В поджог Марта не верила, а хоть бы и так. Даже повесив виновных, сгоревшего зерна не вернешь. К счастью, Марк ре Ги был человеком запасливым и не чуждым торговли, и в замке годами хранились огромные запасы продовольствия. Марте это казалось излишним, но Сезар считал, что нельзя держать все яйца в одной корзине, и оказался прав. Не будь в замке складов, в Лиарэ уже бы ели кошек и ворон, впрочем, их, кажется, и так уже едят. Подул ветер с залива, и герцогиня торопливо закрыла окно – отвратительная вонь доносилась даже сюда, а что творится в Рыбном городе, страшно и подумать! Скорей бы зима, штормовые ветры унесут гниль в море, но это опять же никого не накормит.
В городе уже не поют и не смеются, еще немного, и кто-то вспомнит, что Марта Тагэре – еретичка, а кто-то заговорит о проклятии и призовет покаяться. Корабли ортодоксов – вот они, их видно отовсюду. Церковное воинство не участвует в штурмах, оно лишь наблюдает и напоминает осажденным о страхе божьем...
После столкновения с Орестом герцогиня клириков ненавидела и боялась, хотя о последнем не знал даже Сезар. Лучше умереть, чем снова оказаться среди беснующихся, жаждущих крови фанатиков. Тогда Марта с негодованием отвергла предложенный яд, сейчас... Сейчас она бы его выпила. Это было трусостью, но у каждого – свой предел, у каждого... Если людей не накормить, рано или поздно вспыхнет голодный бунт, а зерно куда-то исчезает. Куда? Марта задумчиво прошлась по комнате. Поговорить с Монтрагэ? Нет! Командор должен думать только об обороне, его нельзя отвлекать. Арно и так на пределе. Поделиться со свекровью? Да, пожалуй, но не раньше, чем она своими глазами убедится в том, что Жамон говорит правду. Он человек надежный, но все-таки нужно проверить.
Старик грешит на крыс, но откуда они взялись да еще в таком количестве? Пожар, крысы, умирающий залив – одно к одному! Прошлый раз тоже начиналось с мелочей, а в конце, если б ни Аларик, ее бы ждала смерть... Но убить зарвавшегося Предстоятеля антонианцев легче, чем отстоять город. Их слишком мало, чтоб прорываться, а если б они и прорвались – прилегающие к Лиарэ земли разорены, там не найдешь ни репы, ни курицы. Ифранцам припасы везут морем...
Марк был глупцом, маршал Мальвани убеждал его заняться флотом, а он – он думал о своем здоровье, а не о стране! За три года Сезар заложил восемь кораблей, но помешала война. Если Лиарэ падет, недостроенный флот достанется Паучихе. Так, может, сжечь? Успеется, они еще не проиграли, хоть и близки к этому. Герцогиня дернула за витой шнур и бросила вбежавшему секретарю:
– Господин Жамон здесь?
– Так точно, моя сигнора.
– Пойдете с нами.
– Вызвать сигноре охрану?
– Бог с вами, Антуан. Мы всего лишь осмотрим погреба.
Герцогиня поднялась. Проклятый, как же она устала! Если б здесь был Сезар, или Сандер, или Аларик, она могла бы забыть, что она – Тагэре, и стать просто женщиной, за которую решают те, кто умнее и сильнее.
Охрана вокруг мрачноватого, приземистого здания была в порядке, вряд ли мимо этих молодцов можно что-то пронести. Может, внизу есть потайной ход? Прежде чем дед Марка приспособил здание под службы, в нем были герцогские покои. Собственно говоря, этот неказистый дом был тем зерном, из которого вырос замок.
– Жамон, нет ли здесь подземного хода?
– Моя сигнора, это было первое, о чем я подумал. Я лично обстучал стены и потолок, а потом поднял старые чертежи. В старый дворец и впрямь вело три хода, но все они были завалены еще при герцоге Карле.
– Будем надеяться, – Марта первая прошла сквозь низкую сводчатую дверь.
Внутри было сухо, пыльно и тепло. Герцогиня и ее спутники шли по унылому полутемному коридору. Все было спокойно, но Марте отчего-то хотелось закричать и броситься назад, наружу, где галдят стражники, а с залива тянет гнилью.
– Антуан, Жамон, вы ничего не чувствуете?
– Немного душно...
Немного душно?! Да здесь дышать нечем, а может, она просто устала и вот-вот сломается. Аларик на прощание сказал, что она может и впредь на него рассчитывать, как это мило... Прикажите залезть на дворцовую крышу и закричать? Пусть жители доброго города Лиарэ решат, что их герцогиня, наконец, сошла с ума. "Рассчитывать... " Да она б Проклятому душу заложила, скажи он, где и как искать седого капитана.
Марта споткнулась о едва заметную ступеньку на полу, секретарь ее поддержал, но настроения это не улучшило. Страх стал чуть ли не осязаемым. «Аларик, – чуть слышно прошептала женщина, – мне страшно!»
– Сигнора что-то сказала?
– Ничего... Но это не простая духота.
– Действительно, – секретарь казался растерянным, – это место кажется ужасно неприятным.
– Неприятным? – делано рассмеялась герцогиня. – Вы удивительно деликатный человек, Антуан. Жамон, тут и раньше так было?
– Последнюю кварту я не могу здесь долго находиться, я думал, это из-за сердца... Но сегодня сильней, чем обычно. Моя сигнора, может, следует пригласить клириков?
Клириков? Клирики на стороне Ифраны, хотя ведут себя смирно. Еще бы, Орест погиб очень некрасиво. Да и не верит она этим ритуалам, здесь нужен не клирик с кадилом, а Аларик со шпагой. Капитан, если ты и впрямь – Преступивший, если можешь из своего далека слышать других, помоги! Помоги еще раз, потому что больше помочь некому! С ифранцами, даже с ортодоксами мы справимся, но не с тем, кто бродит по старому дворцу, и не с голодом...
– Раз уж мы тут, посмотрим, как дела. Жамон, в каких кладовых вы заметили недостачу?
– Мы почти пришли. Опустели левые кладовые – это здесь.
Счетовод отделил от огромной связки на первый взгляд совершенно одинаковых ключей нужные и отпер массивную дверь. Взгляду предстало обширное помещение. Совершенно пустое! В столбе света, лившегося сквозь узкое решетчатое окно, танцевали многочисленные пылинки. На полу не было ни единого следа, вдоль стен лежали многочисленные серые тряпки.
– Это все, что осталось от мешков, – пояснил счетовод.
Антуан почел своим долгом зайти внутрь. Его следы четко отпечатались на покрывающей пол сероватой пыли. Секретарь поднял и развернул одну из тряпок.
– Я бы сказал, сигнора, здесь поработала крыса, если представить себе крысу размером с медвежью гончую.
– В таком случае, где следы?
Крыса? Если это крысы, да еще такие большие, их можно убить. Или нельзя? Следов не осталось, но призраки, если они существуют, не могут пожирать настоящее зерно.
– Хорошо, господа. Теперь заглянем в уцелевшие кладовые.
В первых четырех все было в порядке: достигавшие потолка горы мешков и пыльная теплая тишина, но беспокойство не проходило. Марту тянуло наружу, и именно поэтому она заставляла себя осматривать ничем не примечательные помещения. Нельзя позволить себе бояться! Если боишься, сходи и посмотри, возможно, никакой опасности нет, а если есть, то не столь уж и страшная.