– Разве же это не банкет, дорогой Уилл? Что такое еда? Главное – это вино и хорошая компания. Вино у меня прекрасное, ну а насчёт компании… Вот мы с тобой, лучшие друзья, а вот крошка Мэг. – Он поймал её за руку, когда она ставила бутылку на стол. – Ты ведь совсем недурна, а, Мэг?
– Благодарю вас, сэр, – улыбнулась она, уже вполне освоившись с необычностью обстановки.
– Тогда поцелуй меня. Хорошо поцелуй, милашка. Не торопись, пусть это продлится подольше.
Она наклонилась к нему, высунув кончик языка. Уилл перебирал листы бумаги. Всё-таки это возбуждало – смотреть вот так на них. Марло, кажется, именно этого и добивался.
– А теперь Уилла, – сказал, вставая, Марло. – За свой шиллинг ты должна стараться за двоих.
– По крайней мере в кровати уместимся все трое, – согласилась она, наклоняясь к Уиллу.
– Только не касаться её, Уилл, – скомандовал Марло. – Не касаться, кроме как губами и языком, иначе нарушишь все удовольствие.
Мэг засмеялась, когда их губы встретились, и её дыхание слилось с дыханием Уилла. На ужин она, судя по всему, ела лук, но даже это действовало возбуждающе. Усилием воли он не давал своим рукам подняться и обнять её. Я околдован, думал он. Околдован этим сумасшедшим, как и предупреждал Тим Шоттен. Но уйти сейчас – означало струсить. Даже если бы на это хватило сил.
Марло запер дверь:
– А теперь давайте начнём наш банкет. Раздевайся, Мэг. И ты, Уилл. Ночь тёплая. О, не волнуйтесь, – поспешил успокоить он, заметив написанное на их лицах удивление, – я от вас не отстану. – Его шпага грохнула об пол. Мэг рассмеялась и, вырвавшись от Уилла, принялась лихорадочно расстёгивать корсаж. Чтобы не остаться в одиночестве, Уилл снял камзол, бросил его на пол, стянул рубашку. И вот все трое стоят, совсем нагие, – странный контраст: Мэг оказалась полнее, чем выглядела поначалу, и к тому же старше, с большими обвисшими грудями, выпуклым животом и широкими бёдрами. Марло же выглядел ещё тоньше и младше, чем казался; узкие плечи, выступающие рёбра, тонкие ноги… На фоне этой худобы его инструмент казался вдвое больше обычного размера. Подпрыгивая на месте, он поддерживал его рукой.
– Закалённый в боях, Уилл, – проговорил он. – О, это самый настоящий дьявол. Он не торопится, дорогая Мэг. Ну, просто пуританин! Иди, примемся за него вдвоём. Уилл вскинул руки, защищаясь от них, и от резкого движения его стул какое-то мгновение балансировал на задних ножках, прежде чем свалиться с грохотом назад. Казалось, содрогнулось всё здание. Задыхаясь от смеха, Мэг навалилась на Уилла сверху. Только Марло внезапно посерьёзнел, встал на колени и приложил ухо к полу, прислушиваясь.
– Тс-с-с, – зашипел он, – подождите.
Снизу в пол застучали палкой. «Прекратите шум, мастер Марло», – прорычал голос снизу.
– Конечно, конечно, мастер Кроу, – отозвался Марло. – Это я свалился с кровати.
– Вы один там? – потребовал ответа хозяин. – Я не потерплю продажных женщин в своём доме.
– Я тут с другом, – признался Марло. – Он морской капитан. Скажи что-нибудь, Уилл!
Уилл сел и потёр затылок. Мэг тоже поднялась и, обняв его сзади, за шею, начала дразнить, касаясь спины твёрдыми сосками.
– Доброй ночи вам, мастер Кроу, – отозвался он.
– Потише, сэр, потише. Люди спят. Марло прижал палец к губам:
– Мы должны быть осторожней. Жаль будет, если придётся продолжить наше празднество на улице. Оставь его, милая Мэг. Это было только начало. Разлей вино и нарежь хлеб. Вставай, Уилл, и принимайся за еду. Но сначала мы выпьем за нашу прекрасную компанию. – Он сел, держа стакан в руке. – Придётся тебе пить из моего, Мэг. Итак, Уилл. Джиллингем, говоришь? Сельская школа, конечно. А какой университет потом?
Уилл медленно поднялся, взял другой стул. Он впервые садился за стол нагишом. Мэг резала хлеб на тарелке, Марло уже держал в руке кусок сыра. Уилл сомневался, что сможет что-нибудь проглотить. Он был слишком поглощён своей наготой, этими грудями, двигавшимися в дюйме от его лица, удивительно возбуждающим запахом немытого тела.
– Не было никакого университета, Кит, – выдавил он. – Меня отдали в ученики мастеру Диггинсу, когда мне было двенадцать.
– Корабельщик в двенадцать лет? – Марло отхлебнул вина. – А я тратил время впустую, занимаясь никому не нужным образованием. И всё же я больший невежда, чем ты… Ты не пьёшь. Уилл осторожно отхлебнул. Он впервые пробовал вино и не был вполне уверен, понравилось ли ему. Мэг выхватила у него стакан и толкнула его с хохотом по столу, вино брызнуло из уголков её рта и растеклось по обнажённым плечам. Сыр, которым она закусывала, противно поскрипывал на её зубах.
– Только в делах, связанных с морем и кораблями, – отметил Уилл.
– Этого достаточно для большинства людей. Ты, вероятно, даже знаешь немного по-гречески. Мой греческий далёк от совершенства. Но в математике, астрономии и даже, кажется, в самом знании мира ты по крайней мере равен мне. Потратив впустую годы своей жизни, без всякой награды – даже в перспективе её не видно, – я обнаруживаю, что уступаю новоиспечённому морскому капитану.
Мэг снова наполнила стаканы. Она села на край стола, выставив пухлое белое бедро, другую ногу поставила на колено Марло. Она сидела лицом к Уиллу, постоянно улыбаясь и позволяя бёдрам всё время как бы невзначай слегка раздвигаться. Уилла охватило страстное желание стиснуть обеими руками эти бедра, раздвинуть их как можно шире и зарыться лицом в кудрявую поросль тёмных волос. Околдован. Он отхлебнул сразу полстакана.
– Наградой тебе будет бессмертие твоих стихов, – сказал он. – Самому не верилось – он сидит здесь, голый, а напротив сидят такие же голые мужчина и женщина, и они все вместе обсуждают столь тривиальные вещи. Наверняка он спит и сейчас его разбудят, встряхнув за плечо, Том и Тим Шоттен.
– Ха, – фыркнул Марло. – Бессмертие. На кой оно будет нужно мне или даже тем червям, которые пообедают останками моего инструмента? Даже если оно и придёт, что само по себе маловероятно. Ты не слышал этих джентльменов, воображающих, будто они разбираются в литературе, когда они разбирали мои произведения. Даже не их, а просто мои способности. А твоё имя, Уилл, встанет в один ряд с именами Дрейка, Фроби-шера, Хокинса…
– Никогда.
– Что?! А корабль, на котором ты уходишь через неделю? Разве ты не идёшь сражаться с испанцами? Я слышал, сам Дрейк снаряжает экспедицию. Норрис будет командовать войсками. – Я плыву не с Дрейком. – Уилл поднял свой стакан. – Я не плыву ни с кем из них.