– Прошу! – хозяин указал на такое же кресло напротив.
Наверное, следовало просто передать то, что сказал Хитрук и поспешить убраться, но предложение хозяина звучало слишком настойчивым. Видимо, он не привык к возражениям.
Гильза послушно уселся напротив.
Хозяин вытер лицо огромным полотенцем, которое тут же небрежно бросил на пол, посмотрел на юношу странным, будто не видящим взглядом.
И заговорил:
– Вот ты – молодой человек. Скажи, только честно, за кого ты голосовал?
Гильза ощутил, как у него вытягивается лицо. Никто еще не задавал ему таких вопросов. Он вежливо ответил:
– Понимаете, у меня с памятью проблемы, и мне…
– Вот! – Эдуард Петрович значительно поднял указательный палец. – Ты даже не думаешь о том, что это – твой священный долг, как гражданина великого государства. Что говорить о тысячах, миллионах твоих сверстников, которые вот так же, как и ты, наплевали на этот священный долг? А потом удивляются, отчего к власти приходят те, кто приходят! Скажи, ты служил в армии?
– Служил…
– Вот! А миллионы твоих сверстников норовят уклониться от военной службы! И как вам после этого не стыдно жить в тепле и сытно есть, когда другие проливают за вас кровь?!
– Эдуард Петрович, я служил, – настойчиво повторил Гильза. – Я даже был ранен и до сих пор не очухался…
– А медицина? – распаляясь, воскликнул хозяин. – Что творится в нашей медицине? Миллионы врачей, которые забыли о своем священном долге… Вот ты служил?
– Служил.
– А они наплевали! На клятву Гиппократа наплевали, на свой долг – и на твой долг тоже наплевали!
– Почему? – тупо спросил Гильза, и тут же пожалел об этом.
– А потому, что всем плевать! – лицо политика раскраснелось, на нем снова проступили капельки пота. Гильзе даже стало немного страшно за него. – Всем плевать! И им плевать, и тебе плевать!
– Мне не плевать…
– Даже не возражай – тебе плевать! Вот ты служил – и плевать тебе было, за что ты служил! Потому что ни у кого не осталось этого чувства – священного долга! А еще говорят – политики! Да только мы и держим эту медузу, которой на все наплевать и которая называется обществом! Ей, медузе, наплевать – а нам нет! Мы, мы заботимся о ней, холим ее, лелеем ее, а ей плевать, падле, плевать!!!
Становилось страшновато. Эдуард Петрович уже почти рычал и срывался на крик. Он схватил с пола полотенце, принялся судорожно вытирать лицо, продолжая говорить все то, что он думает по поводу современного общественного устройства.
Гильза резко ощутил какое-то умственное утомление. Даже голова закружилась. Политик, не останавливаясь, орал и брызгал слюной, и практикант, чтобы спастись от грязного потока ненужной информации, стал любоваться огромной коллекцией оружия, что висела на стене за плечом Эдуарда Петровича. Силы и терпение иссякали, глаза бессмысленно блуждали по оружию, в голове мелькнуло: «Так вот почему Хитрук не поехал…»
Неожиданно наступила тишина. Ватная, звенящая. Хозяин тяжело дышал и снова вытирал багровое лицо.
– Так что просил передать ИО? – неожиданно спокойно спросил он.
– Что просил передать? – потеряно переспросил юноша. Ему было непросто сосредоточиться после такой словесной атаки. – А, вот…
Гильза осторожно положил на журнальный столик конверт и сказал:
– «Под вас копает Богомол».
– Так и передал?
– Да.
– Свободен.
Ошеломленный курьер встал и попятился к двери. Хозяин, не проронив больше ни слова, вместе с креслом отвернулся к огромному, во всю стену окну.
Теперь, помимо недоумения и странного утомления, Гильза ощущал еще и необъяснимое беспокойство. Он открыл дверь и вышел на площадку. Охранники ждали.
Они молча подхватили его под руки и мягко, но непреклонно повлекли сначала вниз по винтовой лестнице, потом через черный ход, по дорожкам мимо газонов и бассейнов – прямо к ожидавшему его такси.
– Не задерживаться перед воротами! – хмуро предупредил охранник таксиста и хлопнул тяжелой ладонью по желтой крыше.
Машина взревела и помчала измотанного Гильзу в город.
Некоторое время он обессилено пялился в окно, пытаясь собрать в кучу расползающиеся мысли. И вдруг понял, что его так беспокоило.
В той самой коллекции оружия, среди старинных сабель и последних моделей пистолетов, он увидел нечто совершенно чуждое и неуместное. Он увидел «веретено смерти».
8
– Ты точно его видел? – недоверчиво переспросил Хитрук.
Он сидел в своем «злодейском кресле», положив на стол ноги в изжеванных коричневых ботинках. На коленях держал скрипку, пальцы его нервно терзали струны.
– Кажется, видел… – неуверенно произнес Гильза.
– Кажется… – передразнил сыщик, и струна издала короткий нервный звук. – Наверняка, показалось. Откуда у него может быть эта чертова игрушка?
Гильза молчал. Хитрук отложил скрипку, хмуро почесал подбородок. Он думал.
– Чего-то я устал, – жалобно проговорил практикант. – Можно, я сяду?
Детектив искоса посмотрел на него, чуть заметно ухмыльнулся.
– Да, кстати, хотел спросить: как тебе наш политик? – не без ехидства поинтересовался он.
– Нормально, – соврал юноша. – Только странный какой-то. Говорил все время…
– Голова, небось, кружится? – любезно предположил детектив. – Слабость в конечностях?
– Ну, да… – не без удивления признал Гильза.
– Грум, – с удовольствием пояснил Хитрук. – Энергетический вампир. Политика и судебная система – их излюбленная среда обитания. Встречаются и в шоу-бизнесе, но реже – они не настолько артистичны, там хватает и других тварей.
– Получается, из меня сейчас энергию высасывали?! – с ужасом воскликнул Гильза.
– А что такого? Из тебя каждый день кто-то что-то понемногу высасывает. Особенно через телевизор. Думаешь, они зря так любят выступать на аудиторию?
– А сами вы не поехали, – насупился Гильза. – Вы знали!
– Ну, уж извини, – развел руками ИО. – Не все же мне одному страдать во имя интересов агентства! Зато ты начинаешь понимать, что мне хлеб с колбасой не с неба падает, и я не зря с тобой этот договор заключал…
Гильза почти не слышал детектива. Сил у него действительно поубавилось – словно он пробежал километров пять на время. Он решил полностью сосредоточиться на простых, но, как ему казалось, важных рассуждениях.
Если у этого странного политика уже появилось в коллекции такое же «веретено», какое имелось у адресатов, значит, странные предметы вовсю расползаются по городу, а может, и во всей планете. А инквизитор говорил: распространение этого оружия напрямую связано с последующей гибелью мира. Значит, времени остается все меньше.