– Тебе и вправду пора возвращаться, дочь моя! Я прощаю тебе твои сомнения и ропот. Но запомни, я прощаю лишь единожды. Возьми же то, что принадлежит тебе по праву…
Принадлежит ей? Что? Как горят и переливаются камни, алые, как кровь, как закат… Но кто же ее звал?
– Никто и никогда не посмеет тебя больше тревожить, дочь моя. Ступай же и исполняй свой долг! Дека не каллон гобъердо за мойрэ и каллада да орис вэйнте!
…Зал Оленя, залитый странным молочным сиянием, столь несхожим с обычным желтым светом восковых свечей. Над ней склонилось озабоченное лицо Цецилии.
– Ваша Иносенсия! Вам плохо?
– Отнюдь нет, – отрезала Сола, и это было чистой правдой. Она чувствовала себя великолепно. Правда, ей снилось что-то необычное, но ее внезапно разбудили, и сон улетел. – Я намерена провести эту ночь здесь, – холодно сказала Ее Иносенсия, поднимаясь с кресла и расправляя свои одежды, – благодарю вас за заботу, сестра, но впредь не пытайтесь оказывать услуг, о которых вас не просят.
Эстель Оскора
Я не могла отвести взгляда от своей руки, на которой красовался перстень Анхеля, некогда погубивший Эрасти. Не носи я веками Кольцо Ангеса и суди о вещах, доверяя лишь глазам, я могла бы их перепутать. Черные камни похожей формы, гладкие оправы из светлого металла… Но если Кольцо Проклятого казалось сгустком темного огня, то его двойник скорее был ледяным. На первый взгляд в нем не чувствовалось никакой магии, оно не прикрыло бы своего владельца от ройгианцев, не указало бы дорогу и не отворило бы дверь в обитель древних богов, но оно помнило о чудовищном предательстве, навеки сковавшем несчастный морион смертным холодом. Эрасти сказал, что кварты за полторы до моего появления его камень полыхнул кровью, превратившись в кусочек сгоравшего в закате неба. Потом пламя погасло, и камень вновь обрел прежний вид. Полторы кварты… Если мы правильно все рассчитали, это было лет за сорок до моего появления в Арции. То есть тогда, когда первый из Лумэнов сверг и скорее всего прикончил своего племянника. Даже сквозь возведенные Аденой и ройгианцами преграды оскверненный перстень почуял, как кровь Рене восстала сама на себя, как и предсказала старая Зенобия. Измена Лумэна, похоже, стала вторым шагом к смертному греху, если считать первым предательство Анхеля. Обладая Кольцом императора, мы узнаем и о третьем шаге, и о четвертом, после чего следует ожидать Последнего Греха и появления в мире пресловутого Антипода, каковым Эрасти полагал нашего заморского знакомца. Тот наконец раскроет себя, и мы сможем нанести удар, как только магические бури, которые начнут сотрясать Тарру, позволят нам выбраться незамеченными.
Не скрою, наш план был далек от совершенства, но лучшего не было. Когда я представляла, сколько горя и смертей мы смогли бы предотвратить, вместо того чтобы нюхать цветочки, мне хотелось взвыть в голос. Я провела в саду пять с половиной дней. Двадцать два года! Шарло сейчас около пятидесяти. Если он, конечно, жив. Интересно, вышло ли у него что-то с Эстой, или жизнь разбросала их в разные стороны? Мы с Эрасти долго обсуждали откровения старого Эрика и гадали, что значит «Последний из Королей». Последний в роду? Последний король Арции? Вообще последний земной владыка? Если б это был Шарль, я была бы спокойна, он сражался бы на нашей стороне, и сражался отменно.
Церна был уверен, что после четырех предательств начнется война или восстание, причем не будет жестокости или подлости, от которой во имя победы откажется, по крайней мере, одна из сторон. Тогда-то и будет свершен последний грех, затем в ход пойдет магия, от простых заклятий до чудовищных ритуалов, после чего Тарра вновь получит сомнительное счастье лицезреть Ройгу, а затем и Антипода. Разумеется, он не будет пахнуть серой и нечистотами и стучать копытами. Скорее всего он примет образ чего-то вполне благолепного, а то и богоугодного. Эта чертова кукла Циала стала Архипастырем, почему бы нашему злыдню не взять с нее пример? Очень удобно…
Насколько было бы лучше и для нас, и для Тарры, если бы мы могли наблюдать за происходящим. Только бы выбраться отсюда незамеченными, а там мы бы не растерялись. И я, и Эрасти владели эльфийской магией и умели путать следы. Нас ждал Гиб, я очень надеялась и на встречу с Эмзаром и Романом, и на наших милых болотников, но пока это были лишь мечты и вздохи. Если в Тарре не поднимется такой же магический шум, как во время моего бегства или схватки с Оленем, незамеченными нам выбраться. Конечно, существовал ничтожный шанс, что нам откроют дорогу снаружи, но надеяться на это вряд ли стоило. Нам оставалось только ждать и, чтобы не сойти с ума от тревоги за оставшихся, думать над пророчествами. Я еще раз повернула перстень Анхеля, вглядываясь в черную глубину, слегка отливающую красным. Эрасти отдал мне это кольцо, когда я вернула ему оба талисмана. Кто же и когда свершит два оставшихся греха?
Я тайком глянула на Эрасти, сидящего у воды, он почувствовал мой взгляд, оглянулся и махнул рукой. Хорошо, что он вновь стал самим собой и готов к бою. Я все-таки сделала это!
2871 год от В.И.
22-й день месяца Волка.
Тагэре
Рауль ре Фло подъехал к Тагэре на исходе ветреного дня, который никак не мог решить, зимний он или осенний. Под конскими ногами похрустывали смерзшиеся листья, иней покрывал берега Арты, но темная быстрая вода и не думала о ледяном смирении. Рауль поднял глаза на главную башню. Знамени не было, да и не могло быть. Хозяин замка в Мунте, а здесь лишь вдовствующая герцогиня с младшими детьми. Однако караул нес службу исправно. Их заметили. Ветер услужливо донес голос сигнальной трубы. Дени молодец, сделал все как надо, может оставить Тагэре с чистой совестью и спокойным сердцем. Надо полагать, капитан приглядел кого-то, кому можно поручить замок, а сам Гретье нужен во Фло. Эста вольна поступать так, как ей хочется, коль она решила похоронить себя в северном замке, это ее право, но жизнь продолжается, и дел впереди даже не гора, а горный хребет!
Граф радостно приветствовал знакомых, которые, в свою очередь, весело прокричали здравицу владетелю Фло. Можно не сомневаться, что северянам найдется о чем поговорить с его воинами, пока он будет объясняться с Эстой. Филипп поручил ему забрать братьев во Фло. Граф не знал, как король объяснил свое решение матери, но истинной причиной была потребность мальчишек в мужской руке и обществе сверстников, а Эста не желала видеть в Тагэре никого. Она проводила целые дни или за вышиванием, или в иглеции у надгробий мужа и сына, словно бы не замечая уцелевших детей. Замок оказался на плечах у старшей дочери Шарло, но Марта останется здесь недолго. Весной Филипп выдаст сестру за герцога Оргонды. Это разумное решение. Тридцатилетний Марк не слишком-то твердый и умный человек, хоть и велит называть себя Отважным. Марта с ее красотой и умом наверняка сделает мужа хорошим союзником, тем паче Оргонда с Ифраной как кошка с собакой… Эстела же, если не передумает и не уедет к сыну или матери, останется лишь с двенадцатилетней Лаурой.
Странное дело, и он, и Филипп не то что побаиваются Эсту, но в ее присутствии становится как-то холодно и тяжело. Король, похоже, даже рад, что мать не вмешивается в его дела, хотя это странно. Старшая дочь покойного Этьена всегда была властолюбивой, не то что «колдунья» Марион…