– Я? Я посижу пока здесь, вас дожидаться буду. Должен же кто-то просто смотреть на происходящее и удивляться…
Как быстро человек привыкает ко всему необычному! Ужасы войны вскоре превращаются в повседневность, убийство становится привычкой, тюрьма – родным домом с милыми сердцу традициями и патриархальными устоями. Может быть, в этом и заключается спасительное свойство человеческой психики – ведь ни один зверь не выдержит таких стрессов и жизни в неволе после привычных просторов свободы! А человек живет. И к тому же, порой многое успевает совершить в своей жизни, несмотря на условия, с этой самой жизнью несовместимые…
Вот так и Волшебная Москва продолжала жить, будто ничего и не произошло в привычной москвичам реальности. Той, в которой теперь оказалась помимо собственной воли целая страна людей с разными взглядами на жизнь, интересами, привычками и социальным статусом. Работали фабрики и заводы, учреждения и фирмы, адвокатские конторы и больницы. Магические свойства Подлинной реальности сделали так, чтобы этот труд оказался рентабельным, а товары, прежде уходившие за пределы столицы, теперь исчезали в новые, ранее неизвестные миры. Впрочем, возмещаясь при этом все той же звонкой монетой или не менее звонким «безналом». При этом никого уже не удивляло то, что картинки на деньгах ожили – там шумели плотины, тихонько били в колокола церкви, возлагали к памятникам цветы дети. А почему бы и нет? Некоторые вообще считают, что деньги – это и есть жизнь. С этим и впрямь тяжело спорить, особенно, когда их, денег, не хватает на хлеб.
Жизнь изменилась, но осталась жизнью. Всего три дня – и люди ощутили свою принадлежность к настоящему миру – полному естественной магии, свойственного каждому человеку волшебства и повседневного чуда. С удивлением вспоминались времена, когда магия воспринималась как какое-то полуправдоподобное явление, нечто на грани фарса и обмана.
И москвичи легкомысленно забыли, что являются частью огромного человечества, которое на тысячелетия выброшено из подлинной реальности в свою узкую нишу, где должно было, по замыслу таинственных магов, развивать науки и искусство, чтобы компенсировать возникшую таким отчуждением ущербность. С чем и справлялось с переменным успехом.
Забыть все это было так легко просто! Ведь теперь москвичей волновали совсем другие проблемы, их заботили вещи совершенно иного свойства, чем тех, кто остался за границами Локализации.
Теперь в их огромной Волшебной Москве образовался свой обособленный мир. И, как это свойственно миру, он немедленно раскололся на полярные, противоположные по своим взглядам страны и области, государства и княжества, народы и народцы. Ну, и прочие группы по интересам. Прежние национальные, этнические и культурные противоречия уступили место новым. Но даже налет магии и колдовства не сделал эти противоречия мягче. Скорее, напротив.
Игра, которую затеяли Сильнейшие на планете Земля, должна была обострить грани, четко обозначить враждующие стороны. Это была очень интересная Игра – ведь вместо фишек в ней использовались живые люди.
Правда, маги немного просчитались в организации этого забавного развлечения. Они не учли, что человечество слишком изощрилось в собственных Играх, что алчность людей готова втянуть в себя все вокруг – включая магов с их архаическими Играми и правилами.
Впрочем, все, что происходило теперь в Волшебной Москве, должно было происходить именно так, как происходило. В этом суть Игры – заставить правду заявить о себе, распределить в этом мире подлинные роли людей и магов.
…Об этом обо всем знать не знал и ведать не ведал Толик, когда подходил к ближайшей станции метро. Потоки людей втекали и вытекали из подземного перехода, а на гранитных плитах средней старости бабулька продавала цветы и семечки.
Толика заинтересовали именно последние. Он выгреб из кармана немного мелочи и недоуменно уставился на нее. Нельзя было сказать, что он был большим знатоком в этом деле, но «пятирублевки» заметно потяжелели и отдавали теперь самым настоящим серебром. Более мелкая монета горела красной медью. Никаких никелевых сплавов!
– Бабуля, продай семечек! – попросил Толик, звякнув монетками.
– Да, пожалуйста, родненький! Сколько тебе?
– Да, стаканчик. Вот, прямо в карман сыпь, ага…
– На здоровье тебе! – пробормотала бабка, засыпая в карман Толиковой куртки стакан крупных блестящих семечек. – А вот цветочков для барышни не желаешь ли?
– Не, – усмехнулся Толик. – Не до барышни мне сейчас…
– А то смотри, – прищурилась бабка. – У меня-то цветочки не простые…
– Голландские или эквадорские?
– Тьфу! Скажешь тоже! Я говорю, не простые у меня цветочки, а хитрые!
– Как это, бабуля? – рассмеялся Толик, лузгая невероятно вкусные семечки.
– А так. Вот, скажем, даришь ты букетик барышне – а ты ей ой, как нравишься! Но она, дурочка, знай, ломается себе да стесняется, только время тянет! Но только она цветочков этих аромат вдохнет – и она твоя, что хошь с ней делай! А вот если барышня тебя не любит, а только за нос водит… Или на деньги лишь твои зарится, или еще чего замыслила – ну, такие-то встречаются не редко – тогда мои цветочки…
Бабуля поднесла к физиономии Толика букет, и оттуда донеслось многоголосое рычание: бутоны свернулись, налились соком, напряглись словно пружина и лязгнули мелкими острыми зубками!
– Тьфу ты, елки палки! – замахав руками, отскочил Толик. – Ну, ты, бабуля даешь! Так я всех телок перепугаю! Они ж все до единой чего-то, да замышляют, блин!
– Дурак, ты, парень! – отмахнулась старуха. – Молодой еще, не знаешь, где найдешь настоящее, а где – труху одну!
– Да ладно, – примирительно сказал Толик. – Спасибо! Я, как жениться надумаю, так сразу сюда, за цветочками…
– Это ты верно решил, – одобрила бабка. – Не забудь – метро «ВВЦ». Я тут всегда стою…
– Да запомню! А семечки – просто класс!
– Не увлекайся, внучок, – окосеешь…
Сплевывая шелуху, Толик с удовольствием огляделся. Как хорошо, когда карман у тебя полон семечек. Жизнь сразу становится хороша и осмысленна, и ты чувствуешь, что мир принадлежит тебе… Однако ж, ничего себе семечки…
В благостные раздумья Толика ворвался наглый стрекот двигателя спортивного мотоцикла.
И Толик мгновенно перестал чувствовать себя хозяином жизни.
Потому что к переходу на пижонском спортбайке подкатила девушка с такой роскошной фигурой, что Толик остолбенел. Он еще надеялся, что та проедет мимо.
Но нет! Если злой судьбе нужно было поиздеваться над ним, она, конечно же, не могла упустить такого великолепного случая.
Девушка сняла шлем и тряхнула волосами. Последние шансы Толика на спасительную иронию рассыпались в прах.