Блокировав дверной замок, Петр встал из-за стола, слегка пошатываясь, подошел к заму, поймал его за рукав и, не слушая робких возражений, потянул к столу:
— Нет уж, Фомич, или ты вмажешь, или я кровно обижусь…
Он старался не переиграть, соблюдать меру. Фомич, проглотивший спектакль, покорно принял бокал, выпил и уставился с неподдельной тревогой:
— Павел Иванович, что это на вас нашло?
— Расслабиться решил душою, друг мой, — признался Петр. — Как ныне выражается молодое поколение — оттянуться. Подключайтесь, голуба, а? Только чур — телочку сам себе искать будешь, я-то Жанку вызову…
— Вы серьезно?
— Абсолютно! — заявил Петр с пьяной целеустремленностью. — Ты у меня сейчас вмажешь как следует, потом телушек поваляем…
— Я вас прежде никогда таким…
— Имею я право расслабиться? — грозно-обиженно вопросил Петр. — Дела идут нормально, спектакль я вам откатал по полной программе, что же, не имею права, коли делать нечего?
— Имеете, конечно, имеете… Это у вас надолго?
— Фомич, я ж не алкоголик. Запоями не страдаю. Выпью свое ведро — и стоп! Ну?
— Павел Иванович, извините великодушно, но у меня, в отличие от вас, дел сегодня невпроворот…
— Вот и давай поговорим о делах, — сказал Петр с многообещающей улыбкой.
— Конкретно, о финансах, — он с размаху выплеснул в рот коньяк, первую за сегодня дозу, которой предстояло остаться и единственной. — О денежках, о бабках, о башлях… Имеешь такие полномочия?
— Я не вполне понимаю…
— Сейчас поймешь, — пообещал Петр, подошел к нему, небрежно притянул за лацкан пиджака и зашептал в ухо: — Хорошую вы со мной сыграли шуточку, деловые… Поманили пальчиком, пообещали пятьдесят штук…
— Почему — пообещали? Ровно столько и получите…
— Ах ты, жук лысый! — ласково сказал Петр, дыша спиртным и смачно пошлепывая Фомича по лысине. — Видишь ли, золотко, когда мы договаривались, суммочка эта казалась прямо-таки ослепительной. Но вот потершись среди вас, я, уж извини, кое-чего нахватался. Разъяснили насчет процента со сделок. Вы, голуби, получите сто пятьдесят миллионов баксов, плюс то, что лежит в «уазике», а от бедного подполковничка в отставке отделаетесь полсотней кусков?! Неаккуратно…
— Так сколько же вы хотите?
— Вот это уже похоже на деловые торги, — сказал Петр, ухмыляясь. — Пятьдесят тысяч — совершенно некруглая сумма… Миллион.
— Чего?! — по-бабьи взвизгнул Фомич.
— Долларов, — безмятежно сказал Петр. — Это выходит даже меньше одного-разъединственного процента. Если разделить… сто пятьдесят на сто, плюс…
— Простите, но ведь это — инвестиции. А не куча наличных, которые вульгарно распихают по карманам!
«Да-а?» — мысленно ухмыльнулся Петр и сказал вслух:
— А мне, пардон, по барабану. Не смотрите на меня зверем. Раз в жизни подвернулся шанс заработать как следует на всю оставшуюся жизнь… Это бизнес, нет?
— Это нахальство! — взвился Фомич.
— Да-а? — осклабился Петр. — Ну, как хотите, я не настаиваю, в принципе. Вот только может случиться так, что я в следующий раз, когда придет время подписывать очередные эпохальные соглашения, окажусь вдрызг пьяным, так что выйдет полная конфузия… Могу подписать, а могу, простите великодушно, и не подмахивать. У вас что, дублер для меня имеется?
Какое-то время Косарев привыкал к неожиданно полученному удару. Потом чуть ли не взвыл:
— Вам-то за что?
— А куда вы без меня? — цинично спросил Петр. — Чегой-то вы так побледнемши? Чегой-то вы на пол упамши? Думали, я совсем дурак? Нет уж, нахватался и просветился, вашими, между прочим, трудами. Чегой-то на пол упамши?
— На какой пол?
— Это я фигурально, — сказал Петр. — В общем, вот вам мое твердое и единственное решение. Миллион баксов. Вы давеча совершенно справедливо подметили, что с двадцатью лимонами краденой зелени я ни за что не справлюсь. Не спорю. Вам виднее. Но с одним-то лимоном, честно заработанным, управиться, сдается мне, смогу… Я вас не тороплю, голуба, ножик к горлу не приставляю, не вы ж решаете, а? Посоветуйтесь, а главное, сумейте втолковать ему, что я от этой идеи ни за что не отступлюсь. Усекли?
Когда за ошарашенным Фомичом закрылась дверь, Петр ухмыльнулся вслед — крохотный микрофончик надежно прилип к лацкану лысого, с изнанки, в таком месте, где случайно его не обнаружишь. Не теряя времени, включил транзистор, настроенный на определенную частоту. И всего тридцатью секундами позже уже слушал, оскалясь, как Фомич орет в мобильник, сообщая о непредвиденных осложнениях и требуя незамедлительной личной встречи.
Едва сообразив по репликам Фомича, что Пашка на немедленную встречу согласился, выскочил из кабинета и в темпе добрался до «спецотдела». Влетел в подземный ход, припустил по нему. Вовремя — когда он закрывал за собой дверь в квартиру, сзади послышались торопливые шаги.
Выскочив из подъезда, огляделся в поисках машины с тем номером, о котором предупредил Земцов. Ага, вот она, белая «девяточка». И «Запорожец» Фомича неподалеку…
Прыгнул на сиденье, сполз так, что голова была на уровне верхней кромки дверцы. Фомич, правда, не озаботился глазеньем по сторонам — как бомба, влетел в свой ублюдочный автомобиль…
Правда, хотя и находился в растрепанных чувствах, не забывал проверяться, в точности как в прошлый раз. Однако Петр принял свои меры, избегая обнаружения.
Оказавшись во дворе — совсем не там, куда в прошлый раз привозил его Косарев, у Пашки, надо полагать, не одна хаза, — выбрал удобное местечко. откинулся на сиденье и с удовольствием слушал, как расстроенный Фомич живописует их разговор. Лысый так и кипел от возмущения, словно Петр залез в его собственный карман и потребовал денежек, отложенных на спокойную старость.
— Все? — послышался спокойный Пашкин голос.
— А что, мало? — огрызнулся Фомич. — Это ж ни в какие ворота…
— Почему? — раздался голос Елагина (о, и Митенька там!). — Вполне естественные, я бы сказал, желания. Наш манекенчик малость пообтерся и смекнул, что продешевил. Знаете, господа, я ему даже аплодирую. Я-то думал, он полный сапог, а у него вполне умные мысли рождаются…
— Ну, позволь!
— Нет, ну не глупая же мысль?! Вот откажись он от миллиона баксов — это как раз было бы глупо, — Хохотнул Елагин. — А когда миллион требуют — это вполне умно.
— Пожалуй что, — поддакнул Пашка.
— Так вы что?! — негодующе взвыл Косарев. — Платить намерены?
— Фомич, — мягко сказал Пашка. — Уж извини, но ты в последнее время что-то поглупел… Опять с Милкой нелады?