Или все-таки не навсегда? Отсюда, сверху, стал, наконец, виден источник странного шума. Шел он из самого центра — сердца этого жуткого Кладбища.
Когда-то, говорят, стадионы засаживали настоящей живой травой. Трудно себе это представить, особенно теперь, когда посередине большой овальной площади — лишь месиво из земли и бетона. И там, на дне огромного котлована, разгребая сухую землю вперемешку с цементным крошевом, поднимая пыль, двигались роботы. Отсюда трудно было понять, что это за модели, еще труднее разобрать, что они делают.
Грохот, протяжный металлический скрежет, удар — вот они, те звуки, которые были слышны и на той стороне. Снова удар — и пронзительный вой поврежденных сервоприводов. Пришельцы «с той стороны» все не могли понять, что происходит, а когда наконец дошло — не поверили собственным глазам.
Роботы сражались. Бились насмерть, будто были не машинами, а грязными нео, набравшимися браги на разнузданном пиршестве. Но если в нео бурлила чересчур горячая, подпорченная радиацией и многочисленными генетическими отклонениями кровь, то что заставляло биться пришедших умирать био? Обе сцепившиеся внизу машины не выглядели ослабевшими. И дрались они на совесть — невозможно оторвать взгляда.
Только теперь, через поднятую бьющимися роботами пыль, Книжник разглядел противоположные трибуны. Значительный сектор по ту сторону уцелел, и там, на трибунах, было немало… зрителей!
— Черт возьми… — пробормотал Книжник. — Они же наблюдают за поединком!
— Ну и что здесь такого? — равнодушно откликнулся Зигфрид.
— Это же вроде… гладиаторских боев! — Семинарист принялся торопливо объяснять: — Бои насмерть — ради развлечения публики, понимаете?! Это из древней истории. Только там бились люди, а здесь — боевые роботы!
— И что же?
— А то, что кто-то заставил био драться друг с другом! — воскликнул Книжник. — Значит, кто-то здесь умеет ими управлять!
— Вот ты о чем, — задумчиво проговорил Зигфрид. — Интересно было бы с ними познакомиться.
— А ты спросил, интересно ли это нам? — раздался за спиной незнакомый голос — странный, с неестественными металлическими нотками.
В один миг отстраненное спокойствие наблюдателя сменилось у Книжника затравленным чувством жертвы. Он не мог понять — как их успели окружить, и главное — суметь остаться незамеченными для обостренного чутья Зигфрида и еще более изощренных чувств шама. Словно в ответ на этот немой вопрос, разнесся отчаянный, наполненный болью вопль Лого: он рухнул лицом вниз на бетон трибун и теперь бился в мелких судорогах. По его телу, разбегаясь струящейся призрачной сетью, бежали голубые искры разрядов. В районе лопатки дымилась и рассыпалась искрами рана, прожженная неизвестным оружием.
Только теперь показались фигуры незнакомцев, окруживших их плотным кольцом. Выглядели они вроде как люди. Но что-то в их облике отталкивало, заставляя насторожиться в ожидании худшего. Где-то уже доводилось видеть подобное: тонкие, с металлическим блеском прожилки на головах и руках, странно гладкая, будто искусственная, кожа лиц…
Кио. Кибернетические организмы. Именно так должны выглядеть разумные представители этой расы. И, судя по недавней стычке с собаками кио, им есть что делить с незваными гостями.
Меч будто сам прыгнул в руку Зигфрида. Вест глядел на чужаков исподлобья, не нападая, но в полной готовности драться. Книжник невольно схватился за автомат, передернул затвор, коснулся пальцем спускового крючка и лихорадочно пытался сообразить, отчего Зигфрид не использует свои револьверы — наиболее эффективное оружие против этих непробиваемых тварей?
Но тут же его словно окатило ледяным душем, осенило, заставив вскинуть руки и отчаянно закричать:
— Стойте! Мы не враги! Мы пришли с миром!
На пару секунд воцарилась немая сцена. Никто ни в кого не стрелял, никто не нападал, и только стон Лого диссонансом врывался в эту короткую паузу.
— Смотри, Семнадцатый, — это же люди, — донеслось со стороны одной из фигур.
— Вижу, Тридцать Шестой, — раздался в ответ недовольный голос. — Почему в таком случае с ними шам?
— Да, почему вы привели врага? — с угрозой спросил кто-то.
— Мы все объясним! — крикнул Книжник, торопясь закрепить неустойчивое перемирие. — Мы не хотим драться! Мы пришли с другой целью!
Он поймал на себе взгляд Зигфрида. В нем читалось сомнение. Пожалуй, и хозяева этих мест при виде воина имели все основания усомниться в его миролюбии. Уж больно не похож был Зигфрид на того, кто приходит с миром. Но вест, очевидно, мгновенно оценил ситуацию: меч столь же стремительно улетел обратно в ножны, Зигфрид раскинул руки и неторопливо повернулся вокруг собственной оси, демонстрируя свободные от оружия ладони.
— Убьем их? — нетерпеливо поинтересовался кто-то.
— Отведем их к Первому, — произнес другой. — Пусть он решает. Добейте шама…
— Не смейте! — крикнул Книжник, закрывая собой истекающего кровью Лого. — Он не причинил вам зла! И он — наш друг.
— Нужно правильно выбирать друзей! — презрительно бросил кто-то.
— Ладно, — снисходительно произнес другой. — Можете забрать эту падаль. Все равно он скоро сдохнет. Только потащите его сами.
Оружие у них отобрали. Даже Зигфрид спокойно передал свой меч и пояс с револьверами, словно признавая превосходство противника. Хотя Книжник уже знал: вест покорен лишь внешне. Он просто выжидает, продолжая внимательно изучать врага. Впрочем, действительно ли местные кио — враги, оставалось вопросом. Похоже на то, что это был обособленный клан, выбравший местом обитания гигантскую свалку роботов. И, надо сказать, выбор этот был вполне обоснован.
Изнутри Железное Кладбище казалось еще более грандиозным. В лабиринтах из металлического хлама легко было заблудиться, а замершие бесконечными рядами в мертвой неподвижности биороботы казались мрачными памятниками самим себе.
Их вели довольно долго, извилистой тропой между железных холмов, пока в сопровождении конвоя из кио они не спустились к основанию трибун. Схватка на вспаханной земле стадиона уже завершилась. Несколько вполне жизнеспособных сервов оттаскивали куда-то искореженную тушу поверженного механического «гладиатора», зрители, видимо, уже разошлись. Непохоже было, что все био немедленно дохнут в этом странном месте, если у них хватает еще энергии на драку.
Идти было тяжело — приходилось тащить на себе истекающего кровью Лого. Правда, шам не слишком тяжел, но сложный рельеф стадиона отнимал порядочно сил, несмотря на то что тащили его вдвоем с Зигфридом. Лого был совсем плох, бормотал что-то невнятное и, похоже, бредил. Но, странное дело — ни семинарист, ни воин даже не подумали его бросить, словно он действительно друг, а не случайно встреченный представитель враждебной расы. Можно было бы даже заподозрить, что, спасая себя, шам посылает мысленный призыв о помощи. Но если в отношении Книжника это и было теоретически возможно, на Зигфрида подобный прием вряд ли подействовал бы. Значит, дело в чем-то другом. Неужели в той самой полузабытой «человечности»? Нелогично и даже глупо…