Расчет был прост. Скорее всего тот самый конвоир, что их привел, и сам доложит начальству, и с большой вероятностью поведет пленных на аудиенцию. А если начальство не захочет их видеть, то конвоир пойдет обратно на блокпост. Тогда будет время на то, чтобы вытащить Шипа. Сработал первый вариант. Через минуту открылась дверь в здании недалеко от трансформаторной будки, и оттуда показался Самойлов. Он неспешно подошел к будке и стал возиться с замком. Но кирпич, припасенный Вадимом из разобранной кладки, остановил его манипуляции. Оглушенный Самойлов тихо упал на листву. Вадим быстренько затащил военного за будку, снял с вояки брючный ремень и крепко связал. Носового платка у Самойлова не нашлось, и пришлось в качестве кляпа использовать шерстяную шапочку конвоира. Потом Вадим вернулся к двери, и через мгновение Шип, потирая отвыкшие от дневного света глаза, вышел наружу.
— Давай этого внутрь. — Вадим показал рукой за будку.
Военного, который уже начал подавать признаки жизни, затянули в будку, поменяли ремень на наручники. Потом закрыли железные двери и заперли замок.
— Ходу отсюда, — произнес Шип, — пока не подняли шум.
— Ты давай топай туда, где мы с зомбями общались, я через часик к тебе присоединюсь, наверное, — распорядился Вадим, осматривая автомат, который забрали у Самойлова.
— Это как же я с голыми руками туда пойду? — возмутился Шип. — Там и часа не продержишься, сожрут. Да и вещи наши, как я без них? Зря мы это дело замутили. Разобрались бы с нами и отпустили.
— Ну, ты и зануда! Тогда спрячься за будкой и сиди тут. Жди, когда вояки набегут.
— Нет, надо было… — не соглашался сталкер, нервно оглядываясь по сторонам.
— Ох, блин, на, бери «калаш» и иди куда сказал, жди. Я буду скоро. И вещи, надеюсь, принесу. — Малахов сердито сунул автомат в руки Шипу и пошел в сторону строения, откуда вышел Самойлов.
Вход в здание оказался незапертым, и, шагнув внутрь, Вадим попал в пустынный, слабо освещенный коридор. В коридоре гулко отдавались шаги, как ни старался Малахов идти беззвучно. Никто не охранял помещения изнутри, военные прикрывали только дальние подступы к «Янтарю», с блокпоста. Не обнаружив никаких признаков людей на первом этаже, Вадим по узкой лестнице поднялся на второй. Там тоже было пусто, только в самом дальнем конце коридора из приоткрытой двери доносились приглушенные голоса и в коридор пробивался свет. Малахов осторожно подошел ближе, стараясь ничем себя не выдать. За дверью беседовали двое, обсуждая какие-то технические вопросы.
— Можно к вам? — Вадим открыл дверь настежь и вошел в комнату.
Это было что-то вроде электронной лаборатории — заставленные аппаратурой стеллажи, монтажные столы, вдали у занавешенного окна осциллограф на тележке. У лабораторного стола стояли два человека в халатах. Один из них держал в руках электронную плату.
— Заходите, вы тот человек, которого охрана остановила? — ничуть не удивившись, спросил обитатель комнаты, который выглядел постарше. — Я — руководитель проекта Андрей Цукерман, а это наш электронщик Валерий Пашнев.
Цукерман, невысокий полноватый мужчина с аккуратной стрижкой, волевым лицом и нескладной фигурой, с интересом смотрел на Малахова. Не в меру полные бедра придавали ученому безвольный женоподобный вид. Пашнев был молод, в отличие от Цукермана, одетого в грязный белый халат, он носил синий модельный, явно шитый на заказ. Стрижка под горшок делала его похожим на Иванушку-дурачка. Указательный и безымянный пальцы Пашнева были желтыми от табачного дыма. Вадим даже и не понял, почему эта последняя деталь так бросилась в глаза.
— Ну, так, мягко говоря, задержали. Нас просто пристрелить хотели. — Вадим вошел в лабораторию.
— Вот же, говорил я Уве, не надо военных. Ничего нам не грозило с обычным режимом охраны. Так что вы хотели узнать? То есть нет! Солдат сказал, что у вас ко мне какие-то важные сведения.
— Да нет, не особо важные. Тут у вас рядом труп сталкера, и я просто хотел предупредить…
— Это что за гость такой? — раздалось за спиной. — Почему я не знать?
В лабораторию вошел высокий, холеный иностранец. То, что он иностранец, было понятно сразу. Одет с иголочки, в очках в золотой оправе, с фарфоровыми зубами, которые делали его намного старше, чем на самом деле. Длинные, ухоженные волосы, завязанные сзади тонкой веревочкой, отблескивали дорогим гелем для укладки. В отличие от первых двух гость был вооружен, на боку у него болталась кобура с пистолетом.
— А, Шёнеберг, заходите, — чрезмерно любезно Цукерман. — Тут у нас гость. К нему охрана не очень адекватно отнеслась, как он говорит.
— Давать сюда. — Не обращая внимания на руководителя, Шёнеберг забрал у Пашнева плату. — Почему не продолжать измерения?
Он подошел к стойке с приборами и воткнул плату в один из установленный там крейтов.
— Господин Уве, — попытался что-то сказать Валерий Пашнев, но Шёнеберг только отмахнулся.
Он нахлобучил на голову сетку из проводов и нажал несколько кнопок. Малахов услышал, как легко загудела аппаратура. Ему показалось, что воздух вокруг загустел. Уве повернулся от стойки с аппаратурой и посмотрел прямо в глаза Вадиму.
— Ты зачем сюда пришел, ты почему стрелял в наши зольдатен? — жестко спросил иностранец.
Вадим почувствовал, как затруднилось дыхание, как силы стали его покидать, словно Уве, стоящий напротив, вытягивал их из Малахова. В глазах потемнело, и колени подогнулись сами по себе. Теряя сознание, Вадим успел увидеть, как сетка на голове Уве засветилась коронным разрядом и потом с треском вспыхнула огнем. Иностранец, выпучив от боли глаза, рухнул на пол, а к Вадиму, напротив, вернулось сознание, и он успел сгруппироваться, прежде чем упасть. С трудом, все еще чувствуя слабость, Вадим поднялся. Вокруг бездыханного тела Шёнеберга суетились Цукерман и Пашнев.
— Какого черта ты не остановил? — выговаривал Валерию Цукерман. — Он же не знал, что прошивка со сбоем, а если он того, что мы будем делать?
Малахов, окончательно придя в себя, подошел к лежащему на полу Уве. Пульса у того не было.
— Мне кажется, у вас труп, господа. Помер ваш фашист. Вы не потрудитесь мне объяснить, что здесь вообще происходит? У меня подозрения, что эксперимент, который здесь проводился, в любом случае бы закончился одним трупом. Но, видимо, не тем, который мы сейчас имеем.
Вадим наклонился еще раз над мертвым и обыскал его. «Беретта» из кобуры дорогой кожи перекочевала Малахову за пояс, документов или чего-либо, что могло бы прояснить, кто такой этот Уве, не нашлось.
— Итак, я повторяю свой вопрос, — настойчиво и строго спросил Вадим. — Вы должны понять, что без ответов я отсюда не уйду. И не надо тянуться к рации.
Он вытащил из-за пояса пистолет и, внимательно осмотрев его, опять вернул на место. Демонстрации силы было достаточно.
— Я, я… просто хотел вам ее отдать. — Смущенный Цукерман передал терминал УКВ-радиостанции Вадиму. — На всякий случай.