По сравнению с его главной целью, о которой пока не знает никто.
Тем временем Маус извлек из кармашка жилета фляжку. Внутри была жидкость высокой ценности в пределах Периметра — самый натуральный ром. Но сейчас он не пожалел — и почти насильно влил немного в рот этого счастливчика. Иначе его и не назовешь: выжить в подземельях Темной долины, в одиночку, в окружении как минимум трех кровососов — это надо в рубашке родиться. Или быть очень нужным одному парню — по имени Бука.
* * *
Ром несколько взбодрил перепуганного ученого. Антонов понемногу расслабился и стал излагать более обстоятельно собственную версию событий:
— Нас высадили с вертолета, тут, неподалеку. Как нам сказали — это отработанный маршрут и сравнительно безопасное место высадки…
Рассказ прервал неожиданный всплеск почти истерического смеха. Маус ткнул Петлю локтем в бок, и смех оборвался. Такую реакцию можно понять: рассуждать об отработанных маршрутах и безопасных местах высадки в Зоне могут либо полные идиоты, либо откровенные лжецы. Поскольку военные, допущенные к операциям в пределах Периметра, идиотами быть не могли по определению, следовательно, ученых просто мягко ввели в заблуждение. Все-таки человеческая подлость, тем более направленная на решение «особо важных задач», не имеет пределов.
— У нас был определенный круг задач, — продолжил Антонов. — Во-первых, привести в рабочее состояние эту лабораторию. Она была необходима для работы с новым артефактом. Проблема в том, что это вещество бессмысленно выносить за пределы Зоны: оно быстро теряет свои свойства. Нашей задачей было научиться консервировать его в нужном состоянии, чтобы продолжить изучение в специализированных лабораториях Института. В противном случае — исследовать его свойства здесь, для чего оборудовать долговременную научную базу…
— Я вижу, реализовать удалось только первый пункт этого грандиозного плана, — заметил Маус. — А оборудовать долговременную базу в подземельях Темной долины… Вы что там, обкурились все?
— Это очень важная миссия, ради этого стоило идти на риск, — кисло произнес Антонов. — К тому же военные обещали обеспечить нам безопасность.
— Сколько себя помню, военные всем обещают обеспечить безопасность, — усмехнулся Маус. — А еще — локализовать Зону и перебить всех мутантов. А Зона знай себе, расползается. Наверное, Хозяевам ничего не сообщили про обещания военных. Сколько вас было?
— Семнадцать человек. Из них пятеро — ученые, остальные — опытные бойцы спецназа.
Маус не мог сдержать досадливого возгласа. Опытные бойцы — сколько их гниет в земле Зоны-матушки! И главное, военных это обстоятельство ничему не учит. Хотя всем известно: опыт обычных армейских и специальных операций, пусть даже самых крутых, ничего не стоит без знаний особенностей Зоны. Тем более стран- но, что этот очкарик уцелел.
Хотя, может быть, это как раз закономерно: он повел себя так, как и следует вести себя новичку в Зоне — не лезть на рожон, изображая из себя крутого парня, а спрятаться, замереть, слиться с местностью. Последнее ему неплохо удалось.
— Что же здесь произошло? — спросил Петля, нервно покусывая губы. Ему не давал покоя обглоданный череп с отломанной нижней челюстью, что валялся под лабораторным столом — эдак буднично, будто закатившийся туда детский мячик.
— Они пришли внезапно и так же внезапно ушли, — проговорил ученый. Он снова начал волноваться, очевидно, вспоминая пережитый кошмар. Снял очки, принялся вертеть их в руках, подслеповато щурясь. — Это было страшно, все мелькало, грохотало, и я толком почти ничего не помню.
— Это были кровососы? — быстро спросил Маус. Массированная атака кровососов — это что-то новенькое.
— Их никто не видел. Они действовали словно на расстоянии. Оружие выходило из строя, бойцы подрывались на своих же гранатах — и никто ничего не мог понять.
— Бюреры, — уверенно сказал Бука.
— Похоже на то, — кивнул Маус. — Они же теле-кинетики — выводили оружие из строя, даже не приближаясь. Но ваши спецназовцы должны были знать об этом. Неужели вас не сопровождал ни один военный сталкер?
Антонов нервно дернул плечом.
— У меня создалось впечатление, что сталкеров не привлекали из соображений секретности. Они могли по-своему отнестись к сведениям о новом артефакте. Военные не хотели, чтобы сведения о нем просочились в сталкерскую среду.
— Вот как… — медленно произнес Маус. — Что же это за хрень-то такая, что ее от даже от сталкеров скрывают? От кого же у вас информация о ней, как не от сталкеров?
— Я давал подписку о неразглашении, — вновь надевая очки, нервно сказал Антонов.
Маус продолжал смотреть прямо в глаза физиологу. Тот заерзал на своем ржавом стуле, заговорил нехотя:
— Это особое вещество с очень необычными свойствами. Доставить его должны были посредники — им заранее был передан специальный контейнер. Я не уверен, но, по-моему, в качестве посредников выступали бандиты…
Петля вдруг мертвой хваткой вцепился в плечо Мауса. Поморщившись, тот освободился, недоуменно уставившись на товарища. На Петле лица не было.
— Лучистое такое? — сдавленно проговорил он. — Жиденькое такое? Да?
Антонов недоуменно уставился на Петлю.
— А откуда вы, собственно… — он запнулся.
Поправил очки, кашлянул в кулак. Наверное, он мысленно прощался со всеми условностями, с которыми пришел в мрачный мир Зоны. Это было правильное решение: здесь очень не любят любых недомолвок. Сталкеров это просто бесит.
— Это не жидкость, — сказал Антонов. — Это новое, очень специфическое состояние вещества, которому пока не дали названия. Что-то вроде концентрированной плазмы.
— Слушай, друг, не умничай, — с угрозой произнес Маус. — Говори по теме: зачем вам нужна была эта дрянь? И как она, мать его, называется?
— Пока никак, — просто сказал Антонов. — У нее только аббревиатура и номер «Z-8». В нашем распоряжении имелся всего один образец. Он нам достался совершенно случайно. Знаете — вроде побочного загрязнения, в котором был вывален основной артефакт. Так же случайно удалось выяснить его свойства — но и этого оказалось достаточно, чтобы понять ценность этой субстанции. И сразу же все засекретили.
— А что, это настолько ценная штука? — прищурился Маус.
В нем проснулся профессиональный, сталкерский интерес. Ни один сталкер не останется равнодушным при упоминании об особом, уникальном артефакте. Каждый из них, ползая по Зоне в грязи, в радиоактивной жиже, рискуя жизнью и теряя здоровье, мечтает только об одном.
О Большом Призе. Том самом, единственном артефакте, который изменит его жизнь, перевернет с ног на голову ценность всех прочих безделушек, что тянут в свой мир глупые люди из черной утробы Зоны. Большой Приз — он как альфа и омега, как философский камень Зоны. Вроде Монолита. Да только Монолит не утащишь с собой в сидоре…