Мэр вздохнул. И сел на камни рядом со всеми.
– Если бы я знал, – тоскливо протянул он. – Все, что я знаю об Игре, я услышал от своего Наставника, тот – от своего. И так далее. Наверное, в незапамятные времена и были маги, которые зачем-то придумали Игру. И теперь Игра начинается сама собой и сама собой заканчивается. Это вроде автоматического устройства, которое регулирует жизнь людей на Земле. Или не регулирует. Не знаю. Может, это просто – некая магическая стихия…
– Значит, все, что вы мне говорили вначале – ложь? – насупился Толик.
– Вовсе нет, – возразил Мэр. – Я говорил только то, что узнал от череды Наставников до меня… Впрочем, вопрос существования магов и сущности Игры сейчас отошел на второй план. Сейчас вопрос в другом: как закончить Игру.
Ты, Слава, или Толик, (уж не знаю, как тебя теперь звать), в самом начале Игры из самых лучших побуждений еще более ужесточил условия. Помнишь, куда благими намерениями вымощена дорога? Так вот, о чем же ты заявил в своей формуле?
«Пусть все добро и все зло в Игре сражается во мне». Да, ты хотел, как говорится, «перевести огонь на себя». Но забыл, что у Игры другие цели – оценить поведение целого города. А ты недооценил возможности магии. Вот ты и был разделен на добро и зло, словно какой-нибудь Стивенсонский доктор Джекил. Так появился Игрок номер четыре – воплощение всего худшего, что было в тебе. Как, впрочем, и в каждом человеке.
«Пусть у меня будет возможность выйти из этой битвы невредимым». Эта возможность дается участнику Игры. Вот ты и превратился из Магистра в Игрока номер один – со всеми его преимуществами.
«А Правила Игры пусть установит самый добрый и мудрый человек, такой, какой еще не рождался на свете». А вот эта фраза с твоей стороны была самой легкомысленной. Ты хотел, чтобы Магистром правил стал самый замечательный человек. Такой, который пока не родился. И на тот момент такого человека действительно не было на свете.
Но ты делал все, чтобы он появился.
И через девять месяцев он появится…
…Толик медленно поднялся. Ноги с трудом слушались его. Он широко раскрытыми глазами смотрел на Мэра, боясь перевести взгляд в сторону.
На Марину.
– Да, Толик, да, – сказал Мэр. – Ты будешь отцом нового Магистра правил.
– Но, как… Как вы узнали… – тихо сказала Марина. – Я думала, это мне только кажется…
Мэр лишь улыбнулся в ответ.
Ноги у Толика подкосились, и он осел на землю.
Это был удал покрепче ордынской палицы.
– Хм… Это что же означает… – проговорил Дэн, – Что пока младенец не родится, не вырастет, не начнет правильно воспринимать действительность и не создаст правила – Игра не закончится? И мы останемся запертыми внутри Локализации?
Мэр снова не ответил. Он с наслаждением смотрел на облака.
И тут сущность ситуации дошла до остальных.
– Что же ты наделал, Толик? – качая головой, сказала Криста.
– Я наделал? – бесцветно переспросил Толик.
– Елы-палы! Десять лет еще в этом бредовом мире! – запричитал Богдан. – А что за это время произойдет ТАМ? Это просто невозможно!
– А там остались родные. Что они будут думать?.. – тихо сказал Эрик.
– Просто замечательно, – констатировал Волкоп.
Он подошел к мотоциклу, сел на него и с треском укатил прочь, словно подчеркивая: с этими людьми говорить больше не о чем.
…Любители шумно обсуждали ситуацию, выдвигая различные планы бегства из Волшебной Москвы. Мэр слушал их, не споря, и также грустно улыбался. Видимо, он по-прежнему знал гораздо больше остальных.
Но Толику уже было наплевать на мифический внешний мир, в котором жил полузабытый Слава, и в котором Толик не видел ничего стоящего. Его интересовала только Марина. Он обнимал ее с совершенно новым, незнакомым прежде чувством. А та тихо сидела, сжимая в своих ладонях руку Толика.
И глаза у нее были влажными…
…А с крыши одного из соседних зданий за разговором наблюдал недобрым взглядом знакомый всем человек в черном балахоне. Все-таки не стоит на зло отвечать выстрелом.
Ведь так можно его попросту удвоить.
– Ну, что же, – удовлетворенно сказал он себе. – Начнем все сначала. Жаль, негде развернуться.
Зато теперь есть время. Очень много времени…
Он огляделся и хрустнул сплетенными пальцами в черных перчатках.
– Итак, с чего начнем? – усмехнулся он.
– Товарищ генерал! – прошипел адъютант. – Только что наши вертолеты вынудили приземлиться туристический автобус…
– Что? – не понял генерал. – Автобус – приземлиться? Впрочем, ладно, давай дальше…
– Автобус совершал подозрительные полеты над городом. Так что его на всякий случай посадили. Хорошо, хоть не сбили: в автобусе обнаружена пропавшая американская разведгруппа. Все бойцы в совершенно невменяемом состоянии. Сейчас ими занимаются медики
– Неплохие известия. Жаль, поделиться не с кем, – пробурчал генерал. – Дальше…
– Вернулась разведгруппа, посланная через полосу отчуждения к западной границе Локализации.
– С этого надо было начинать! Давай сюда командира! – приказал генерал.
Все вернулось на круги своя. Город снова оцепили войска. Только теперь стволы орудий были обращены в противоположную сторону. В штабе всерьез опасались, что город будут атаковать извне. Чтобы уничтожить страшную аномальную зону на теле Земли. И еще – очень хотелось вырваться из этой проклятой Локализации.
Битва с проклятыми подземными тварями изрядно потрепала войска. Но заодно и закалило их. Теперь страшным крылатым солдатам были по плечу самые немыслимые задачи. Генерал даже ловил себя на мысли, что не прочь был бы повоевать со своими ребятами в том, нормальном мире. Но тут же отгонял эти мысли прочь. Он ведь хочет снова стать человеком! Ведь так?
Уверенности в этом не было…
Все-таки, так много не решено еще здесь, в Москве, которая перестала быть столицей, зато стала огромной волшебной страной. Страной, по которой бродят враждебные силы и в которой, если поискать, можно найти много возможностей для применения оружия.
И поводов испить крови…
Генерал облизнулся. В штабной палатке кипела работа: чертили новые карты Волшебной Москвы. Та сильно изменилась за последнее время. Штаб был озабочен поисками поводов для новых операций. В крови офицеров бурлила непроходящая жажда войны.
…Полог палатки отогнулся и вошел командир разведки – завернутый в рваные крылья камуфляжной расцветки. Генерал довольно оскалился: он гордился своими офицерами. Им очень шел новый облик.