Перехватив его взгляд, Даша неторопливо встала:
— Павел Иванович, чувствую, мы можем, наконец, спокойно поговорить…
И, словно бы невзначай, передвинулась так, что просто нельзя было не пропустить ее в кабинет — разве что захлопнуть дверь под самым носом, но к чему? Петр после короткого колебания указал ей на кресло в углу, сел сам, ощущая некую опустошенность и равнодушие ко всему на свете.
— Вы себя нормально чувствуете, мы можем поговорить?
— Нормально, — сказал он без особой приязни. Он не лгал — в него стреляли столько раз, что сегодняшнее происшествие, скорее, удивило. Вот уж никак не предполагал. что подобное может случиться средь бела дня. в центре города, с ним персонально. Одно дело — читать в газетах и романах, смотреть по телевизору, но совсем другое — самому оказаться в шкуре несостоявшейся жертвы пресловутого киллера, а по-русски убивца…
— Вы уж извините за назойливость, но такова жизнь, — сказала Даша. — Полковники и генералы будут давать ценные указания и осуществлять общее руководство, а вот заниматься конкретным сыском — удел бедной, замотанной женщины…
Петр присмотрелся не без любопытства. На замотанную она никак не походила
— красивая, спортивного склада, надо полагать, неглупая молодая женщина.
— Интересно, где вы пистолет носите? — спросил он неожиданно для себя.
— Позвольте, это останется моей маленькой женской тайной… — ответила Даша с намеком на улыбку, не более. — Павел Иванович, вы не против, если я начну заполнять стандартные бумажки? По такому факту просто необходимо будет возбудить уголовное дело, нужен будет протокол допроса потерпевшего…
— Валяйте, — кивнул он. — Где у вас пистолет, я, кажется, понял — кобурка слева, меж воображаемым лампасом и… — он замялся, не придумав, как окрестить воображаемую вертикаль, проведенную от подбородка через пупок.
— Верно подмечено, — Даша на миг вскинула глаза. — Вот только лампасов мне в жизни не заслужить… Савельев Павел Иванович, под судом и след-ствием не состоял, проживающий… вы мне потом для порядка предъявите документ, удостоверяющий личность? Нужно будет внести серию, номер… Итак, неустановленная личность…
— Субъект. — сердито поправил Петр.
— Давайте оставим неустановленную личность. — поправила, в свою очередь, Даша. — «Субъект» автоматически подразумевает мужской пол, а «личность» — более обтекаемый термин, в конце концов, это могла быть и женщина… Или вы твердо видели, что — мужчина?
— Ничего я не видел, — сказал Петр чистую правду. — Машина реванула мотором, как сумасшедшая, и тут же началась пальба. Я плюхнулся на ступеньки, он умчался… Интересно, номер кто-нибудь успел заметить?
— Нет, я успела уточнить, — мотнула головой Даша. — Тачку, можно спорить, найдут где-нибудь поблизости, тут есть парочка хитрых проходных дворов… Так, неустановленная личность произвела три выстрела из пистолета ТТ, брошенного потом на месте преступления… Ладно, не в том суть.
Павел Иванович, у вас есть подозрения в отношении каких-то конкретных лиц?
— Ни малейших, — сказал Петр.
— А хоть какие-то предварительные соображения у вас есть? Ну, например, не связано ли это с вашей профессиональной деятельностью?
Он помедлил. Скажешь «нет», а потом окажется, что Пашка перебежал дорогу какому-то Васе Пупкину из концерна «Вдоль-поперек-и-всяко» и Вася при большом стечении публики обещал поквитаться, о чем П.И. Савельев не мог не знать… Но ведь Пашка обязательно рассказал бы? Или не счел нужным?
— Итак? — мягко поторопила Даша.
— Нет, — сказал Петр. — Не нахожу я среди тех, кто причастен к моей профессиональной деятельности, кто пересекался со мной по деловым интересам, субъекта… личность, способную… Решительно не усматриваю.
— Никто не имеет к вам претензий? Долги, неисполненные обязательства?
— Ничего подобного.
— Знаете, в наши безумные времена быть кредитором не менее опасно, нежели неисправным должником, — сказала Даша. — Одалживают-то чужие, на время, возвращать приходится свои и насовсем, и это некоторых удручает…
— Да нет, — сказал Петр. — Не припомню я что-то должников… Правда, имеет смысл посмотреть бухгалтерские документы… Мы уже обсуждали этот вопрос, провалы в памяти остались…
— Документы я обязательно посмотрю… с вашего разрешения, — сказала Даша. — Ну, а личных денег в крупных размерах вы, часом, никому не ссужали? А вам никто не ссужал личных немалых денежек?
— Что вы имеете в виду? — сердито спросил Петр,
— Только то, что говорила, — улыбнулась она с наигранной невинностью. — Не одалживали ли вы кому, не одалживал ли кто вам…
— А мне показалось…
— Что?! — мгновенно уцепилась она за его слова. — Если не секрет, что вам показалось?
— Послушайте… — сказал он сварливо.
— Умолкаю. — сговорчиво подняла ладонь Даша. — Павел Иванович, я имела в виду исключительно то, что произнесла, что вы, право, сердитесь? Вы — известнейший бизнесмен с безукоризненной репутацией, сие мне известно, никаких подвохов или каверз я и не собираюсь пускать в ход… Ваша репутация вне всяких подозрений, как у жены цезаря… Наконец, — она посмотрела ему прямо в глаза, — наконец, все обстоятельства указывают на то, что это отнюдь не мероприятие, известное под названием «серьезный заказ». Попахивает самодеятельностью непрофессионала, возможно, психически не вполне нормального…
— Почему вы так решили? — спросил он с искренним интересом.
— А вы думаете иначе?
— Я просто спросил.
— Ну, все просто, — сказала Даша. — Серьезный человек раздобыл бы винтовку с оптикой, устроился бы на чердаке пятиэтажки на другой стороне улицы, сделал бы один-два выстрела и ушел совершенно незамеченным. На моей памяти в Шантарске продавали пушку с истребителя при полном боекомплекте, ну. а достать снайперку с глушителем для некоторых отнюдь не проблема…
«Права, чертовка рыжая, — мысленно поддакнул Петр. — Один точный выстрел с чердака — и ищи потом гада до скончания веков».
— Меж тем наша «личность» примитивно поджидает вас на стоянке, на машине,
— продолжала Даша. — Палит из пистолета, никого не задев, выхлестав только окопное стекло, перепугав женщин… Согласитесь, это либо свидетельствует о полнейшем непрофессионализме, либо… либо, уж простите, выглядит как предупреждение. Я имею право высказать такую версию, правда? И в этой связи обязана снова задать вам вопрос, который, конечно же, вызовет ваше открытое неудовольствие…
— Я понял, — сказал он хмуро. — Нет, никто… никому… в общем, сформулируйте сами, у меня что-то не получается. Вряд ли кто-то стал бы предупреждать этаким манером. Повторяю, я общаюсь главным образом с серьезными, ответственными людьми, а не шантрапой…