«Но… Разве и вправду ничего нет, кроме страха?» – вяло подумал Толик
Ведь есть еще что-то, что может быть сильнее ужаса.
Стыд.
Он не может остаться здесь, не может вернуться и даже не может просто умереть, упасть и разбиться. Он не может позволить себе такой роскоши.
Потому, что его ждут выше.
Ну, может, и не его вовсе. Но для собственного стыда это не имеет значения. То, что Толик сейчас делает – он делает только для себя самого. Сделав это, он навсегда станет другим.
Не будет больше жалкого бродяги.
Будет герой.
«Кто? Герой?! Ха-ха-ха! Молодой человек, это уже мания величия. Может, вы еще и медальку себе на грудь повесите? Это же надо – герой!..»
Разгоняя эти горячечные фантазии, Толик, незаметно для себя перебрался на покрытую ржавчиной поверхность, держась за прогнившие скобы, воткнутые то ли в самое ЖИВОЕ, то ли в то, что было его омертвевшим продолжением.
Толик лез, то прижимаемый к отвесной стене сумасшедшим ветром, то борясь с силой, стремящейся его оторвать и бросить в бездну. Через какое-то время страх перешел в злость и даже какой-то спортивный азарт.
Правда, не хватало воздуха и движения давались все тяжелее. Но ему просто хотелось проверить себя – долезет он до цели или же…
Впрочем – никаких «или». В руках было достаточно сил – Толик уже свыкся с теми изменениями, которые сотворила с ним Игра, и воспринимал свою новую силу как должное.
… И как-то даже неожиданно он оказался лицом к лицу С НЕЙ.
– МЧС вызывали? – уже совершенно спокойно спросил он. Голос оказался на удивление звонким и крепким, вполне перекрывающим завывания ветра.
– Т… Толик?! – изумилась Марина.
Видимо, она меньше всего ждала именного его помощи.
Лицо у нее было в слезах – то ли от постоянного ветра, то ли от отчаяния, то ли от боли – в тело врезались промасленные стальные тросы. К мокрому лицу прилипли растрепанные темные локоны.
– Зачем ты пришел? – обреченно бросила Марина.
– Вот это номер! – воскликнул Толик. – Так встречать спасителя? Это даже обидно как-то…
– Ну и что ты собираешься делать? – спросила Марина. – Как будешь распутывать эти железные веревки?
Толик почувствовал, что, несмотря на холод и опасность сверзиться на бетон с невероятной высоты, он начинает краснеть.
Вот тебе и «спаситель»! Залезть сюда – и продумать, каким образом он будет высвобождать пленницу!
– Неужели ты не понял, – горько сказала Марина, – что это все – ловушка?
– Ловушка? – не понял Толик. – Для кого? Ты ведь и так поймана…
– Ну, кто может находиться здесь, кроме Арбитра? Кто?!
– Для… Игроков?
Толик почувствовал, что у него начинает кружиться голова. Совсем не уместное чувство в его ситуации…
– Молодец, Марина! Я сразу увидел в тебе умную девушку.
Этот новый голос лился со всех сторон. Толик зря озирался в поисках говорившего.
– Ну, что же вы в дверях топчитесь? – с насмешкой произнес голос. – Заходите. Марина, вас это тоже касается. Свою функцию вы уже выполнили…
Над Москвой сгущалась тьма.
Менялась атмосфера, менялось общее настроение. Будто кто-то повернул переключатель на большом генераторе колдовской энергии.
Будто устал город от нейтрального и бесцельного волшебства, требуя решительно и недвусмысленно указать правых и неправых, расставить все точки над «и» в бесконечном противоборстве зла и добра…
Будто началась новая стадия Игры…
Последнее представлялось Дэну вполне логичным.
Никому не известны законы, движущие этой Игрой. Пусть у нее нет правил – но какие-то законы уж точно существуют. И свидетельство тому – все происходящее вокруг.
И этот неизвестный гаденыш Магистр – он еще ответит за свои собственные игры, которые ведет за счет страданий миллионов людей… Доиграется, как пить дать, доиграется.
Уже давно пора было прекратить эту бессмысленную возню, эти, пока еще случайные, жертвы. Но нет – теперь Игре нужны более серьезные подношения! Воздух прямо на глазах напитывается адреналином и ненавистью. Будто город разделился на две частицы с противоположными зарядами. Соедини их – и произойдет аннигиляция, взрыв, который уничтожит несчастную столицу вместе с жителями, а следом – остальную страну.
…Страна. Что еще за страна? Разве еще есть что-то за пределами Локализации?
Дэн напряг память, пытаясь выловить в мозгу воспоминания о том, что же находится за пределами Волшебной Москвы. И очень удивился, вспомнив, что прибыл сюда с каким-то специальным заданием. Что снаружи тоже есть какая-то армия, которая чем-то отличается, скажем, от Орды с ее странными союзниками, от разбойников и гномов…
Все, что лежало «по ту сторону», давно потускнело и расплылось. Видимо, и эта способность забывать – тоже часть Игры.
Впрочем, для Дэна, которому предстояло сейчас идти в бой, эти тонкости не имели значения.
Теперь, когда его разрывали на части внутренние противоречия, все эти задания, приказы и цели, стали бессмысленной мишурой.
Он вел в бой разъяренное, исходящее злобой войско, а сам думал только о том, что не хочет убивать и отдавать приказы.
Но… Еще он хотел жить! А для этого надо сохранять хотя бы видимость боевого духа.
… Университет был обложен плотным кольцом осады так, чтобы ни одна живая или колдовская душа не могла просочиться на помощь врагам.
Ордынцы из хитрых и заискивающе-доброжелательных торговцев вновь превратились в беспощадных головорезов, готовых идти на смерть ради защиты собственных интересов. В воздух были подняты штурмовые лестницы, жилистые руки сжимали кривые мечи, а некоторые – короткоствольные автоматы. Штандарты взвились над головами, свидетельствуя о намерении в любой момент ринуться на штурм.
Их недавние смертельные враги – «бритоголовые», с кривыми усмешками, не очень доброжелательно поглядывающие на «союзников», тоже готовились бить и терзать. Над их головами тоже развивались флаги – с характерной символикой.
Каждый из них считал, что правда – только на его стороне.
Также, как и засевшие за крепкими стенами разбойники.
Только убийцам, осматривающим холодными стеклянными взглядами стены и бойницы, было все равно, на чьей стороне сражаться.
Дэн же давно понял, что его сторона в этом сражении не имеет принципиального значения. Так же, как и сам бой.
И здесь нет стороны добра и стороны зла.