— Э, Долг, ты чего, нам же потом жрать захочется, — запротестовал Падла. — Днем-то мы чего делать будем, кору с деревьев обрывать?
— Никакого «потом» не будет, если мы не убьем генерала следующей ночью, — отрезал Долг. — Возьми «сталкерский коктейль». Это ко всем относится! Цыган успокаивающе похлопал Падлу по плечу:
— У генерала в лагере жратва найдется, братан, ты только доберись дотуда. Ворча под нос, Падла начал разгружать рюкзак.
Сидящий на прежнем месте с отсутствующим видом Сержант встрепенулся, завернул остаток шоколада в фольгу и сунул обратно в карман.
— А ведь мы кгутые, — с кривой усмешкой сказал он. — Втогой патгуль военсталов положили, да еще вегтушки. Я когда «кгокодилов» увидел, гешил, что все, хана нам. А мы отбились, а? Как это у нас вышло? Долг резко повернулся к нему:
— У нас не было другого выхода. Встали и побежали!
* * *
Над Зоной вставало солнце. С трудом пробившиеся сквозь облачный слой лучи позолотили верхушки деревьев, рассеяли царивший в лесу предрассветный полумрак. Между елками протянулись наклонные солнечные полосы.
«Возможно, это будет последний день в моей жизни», — подумал Цыган. Он устал как собака. Отряд бежал всю ночь, действие «сталкерского коктейля» заканчивалось, и нестерпимо хотелось спать.
Бежавший впереди сектант остановился. Падла прислонился плечом к стволу старой березы, бормоча под нос: «Вот это ночка…» Цыган расставил ноги и, наклонившись, оперся ладонями о колени, пытаясь отдышаться. Легкие горели, рот пересох, в горле саднило. Сержант опустился на землю, хватая ртом воздух. Рядом встал Долг, засунув руки в карманы шинели; его покачивало, лицо было бледнее обычного, а на щеках горели лихорадочные красные пятна.
Ботаник плелся последним, согнувшись чуть не пополам, споткнулся о корень и полетел носом в землю.
— Где мы? — выдохнул Цыган, выпрямляясь. Кровь еще стучала в висках, но в голове уже немного прояснилось, и он мог соображать. Он чувствовал опустошение — и вместе с тем решимость. Вспомнил, как генерал подавлял его волю — целенаправленно, безжалостно. Сегодня ночью все решится. Только перед решающей битвой надо — Цыган широко зевнул, едва не вывихнув челюсть, — как следует поспать.
Долг вытащил из-за ремня сложенную в несколько раз карту-двухсотку, вынул из кармана компас.
— До Припяти восемьсот метров, до базы генерала Протасова два километра по прямой, — сообщил Кузнецов.
— У тебя в башку джипиэс вделан, что ли? — усмехнулся Падла и закашлялся. Он отдышался, но еще сипел и часто сплевывал отходящую мокроту.
— А чего так далеко? — удивился Сержант. Долг изучил карту.
— Так и надо, — сказал он севшим от долгого бега голосом. — Если мы подойдем ближе, нас могут обнаружить.
Отряд остановился в леске на пригорке, где между высокими старыми березами росли молодые елочки. Кое-где стояли одинокие осины, последние желтые листья на ветках мелко дрожали. С трудом подняв голову, Ботаник осмотрелся мутными глазами.
— Уже можно спать? — слабо спросил он.
— Можно, — хмыкнул Цыган. — Прибежали. Лаборант уронил голову на руки и затих. Падла ухмыльнулся:
— Эк мальца разморило, а?
— Сначала надо осмотреться и выбрать подходящее место, — возразил Долг. — Кто готов пойти на разведку?
Цыган с Падлой переглянулись и рассмеялись. Неодобрительно покосившись на весельчаков, Сержант поднялся, отряхнул штаны от налипших сухих листьев.
— Чего гжете, кони? — сказал он, прищурившись. — Командиг-то прав. Не хватало еще, чтобы нас во сне пгигезал патгуль какой-нибудь.
Монолитовец скрестил руки на груди, повернулся к сталкерам спиной и начал внимательно осматривать окрестности. Солнце поднялось выше, осветило ельник, в котором остановился отряд, но почти сразу набежали облака, и все вокруг посерело, стало мрачным, как всегда в Зоне. Словно сама земля потемнела, воздух помутнел, видимость упала, тени от деревьев, протянувшиеся по земле, стали чернее и глубже — как будто Зону накрыли невидимым колпаком из толстого стекла.
— По мне, так здесь место вполне зае… подходит, короче, — обводя лесок рукой, заявил Падла. — Мы на горке, ельник молодой, густой, нас ни хрена не видно снаружи, чё еще надо? Долг колебался недолго.
— Хорошо, остаемся здесь, — скомандовал он. — Отряд, встать лагерем!
— Встали уже, встали, — проворчал Падла, усаживаясь по-турецки там, где стоял. — Еще бы пожрать… Цыган толкнул Ботаника:
— Вова, укройся, а то простудишься! Октябрь на дворе, земля холодная. Эй! — Он потряс лаборанта за плечо, тот не отзывался. Цыган толкнул Ботаника, переворачивая. Покрасневшие веки у парня были сомкнуты, в тонкую щель между ними виднелась полоска желтоватого белка, из приоткрытого рта вырывался тихий храп.
— Цыган, Кузнецов, запихните его в спальник, — приказал Долг и посмотрел на свои командирские часы с треснувшим стеклом. — Даю на сон восемь часов. Дежурим по трое. Кузнецов бессменно и двое сменами по два часа. Первыми мы с Цыганом, — (Рамир застонал сквозь зубы), — затем Сержант и Падла, потом я и Ботаник. Кузнецов со стороны Припяти, Цыган, ты со стороны базы, я со стороны Могильника. Всем соблюдать повышенную осторожность! Стрелять только в случае самой крайней необходимости. — Он подумал и добавил: — Нужник будет с южной стороны холма. Вопросы, предложения есть?
— Пожрать бы, — вздохнул Падла, снял со спины скрученный рулоном спальник, развернул его и расстелил под молодой елочкой. Сержант уже лежал, укрывшись с головой.
Ботаника растрясли и заставили влезть в спальный мешок. Цыган застегнул на нем молнию, оставив небольшую щель возле лица, отошел к Долгу. Монолитовец уже скрылся среди нежно-зеленых елочек на восточном склоне холма.
— Почему нас не преследуют? — спросил Рамир. Он перекинул через голову ремень «винтореза» и положил снайперку на свой спальник, «скар» перетянул со спины на грудь.
— Меня это тоже беспокоит. — Челюсть Долга задрожала: он мужественно сдерживал зевок. — Ни одной патрульной группы, ни одной вертушки… Сержант поднял голову, откинул с лица капюшон спального мешка.
— Это же Могильник, говогю вам, сюда так пгосто не сунешься, — сказал он недовольно. — Расходитесь по постам, пагни, дайте поспать.
— Не похоже на генерала, — покачал головой Цыган.
— Может, генегала вообще в лагеге нет, — предположил Сержант. — Или ггуппа исследования еще не закончила осматгивать место, или пгосто генегалу не доложили о гезультатах осмотга. Куча вагиантов, пагни, так что не пагьтесь и дайте уже заснуть, мать вашу!
Сталкеры разошлись. Цыган удалился от лагеря, если можно было так назвать троих спящих, на несколько метров и сел на склоне холма между пушистыми елочками. Стволом раздвинул колючие ветки и осмотрелся.
Базу генерала отсюда, конечно, видно не было. Прямо перед Цыганом расстилалось озеро тумана, из которого тут и там торчали вершины холмов, между ними маячили кроны деревьев — самые макушки. Цыган смог разобрать смутные тени, бродящие там, внизу. Он приложил «скар» к плечу, высматривая врага, однако быстро понял, что эти «тени» принадлежат не мутантам и не людям. Это туман искажал кусты и деревья, превращая привычные очертания в зловещие, угрожающие силуэты.