— Зачем я вам? — спросил Вадим.
— Ну как зачем. Мы не хотим повторения истории девяносто седьмого года в Казакистане, простите, в Казахстане, — с напускными учительскими нотками в голосе ответил магистр.
— Что вы имеете в виду? — Вадиму показалось, что Антонов бредит.
— Одна из задач нашего ордена — предупредить любое противодействие появлению высшего создания. Вы один раз уже помешали. Вот мы и следим за вами с тех пор. Чтобы не дать вам совершить еще раз такую же ошибку.
— А не проще было просто меня пристукнуть арматуриной в собственном подъезде? — спросил Малахов, улыбнувшись даме, которая, видимо, не совсем понимала, о чем говорят.
— Вы сожалеете, что мы так не поступили? — Антонов тоже улыбнулся.
— Это сложный вопрос, — не смутился Вадим. — Попробуй вы меня убить раньше, неизвестно, чем бы все кончилось.
— Вот именно, вы сами все прекрасно поняли. А теперь вы совершенно безопасны. Вы даже будете иметь шанс присутствовать при появлении высшего.
— А зачем вы подделали документы на имя президента России, датированные двумя годами позже? И откуда там резолюция президента?
Антонов поморщился, словно съел муху, и опять посмотрел на своих. У тех на лицах тоже сквозило удивление.
— Вот видите, вы, оказывается, информированы гораздо больше, чем мы ожидали, — с кислой миной и некоторой грустью в голосе сказал Антонов. — Ну что же, мы должны подстраховываться на тот случай, если бы дела пошли не так, как нам нужно. К следующему вероятному приходу высшего мы должны были полностью прикрыть ваш Центр. Ведь очевидно, что, сорвись сегодняшнее мероприятие, нам бы пришлось опять готовить новое. Ведь с большой вероятностью вы бы уже лично вернулись в свой Центр к своей группе к тому времени. И естественно, необходимо было подстраховать вашу деятельность в составе гипотетически возрожденного Центра. Вот попади такой документ, который сейчас хранится в канцелярии, в 2014 году кому-нибудь? Бумажка простая, а эффект получился бы взрывной, если не сказать — кумулятивный.
— А вы уверены, что сегодня не сорвется? — Вадим внутренне собрался, понимая, что отсюда его никто не выпустит живым.
— Абсолютно, — уверенно ответил Антонов.
— Тогда еще вопрос, — не отставал Вадим.
— Да, пожалуйста, ваши вопросы для нас очень важны! — улыбнулся Антонов. — Видимо, даже больше, чем вам ответы на них.
— Итак, нынешнее состояние Зоны, комиссары в каждом ключевом месте, сошедшие с ума птицы, контролеры на цепочке, ну, не мне вам рассказывать, это как-то связано с вами?
— Ну, это, скажем, побочный эффект нашего присутствия, — уклончиво ответил Антонов.
— Зачем?
— Видите ли, уважаемый господин Малахов, для каждого процесса необходим спусковой механизм. Вы же сами прекрасно понимаете, что есть живую или не прожаренную курицу очень неудобно. Страх — это именно то состояние индивида, которое отличает нас от других. Чем больше у других страха, тем сильнее мы. Процесс передачи энергии от подавленной страхом жертвы намного проще и приятнее. Я доходчиво объясняю, да?
— Доходчивее некуда. Погибшие в Зоне сталкеры, те, которые умерли странной смертью за последнее время… Тоже ваша работа?
— Это не работа, господин Малахов! — развел руками Антонов. — Нам же надо чем-то питаться, вы понимаете, в каком смысле я это говорю. Приход высшего требует от нас максимального сосредоточения и невероятных усилий!
— А вне Зоны тоже такое бывает?
— Скажите, вы никогда не состояли в «Гринписе»? Не ходили с плакатами — руки прочь от скота, не дадим убивать коровок? — Антонов занервничал. — Люди для нас — не более чем скот. Ну не все, я присутствующих не имею в виду.
— Это почему же я вам не подхожу? Не вкусный? — делано возмутился Вадим.
— Вы сродни нам. Только в ином смысле. И у вас не развиты такие способности, как у нас. Вы находитесь на первой ступени развития и движения к высшим кругам живых существ, — патетика так и хлестала из Антонова.
— Тогда еще один вопрос, вернемся к случаю в Киеве. Ведь тот молодой юноша искал некое сообщество вампиров, не так ли? Понятно, что он где-то о вас узнал. Такие утечки информации у вашего сообщества бывают? Да еще, видимо…
— Погодите, можете не продолжать. Во-первых, утечка была очень умело организована нашими врагами. Во-вторых, мы тысячи лет держим наше присутствие среди вас в таком секрете, что все равно никакой утечке никто не поверит. Тут неплохо работает легенда о якобы пьющих кровь вампирах. Нам так хорошо удалось внедрить эту сказку в мозг людей, что теперь любой обыватель, даже отъявленный материалист и циник, вполне допускает существование вампиров. Это ведь как просто. Чем несуразнее ложь, тем больше в нее верят. Из глупой страшилки, которую когда-то придумал простой человек, нам удалось создать несуществующую субкультуру, в которую верят миллионы. Ну и пусть охотятся на кровососущих графов, а мы останемся в тени. Вы просто представить не можете, каких денег стоило добиться того, чтобы книги о лубочных вампирах продавались в каждом ларьке. По всему миру! А еще есть и кинематограф…
— Ничего не понимаю, зачем вам тогда Зона, если вы и вне ее можете так же прекрасно и питаться, и править миром, и ждать прихода своего Вельзевула, извините за выражение? В чем смысл? В чем здесь фишка? — Вадим, которому понравились вампирские сигареты, совершенно нахально взял золотую пачку со стола и, вытащив еще одну сигарету, положил упаковку себе в карман. Естественно, Малахов хотел своей напускной брутальностью, которая была также и во внешнем виде, небрежной позе, нарочито наброшенном капюшоне, хоть как-то сорвать напускной лоск с хозяев этой гламурной комнаты.
Тут дама, хранившая практически все время невозмутимость, вежливо кашлянула и показала на часы.
— Да, нам пора, дорогой господин Малахов. — И без всяких объяснений Антонов подошел и приблизил руки к голове Вадима.
Вадим почувствовал легкую тупую боль и резким ударом отбросил руки вампира. Антонов отскочил, его лицо выражало неподдельный ужас. Остальные, сидевшие за столом, тоже подскочили. Метью Гордон потянулся к кобуре. Вадим не видел оружия у Гордона, пока тот сидел. Выбирать не приходилось. Два выстрела положили на пол Метью и негра, который запутался в складках своего африканского балахона, явно пытаясь достать пистолет.
— Что у вас получилось не так, господин Антонов? — Вадим перевел на него оружие.
— Я понимаю теперь, что все с вами оказалось сложнее. Я никогда не видел позитивиста такой степени закрытости.
— Позитивиста?
— Ну, считайте, что вы наш антипод. Но такие, как вы, никогда не создавали никакой организованной структуры, вот и не смогли развить свои способности. То, что я не раздавил вас в секунду, я, канцлер, который может в мгновение из простого смертного сделать высушенную мумию, свидетельствует о том, что мы действительно в вас ошиблись.