Гиб стукнул копытом еще раз.
— Друг дорогой, отвези Эмзара и Клэра к эльфам. Знаю, что вы враги, но это очень нужно.
Конь фыркнул и пару раз хлестанул себя хвостом по бокам.
— Он согласен, — перевел жаб, — Гиб свободное создание, но он понимает, что свобода — это осознанная необходимость…
2230 год от В.И.
1-й день месяца Лебедя.
Малахитовый лагерь
Михай Годой в окружении сигурантов и нескольких клириков неторопливо шел по лагерю, весело и небрежно отвечая на приветствия выстроенных в боевом порядке войск. Все в порядке. Рене получит свой бой. Не исключено, что проклятый эландец затеял всю эту катавасию у Речных ворот, чтобы отвлечь внимание от Малахитовых, где и стена пониже и послабее, и реки нет… Ну что ж, в таком случае он тем более был прав, послав за Канн десять тысяч. Пусть Рене решит, что его затея удалась, и увязнет в сражении за стенами крепости. Похоже, он вытащил наружу половину того, что имел. Отчаянно и не так уж глупо, но не с таким противником, как господарь Тарский. Возможно, он и проигрывает адмиралу в умении владеть шпагой, но никак не в стратегическом таланте.
— Ваше Величество, — арциец в запыленной одежде (видимо, только что соскочил с коня) вытянулся в струнку.
— Слушаю, — махнул рукой Годой.
— Мы не можем перейти реку. Переправа разрушена, а с крепости и из-за реки бьют пушки.
— Для моих солдат нет слова «не можем», — брови императора слегка сдвинулись. — Если кто-то думает, что, оставшись на этом берегу, сохранит себе жизнь, он ошибается. Так и передайте. Повторите.
— Если кто-то думает, что, оставшись на этом берегу, сохранит себе жизнь, он ошибается.
— Правильно. Исполняйте.
Гонец, видимо кто-то из полковых аюдантов, бегом бросился к своему коню.
— Турни, — грузный человек со смышлеными глазами подошел поближе, — конный полк и шесть, нет, восемь орудий им в помощь.
Годой присел на услужливо подставленный большой барабан и, постегивая хлыстиком по голенищам щегольских красных сапог, дождался доклада о том, что резервы выступили. Оставалось немного выждать и подать сигнал к началу штурма. Но не прошло и полуоры, как молоденький аюдант из числа пришедших с Годоем тарскийцев срывающимся голосом доложил:
— Ваше величество! У восточного прохода снаружи «Серебряные!»
Михай удивленно приподнял бровь и якобы нехотя поднялся, хотя спокойствие давалось ему с большим трудом. Все, что напоминало о Шандере и Стефане, будило в тарском господаре дикую ярость, непонятную ему самому. Однако на холеном лице императора не отразилось ничего, разве что нижняя губа слегка выпятилась, демонстрируя презрение и скуку. Поднявшись на небольшую сторожевую вышку, Годой с удивлением рассматривал около сотни всадников в знакомых черных с серебром доломанах, гарцевавших на знаменитых таянских дрыгантах. Им, дрыгантам, взяться было совершенно неоткуда. Можно было предположить, что Рене протащил через подземный ход сотню-две своих людей, но лошади?! А таянцы между тем затеяли своеобразную игру. Несколько всадников стремительно подлетали к внешнему валу на пистолетный выстрел и, ни мгновения не оставаясь на одном месте, выкрикивали оскорбления в адрес Годоя, сопровождая их красноречивыми жестами, понятными солдату любой армии, и возвращались на безопасное расстояние.
Особенно усердствовал худенький юноша с каштановыми волосами. Годой узнал его — Стах Гери, любимчик Шандера Гардани… И знал этот Сташек вещи, которые воинам императора Михая Годоя слушать было совершенно не обязательно…
— Эй, вы! «Дети империи», — ветер, как назло, дул к лагерю, и можно было разобрать каждое слово, — и как оно там, под горным кабаном?
— Михай. Тебе твои крысы все отгрызли, или что-то еще осталось?!
— Что ж ваш император жену в Таяне держит? Он не может, или она не хочет?
— Михай, а правда, что ты в сапогах копыта прячешь?
— Копыта прячешь, а рога на всю Арцию видны!
— Ну, арцийцы, ну, молодцы! Нашли себе хозяина. Он вас научит…
— Ага, научит! Вчетвером сзади на одного!
— Э-ге-гей! Годой! Привет тебе от Шандера Гардани, давно он что-то тебе морду не чистил! Соскучился? …плешивый!
— Выходи, сто шмелей тебе в нос!
— Лучше ниже!
— ..! ..!
— Ну и войско, гляньте только. Со всей Арции шваль собрали!
— Небось все помойки обегали!!!
Несколько десятков южан не выдержали и, вскочив на коней, вылетели в поле. Однако гнев плохой советчик. Гвардейцы Годоя пошли за шерстью, но оказались стрижеными. Может быть, эльфы и были лучшими наездниками, чем «Серебряные», а атэвы управлялись со своими поджарыми конями не хуже таянцев, но других соперников у личной гвардии наследников Ямборов в Благодатных землях не было. Южане, безусловно, были неплохими конниками, но в схватке один на один у них не было никаких шансов. Впрочем, таянцы и не думали убивать своих противников, они, похоже, задались целью довести их и так немалую ярость до исступления. Ловко уворачиваясь от сгоряча выпущенных пуль, «Серебряные» словно бы исполняли какой-то причудливый танец, когда человек и лошадь составляют единое целое. Как будто вернулись легендарные времена, когда по холмистым степям нынешних Таяны и Фронтеры, еще не разгороженных Лисьими горами, разгуливали тысячи странных созданий полулюдей-полуконей.
Не прошло и десятинки, как арцийцы впустую разрядили свои пистоли, а их лошади ошалели, не поспевая за понуканиями седоков, пытавшихся угнаться за своими верткими противниками, не перестававшими осыпать этих «мулов, по недомыслию вскарабкавшихся на лошадей» насмешками одна гнусней другой.
Наблюдавшие за позором своих товарищей из-за земляного вала арцийцы и тарскийцы только кулаки сжимали, а «Серебряные», словно бы всех предыдущих унижений было мало, схватились, нет, не за палаши, а за плетки, которыми владели в совершенстве.
Арцийцы и не представляли, на что способно это на первый взгляд несерьезное оружие в руках мастера своего дела. Впрочем, таянцы не собирались калечить своих противников, вместо старинных боевых плетей с вплетенными в кожу кусками свинца они прихватили так называемые мухобойки, которыми наездники, выхваляясь друг перед другом, на полном скаку сбивали с заборов и стволов мух и ос. «Серебряные» явно щадили лица и глаза противников, зато плечам, рукам и спинам несчастных южан, а также крупам их коней доставалось по первое число, и арцийцы не выдержали. Под насмешливые напутствия салютующих им плетьми таянцев они бросились под защиту своих пушек.
Годой понял, что южная гвардия не простит, если он позволит нахалам безнаказанно уйти. Он знал, что совершает ошибку, но не совершить ее не мог. Ворота открылись, и восемь сотен конных бросилось на пять или шесть десятков «Серебряных», которые и не думали принимать боя, а, пришпорив своих дрыгантов, понеслись назад. Разъяренные имперцы бросились в погоню. Похоже, таянские лошади начали уставать. То одна из них спотыкалась, то другая, всадники нещадно понукали коней, но расстояние между преследователями и преследуемыми неуклонно сокращалось. Несшийся последним Стах Гери, чей белоногий, похоже, вымотался больше других, опережал передних всадников не более чем на два корпуса. Всадники вихрем пролетели мимо небольшого леска и теперь неслись между неглубокими, но крутыми оврагами. Странное дело, стоило последним преследователям проскочить росший чуть в стороне от своих собратьев высокий каштан, как таянцы резко осадили коней и повернулись лицом к противникам, выхватив из седельных сумок пистоли, а из-за деревьев вылетело не меньше тысячи «Серебряных» и «Золотых». Тех, кто, не приняв Михая, ушел в Эланд позапрошлой осенью.