– Тогда кто? – Фарбье сорвался с места, едва не своротив столик с молитвенником и фруктами, и заметался по комнате. – Такого просто быть не могло!
– В то, что за Тагэре вступился святой Антоний, ты не веришь? – поинтересовалась Диана, отщипнув от кисти винограда пару ягод.
– Ты что, издеваешься?
– Нет, что ты! Просто это расставило бы все по местам. Тагэре не виноват, а посему оправдан судом горним вопреки суду земному. Но я в это не верю!
– Но должно же быть какое-то объяснение! Как он смог разомкнуть Цепь, а потом спалить ее вместе с этим недомерком, как бишь его звали?
– Иаков. Судебный магик четвертой ступени Иаков Эвгле, и хорошо, что он. Паршивый был человечишко, вечно на всех доносил, чтобы их место занять, и при этом ни одной юбки пропустить не мог, – Диана нервно рассмеялась, – причем чем крупнее была девица, тем выше подпрыгивал наш малыш. Прямо как мопс, пытающийся на борзую заскочить…
– Хм, – неожиданно для самого себя улыбнулся и Фарбье, – а я видел такое однажды… У матери всяческие псеныши на каждой подушке валялись, так один как-то раз за медвежьей гончей припустился, вот смеху-то было… Ладно, ну его, этого Иакова, хорошо, что кто-то путный не сгорел. Но ты хоть представляешь, как это было сделано?
– Пожалуй, да, – бланкиссима больше не смеялась, – по крайней мере, второе заклятье. Его отбили и направили на того, кто его наслал. Такое никакой Кристалл не учует: оба заклятья сливаются в одно, а засекается только первое. Но как Тагэре сорвался с Цепи, не представляю. Воля у него, конечно, бешеная, но у ре Эстре она вряд ли была много меньше… Помочь не мог никто. Карету вели и маги, и стражники, Тагэре с Иаковым были вдвоем, потом Иаков вышел, Тагэре остался.
– А когда на него надевали Цепь, не могли напутать?
– В таких вещах Доминику можно доверять, Его Преподобие скорее перебдит, чем недобдит, Тагэре взнуздывали шестеро, правда, даже они справились не сразу.
– А с Эстре сколько было?
– Четверо… Но Доминик клянется, что все прошло как надо.
– А не мог герцог как-то сам, без помощи?
– Ты что, с ума сошел, – вскинулась циалианка и внезапно оборвала самое себя. – В этом что-то есть… Тагэре – Аррой…
– Мало ли Арроев, – пробурчал Жан.
– Мало, – отрезала Диана, – я прекрасно знаю, что дело в крови, а не в благословенном церковью браке, и что ты такой же правнук Шарля Третьего, как Шарло, но почему в ком-то Непонятное поднимается, а в ком-то нет, никому не ведомо.
– Непонятное?
– Да, врожденная способность к высшей магии без артефактов и обучения, хотя и то и другое эти способности усиливает.
– Ты могла бы сделать то, что сегодня произошло?
– Нет, Жан, и ни один из известных мне магов на это не способен, разве что у него есть соответствующий артефакт.
– Значит, ты знаешь не все!
– Значит, не все, – не стала спорить Диана. – Но разум подсказывает, что Тагэре освободился самостоятельно. И не спрашивай, как. Он, похоже, и сам не знает. Как не умевший плавать человек, которого бросили в воду, а он выплыл…
– Диана, а разве в нашем роду… То есть кто-то из Арроев был магом?
– Об этом не принято говорить, но сгинувший Рене мог многое. Церковь объяснила победу в Войне Оленя вмешательством Творца, но в хрониках есть намек на то, что эландец обладал Силой. Правда, в его потомстве это вроде бы не проявлялось. Но другие объяснения еще хуже.
– Тогда Тагэре тем более нельзя отпускать.
2850 год от В.И.
11-й день месяца Волка.
Арция. Мунт
Шарля унесли к Мальвани, благо их дворец выходил окнами на площадь Ратуши. Моложавый медикус с благородными сединами осмотрел все еще пребывающего в глубоком обмороке герцога и сообщил, что ничего страшного нет. Просто шок, вызванный (тут врач оглянулся по сторонам) магическим ударом, ставшим следствием разорванного заклятья. Нужен покой, приглушенный свет и тепло. Обморок перейдет в сон, и к утру Тагэре будет здоров, хоть и слаб.
Поскольку Мальвани испокон века собирали все лучшее из имеющегося в Арции, то и медикус у них был отменный. Успокоившись насчет Шарля, Рауль попал в лапки сестрицы, вцепившейся в него мертвой хваткой.
– Я пойду к нему!
– Зачем? Он спит.
– Я все равно пойду.
– Эста, ему нужен покой, он проспит до вечера. Что, так и будешь в темноте сидеть?
– Буду.
Она направилась к спальне, но Рауль решительно встал на пороге:
– Его нельзя трогать, а я тебя знаю. Пять минут посидишь, потом начнешь за руки хватать или по голове гладить. Вот проснется, и делай с ним что хочешь. Скажи лучше, эта твоя ведьма не объявилась?
– Нет. Как ушла, так и пропала, а потом ты пришел.
– Ничего не скажешь, повезло нам. – Рауль увидел, что опасность покою Шарля миновала, и с удовольствием опустился в мягкое кресло.
– Да, – плечики Эстелы вздрогнули, словно она вспомнила что-то очень неприятное, – если бы не Геро, я бы… Ты бы видел, как испугалась Ее Иносенсия!
– Как ты думаешь, кто она?
– Может, из-за гор? Она циалианок не любит…
– Я догадался, – улыбнулся Рауль. – О, Анри!
Анри Мальвани, высокий и красивый, как и все в его роду, бросил мокрый плащ на кресло и протянул руки к огню. Маркиз был свеж, словно бы не провел три ночи в седле.
– Как наш болящий?
– Спит без задних ног… Эста к нему рвется, а я не пускаю.
– И правильно делаешь, ему целую ночь скакать, пусть поспит.
– Ночь? Ты что, нас выгоняешь?
– По мне, хоть до Темной Звезды живите, но я по дороге домой заехал к Обену. От него и узнал, что, во-первых, я опоздал… тебя убить мало, что ж ты мне сразу не сообщил?! А во-вторых, что Фарбье с Дианой получили по ушам. Но об этом потом. Барон вам советует в Мунте не задерживаться, а его советы на вес золота. Будь Шарль на ногах, я бы вас выпроводил прямо сейчас.
– Анри, неужели они после всего посмеют?
– Уже посмели… Нет, разумеется, никаких арестов больше не будет, но яд, стрела или нож к вашим услугам. Они даже виновного нашли.
– И кого?
– Не поверишь! Канцлера. Милейшего Бэррота обвинили в том, что, «воспользовавшись доверчивостью короля, он вызвал Шарля Тагэре подложным письмом и обманом добился его ареста». Умный Бэррот, не дожидаясь визита синяков, исчез, а не менее умный Обен его якобы ищет. Разумеется, безуспешно. Но теперь они запросто могут прикончить Шарло, да и тебя с Эстелой, и свалить на беглого канцлера.
– Весело!
– Можно, конечно, переждать у меня и послать за войсками. Или уезжайте сегодня, или ждите, но с завтрашнего дня я меньше чем с армией вас не отпущу. Пробраться в дом тайком трудно, а гостям скажем, что Шарль болен…