Я вопросительно приподняла брови.
– Не только им, – добавил Василий Иванович. – Но остальное меня не интересует. Это, так сказать, его частное дело. Халтурка. Небольшой приработок.
– Мне сказали, что он забирал у женщин драгоценности и менял их на хорошо сделанные копии.
– Я вам про это и говорю, – кивнул Василий Иванович. – Это приработок. Но все эти женщины имели отношение к каким-то изобретениям, ноу-хау… Не обязательно сами. Даже в подавляющем большинстве случаев не сами. Леня через них выходил на людей, которые имели, изобретали, патентовали… Деталей я не знаю. Они меня никогда не интересовали. Кстати, не согласитесь работать на меня?
– Я?! Нет.
– Я не предлагаю вам Ленину работу! – воскликнул Василий Иванович. – Тем более Леня опять в Лондоне… Можете ему передать, что я готов его простить и продолжить сотрудничество.
– А он перед вами в чем-то виноват? Ведь это же вы его удерживали насильно! Или я что-то неправильно поняла?
Дядька кивнул. Я вопросительно посмотрела на него.
– Он решил меня немножко обмануть, – сообщил Василий Иванович. – На пару с Максимом. Они давно знакомы, и Леня кое-что раздобыл специально для Максима, то есть для его детища. Максим говорил, что ему нужно, – Леня искал. В свою очередь, использовал Лизу для выхода на ее папу. Потом Леня попросил Максима вывести его на знакомых в самолетостроительной сфере. Хотел делать бизнес с ними – параллельно со мной. Но все – на мои деньги. Я пресек эту самодеятельность.
– Заставите их компенсировать ваши затраты?
– Дело в том, что у Максима брать нечего. И давить на него нечем. Максим даже не задумался, когда Леня его попросил свести его с вполне определенными знакомыми. Максим по духу, природе, свой сути – изобретатель. Его ничто другое не интересует. Вы же видели, как он живет? Ему не нужны замки, яхты, роскошные женщины. Он почти не пьет, только с художником. Ему хватает спартанских условий. Я, правда, допустил ошибку, не приставив к нему ребят, только отправлял их по мере необходимости. Теперь буду умнее. А Максим будет дальше строить тарелки, их усовершенствуя. Ну а я – их продавать.
– У вас есть самолетостроительная компания?
– Нет. Но у меня есть много чего другого. Барбара, давайте не углубляться в эти детали. Боюсь, что до конца вам все равно не понять специфику русского бизнеса. Но я считаю строительство необычных летательных аппаратов перспективным делом. И не только я. Это направление развивается в США, в Англии. Ну а дальше кто успел – тот и съел.
– И вы простите Леню за то, что он собирался сделать свой маленький бизнес у вас за спиной?
В это мне как-то не верилось… И я оказалась права.
– Леня заплатит деньгами. То есть прибыль, которую он должен был получить, он отдаст мне. В двойном размере. Правда, у меня было к нему еще одно предложение… Могу сделать его вам. Но с вами у нас будут другие расчеты. Вам я заплачу двадцать пять процентов от суммы.
– Какой суммы? – моргнула я.
– Барбара, вы помните, как мы с вами познакомились?
– Я этого никогда не забуду.
– Вам, кстати, повезло, что вы оказались у меня.
Василий Иванович рассказал, что другую Барбару, американку, прихватили Ленины бывшие одноклассники, перед которыми он хвастался, что живет с титулованной англичанкой. Ребята бедные, с несложившейся жизнью, один успел побывать за колючей проволокой по малолетке. Вот им и ударила в голову мысль немного подзаработать денег.
– Ведь у меня лучше, правда? – Василий Иванович улыбнулся. – Я – серьезный человек, а они – отморозки.
– Вы – легальный бизнесмен?
– Конечно.
– Но ваши методы…
– Россия… – Василий Иванович развел руками и рассмеялся, потом стал серьезным. – Барбара, вы помните, что у меня пропали деньги?
Я кивнула.
– Я предлагал Лене их поискать. Но Леня сбежал и в Россию в обозримом будущем явно не вернется.
– Вы хотите, чтобы я их поискала?
Василий Иванович кивнул.
– Но где?
– В кругах, близких к продюсеру Константину.
– Как вы считаете, кто мог его убить и закопать на том кладбище? – спросила я. Хотя, возможно, этого спрашивать не следовало. У этого человека.
– Не имею ни малейшего понятия. Но отправлю ребят на выяснение обстановки.
– Каким образом там можно что-то выяснить?!
Василий Иванович пожал плечами.
– Понимаете, Барбара, после смерти Константина начнется драка за имущество, права на песни… Константин много чего имел и ворочал огромными суммами.
– Так тогда так ли ему были нужны ваши деньги?
– Деньги не бывают лишними. И там на самом деле была крупная сумма. Наличными. Правда, у меня остались номера купюр. По ним-то я и определил, что эти деньги оказались у рыжей Алисы и у вас. Их вам платил Константин. То есть деньги каким-то образом попали к нему. Возможно, его убили из-за них. Я не знаю. Где деньги сейчас, я тоже не знаю. Вас Константин хотел использовать. Вы это понимаете?
Я сказала, какой подписала договор.
– Это еще одно подтверждение того, что он хотел отмыть деньги. Будто их дали вы. Но вы же на самом деле не давали.
Я покачала головой.
– Вы мысль мою поняли?
– Да. Но я не уверена, что Константин с кем-то делился происхождением денег… Он не стал бы про это рассказывать Андрею Распутину, певице Ане, той же Алисе, даже адвокату Паше.
– А сестре, которая вас с ним и познакомила? Сестра могла знать про необходимость отмыть деньги? Могла просчитать возможности, которые открывает помощь оказавшейся в бедственном положении англичанке?
Я пожала плечами.
– Попробуйте с ней поговорить, – предложил голосом змея-искусителя Василий Иванович. – Я не люблю насилие, Барбара. Это не мой метод. Но после смерти Константина его сестра должна выйти на сцену – конечно, не в прямом смысле. Вероятно, она обратится к вам – если знала про отмывание денег. Послушайте, что она скажет. И не забывайте: двадцать пять процентов – ваши.
– Я попробую что-нибудь выяснить, – пообещала я.
– Кстати, если на вас выйдут органы, не говорите, что вы видели летающую тарелку. Максим мне сообщил, о чем вы договорились. С художником мои ребята еще побеседуют. Вам, конечно, нельзя отказываться от того, что вы снова побывали в тех местах, так как об этом знает слишком много народу, но ведь тарелка там не все время летала?
Я кивнула.
– Сейчас вас отвезут домой, то есть в квартиру Константина. За вашего молодого протеже не беспокойтесь. Я не имею дурной привычки сдавать людей властям. Я вообще не люблю власти. Любые.