– Действительно…
– Да, он прав! И икра, и киношка – без этого никак нельзя. Икра необходима для работы, а кино – для единения с массами.
– Итак, сегодня на повестке для два вопроса: первый – икра, второй – принятие Правил Игры в окончательном чтении.
– Я! Я по икре сказать хочу! Я теперь все про нее знаю, можно сказать, сам ее уже метал …
– Прошу к трибуне!
– Я лучше с места – боюсь не устою долго…
Любители, ожидавшие обещанного веселого шоу, сидя в удобных, качественно обитых креслах, постепенно мрачнели. И было от чего.
Эти Голоса, которые не видели ничего дальше думского буфета и которых не волновало ничто, кроме собственных желудков, эти пустые и никак не связанные с жизнью Голоса собирались принять Правила, от которых будут зависеть судьбы миллионов жителей Волшебной Москвы.
Эти Голоса, которые ничего не понимали в реальной жизни, ни в чем не разбирались по-настоящему и не желали тому учиться, эти Голоса собирались замахнуться на возложенное самой Игрой исключительное право Магистра Правил.
Эти голоса чувствовали себя в абсолютном праве принимать любые решения – и не нести за них совершенно никакой ответственности. Просто у них была знаменитая Печать Власти – та самая, вырезанная из похищенного у гномов камня Власти. Все знают, что без Груза Ответственности, полагающегося в довесок, такой камень никогда не передается простым смертным.
Но многим Голосам увесистый и неудобный Груз Ответственности представляется слишком тяжелой ношей. Куда приятнее нести в собственном брюхе такое же количество высокосортной осетровой икры. Или белужьей, или севрюжьей, паюсной или зернистой, и уж в самом крайнем случае обычной лососевой – но это кому как нравится. Только вот Ответственность не нравится никому – ни с хлебом, ни с маслом, ни просто – большой серебряной ложкой…
– Ладно, ладно! Прекратили шум! – Спикер с трудом перекрывал возбужденные вопли других Голосов. – Вижу, что за одно заседание вопрос икры нам никак не решить. Потому перенесем дебаты назавтра. А сейчас еще один вопрос. Думаю, он не займет много времени. Тем более, что он уже обсуждался, и согласовывался. Напоминаю, о положительном решении нас настоятельно просили очень хорошие люди… Итак, на повестке принятие Правил Игры. Надеюсь, этим законодательным актом мы поставим, наконец, точку в том размытом и подвешенном состоянии, в котором пребывала бедная Волшебная Москва, лишенная так называемого Магистра. Внесите Печать Власти!
– Стойте! – воскликнула Криста.
Она вскочила со своего места и бросилась в сторону трибуны. Голоса разразились криками – видимо по пути Криста задела, толкнула, а может, и наступила на что-то невидимое, что и представляло собой собственно Голоса. Но ей было все равно: она спешила высказаться, пока не стало слишком поздно. Взбежав на трибуну и услышав болезненное Спикерское «Ай!», она закричала в испуганно пискнувший микрофон:
– Да вы что же вы, с ума здесь посходили?! Как вы можете принять Правила, когда Игрой это предназначено сделать Магистру, и только ему! Какое же право имеете на это вы?!
– Право депутатских Голосов и обладателей Печати Власти, – успокоившись, мягко сказал Спикер. – А вот никакого Магистра в нашей Конституции не прописано. Так-то! Освободите трибуну, пожалуйста…
– И не подумаю! – заявила Криста. – У меня тоже есть Голос. И это – Голос избирателя!
– Что ж, говорите, – согласился Спикер. – Только не долго. Скоро перерыв на файф-о-клок. Голоса очень пунктуальны в этом вопросе…
– Никуда не денется ваш чай с грильяжем! – возмущенно воскликнула Криста. – Магистр есть, он в городе, и вы не можете принять Правила без него! Это может закончиться катастрофой! Арбитр уж точно не простит вам этого самоуправства!
– У обладателей Печати Власти перед Арбитром иммунитет, – довольным голосом сказал Спикер. – Мы консультировались.
– Уж не с Доминатором ли?!
– Так, ваше время истекло!
– Стойте! – крикнул Богдан. – У нас здесь Игрок. Вы не можете отказать Игроку в праве высказаться!
Голоса зашумели. Спикер удивленно кашлянул и неуверенно произнес:
– Игрок? Ну, да, конечно. Игрок имеет полное право… Пусть скажет, что хочет…
Богдан что-то быстро объяснял маленькой Свете, неся ее на руках к трибуне. Света не слушала. Она лишь хлопала ресницами и с интересом оглядывалась вокруг. В руке она сжимала куклу с торчащей в сторону единственной оставшейся конечностью.
Наконец, Богдан взобрался на трибуну, встав рядом с Кристой. Та непонимающе смотрела то на Богдана, то на девочку. Голоса, помолчав некоторое время, захохотали, отпуская язвительные замечания в адрес малолетнего Игрока.
– Так что же нам хочет сказать Игрок? – повеселевшим тоном поинтересовался Спикер.
Света обвела пустые кресла ясным взглядом больших глаз и сказала спокойным голоском:
– Вы дураки. Злые жадные дураки…
Голоса заржали. Богдан с позором покинул трибуну, прижимая к себе маленького красноречивого Игрока.
– Повеселились, и хватит, – сказал Спикер. – Скоро чай подадут. Итак, кто за то, чтобы принять Правила Игры в окончательном чтении? Прошу голосовать.
Над трибуной на конусе голубого света взвилась в воздух массивная печать с толстой ухватистой ручкой.
На большой электронной панели сбоку замелькали цифры.
– Приняты единогласно! – торжественно провозгласил Спикер, и Печать Власти грохнулась на трибуну, распространяя рокочущее раскатистое эхо… – Окончательный текст Правил будет передан Самому на подпись. Есть добровольцы идти в Кремль?
Голоса зароптали.
– Понятно, – сказал Спикер, – Что ж, будем, как обычно, тянуть жребий…
Любители в подавленном настроении покидали Большой зал. Говорить ни о чем не хотелось. Но Эрик, все же спросил Богдана:
– Скажи, неужели ты просил девочку сказать с трибуны именно это?
– Что, ты! – фыркнул Богдан. – Я просил сказать, что эти их Правила обернутся против них же самих, что Магистр все равно стряхнет их, как пыль – но до этого может случиться много-много бед… Но ты знаешь…
– Что? – спросил Эрик.
– Все, о чем я просил сказать – это еще вилами по воде писано, – пожал плечами Богдан. – А вот Светка сказала как самый настоящий Игрок: коротко и так как оно и есть на самом деле.
Святую и неоспоримую правду.
Разбойники длинной вереницей мрачно брели по лесу. Их не радовала зелень, пение птиц и шелест травы под ногами. Их даже не удивляло, как дружелюбно встречала незваных гостей непредсказуемая и свирепая Коломенская Чаща. Видимо, лес воспринимал разбойников как вполне достойных обитателей собственных зарослей.