают девчонки.
– А имя, фамилию, отчество кого-то из врачей вы помните? – спросила Лариса. – Тогда можно попытаться найти их по базе данных.
Но Людмила не знала фамилий, только имена и отчества. Этого явно будет недостаточно.
Ну что ж, начнем с квартир.
– А поехали прямо сейчас, – сказала Людмила. – Надо действовать немедленно. Ведь эта мамочка вполне могла уже вывезти ребенка за границу.
– Но для вывоза ребенка за границу… – открыла рот я.
– Варвара, ты помнишь, в какой стране живешь? – оборвала меня Людмила. – У нас покупаются и продаются любые справки. А она явно приготовила для Андрюши новые документы. Могла как-то изменить его внешность, раз его фотографию по телевизору показывают и в газетах публикуют. Я думаю, что она долго готовилась к похищению. И каким-то образом близко подошла к семье… Она знала, когда и где его встречать. Подумай, кто это может быть. Спроси у Игоря.
– Может, у него есть любовница, – высказала предположение Лариса. – Мама, не обижайся, но ведь он явно с кем-то спал до встречи с тобой. Да и с тобой у него ведь почти платонические отношения, если не ошибаюсь? Ты вообще о чем думала?
Я над этим вопросом как-то не задумывалась… А ведь мужик-то не старый. Не может он жить без женщины… Предположим, сейчас стрессы, не до секса. У меня-то он ночевал после покушения (на матрасике), потом после убийства жены шурина, кражи Андрюши, после убийства шурина – то есть в трудных жизненных ситуациях, когда ему было плохо, когда ему, одинокому мужику, нужна была женщина для утешения, для поддержки, а не для секса. Мы просто лежали рядом, в обнимку. Мы оба понимали, что любовью нужно заниматься, когда думаешь о любви, а не о том, как найти убийцу и похитительницу твоего ребенка. Я сама в те ночи не смогла бы расслабиться. Я просто была рядом с ним. Хотела ему помочь, поддержать, успокоить. Нам не по восемнадцать лет. Но тем не менее должна быть у Игоря какая-то женщина для удовлетворения соответствующих потребностей! Или он пользовался покупной любовью? И, может, мы зря порем горячку и не нужно нестись по этим квартирам?
– Звони Игорю, – сказала Лариса. – Пусть сюда приезжает. Вы не возражаете, Людмила?
– Три головы – хорошо, четыре – лучше. Тем более нам не помешает мужской взгляд на вещи.
Пока Игорь ехал, мы пообедали вместе с детьми, которые вскоре опять удалились к компьютерам. Вообще Игорь сразу согласился приехать, как только я сказала, что у нас есть идеи насчет поиска Андрюши.