Рамиэрль лег на живот и свесился вниз. Гладкие черные стены блестели на солнце, словно были отполированы искуснейшими гранильщиками. Бездна тянулась в обе стороны до самого горизонта, обойти ее не представлялось никакой возможности, да Рамиэрль и не собирался этого делать. Он знал, что почти пришел, и, глядя вниз, на разноцветные вершины, прикидывал, как спуститься.
В том, что выход есть, эльф не сомневался, так же как и в том, что многие годы, если не века, никто не нарушал покоя этого леса. Уанна здесь не было, Примеро тоже. Рамиэрлю было некогда гадать, почему они не дошли — сбились ли с пути, вернулись ли, отвлеклись на что-то иное или же с ними что-то случилось. В конце концов, его целью было отыскать Проклятого, и он был близок к этому. В сравнении с той дорогой, которая осталась позади, это — сущие пустяки: базальтовая стена и то, что прячется под пологом пламенеющей листвы. Роман посмотрел на свое кольцо, в черно-фиолетовой глубине которого уже давно появилась живая, дрожащая искра. Он не сомневался, что именно кольцо привело его сюда. Эльф ощущал магию этих мест — медленную, как бы спящую, но необычайно сильную. Что ж, так оно, видимо, и должно быть в месте Древней Силы.
Либр еще раз посмотрел вниз. Высоковато, конечно, никакой веревки не хватит. Летать он не умеет, хоть и принадлежит к Дому Лебедя. За свою долгую жизнь Рамиэрль так и не удосужился узнать, чем был обязан его клан такому названию, но уж точно не тому, что его предки были в родстве с птицами. Спуститься-то он, конечно, спустится, но вот выбраться из этой ловушки без посторонней помощи, если не удастся отыскать Эрасти, будет тяжко. Ладно, чего думать, надо действовать, а там как повезет. Бард разобрал свои немногочисленные пожитки и отобрал то, что нужно, — длинный и прочный кусок бечевки и два одинаковых кинжала. Без магии, хоть и простенькой, тут не обойтись.
2229 год от В.И.
вечер 24-го дня месяца Агнца.
Нижняя Арция
Охота не задалась. Птицы на знаменитых Теплых Озерах было много, но не для таких охотников, как принц Луи Арцийский и его другари. Ни серых горных лебедей, обычно отдыхающих здесь во время весеннего перелета, ни королевских цапель, ни знаменитых своей верткостью (сбить его влет почетно для любого охотника) куликов-чернокрылок и близко не было, а бить рыжих уток, плескавшихся в воде и не пожелавших взлетать, даже когда в них с берега полетели палки и комья земли, но медленно и нагло отплывших к середине озера, было позорно. Стрелять по сидящим птицам — это не для нобилей. Были еще, конечно, дикие гуси, которые, потеряв десяток-другой своих товарищей, уразумели, что в этом месте становится опасно, и дружно устремились на северо-восток. Не ахти какая добыча, но сбитых птиц вполне хватало для того, чтобы накормить две дюжины молодых и голодных людей, которым все равно больше нечего делать.
Матей и его бренчащие железом вояки в тростники не полезли, и Луи решил отдохнуть от их общества, а посему отыскал сравнительно сухой полуостров, глубоко вдававшийся в одно из озер, на котором и провел весь день, весело подтрунивая над своими приятелями. Хорошее настроение вернулось к принцу вскоре после полудня, когда он победил в шутливом поединке третьего по счету сигуранта. В конечном счете, жизнь была прекрасна, даже несмотря на наличие такой гадости, как Бернар, Митта или Матей. А поскольку настроение вожака очень быстро передается всей стае, то к вечеру из леса вывалилась очень даже веселая компания, которую вид невозмутимо сидящих в седлах стражников не мог вывести из себя, скорее наоборот. День выдался солнечный, и Луи с восторгом подумал, что вот так неподвижно просидеть десять ор кряду в нагретых железных горшках — достаточно хорошее наказание за назойливость.
Матей ничего не сказал, его люди молча заняли место в хвосте кавалькады и двинулись к тракту. По дороге Луи пытался решить, чего ему меньше не хочется — вернуться в Старую Месу и поплясать на гулянке, которую местный эркард по недоразумению называет балом, или же провести еще одну ночь в Лошадках с этой самой Саной или не Саной. В конце концов, желание узнать, как зовут девчонку, которой он подарил кольцо, предназначавшееся Митте, победило, и принц решительно направился к Лошадкам.
Отдохнувшие кони шли легкой рысью. Поднявшийся к вечеру ветерок приятно освежал, трава была зеленой, небо синим, а жизнь вполне сносной. Темно-серая тучка на горизонте поначалу Луи не заинтересовала. Ну, туча и туча, летит себе куда-то, и пусть ее. Больше облаков на небе не было, и арциец с полным основанием решил, что дождя ждать не приходится. Однако вскоре стало видно, что туча, упрямо висящая на одном месте, распалась на отдельные столбы и что находится она как раз там, где лежат Лошадки. Чалый Атэв недовольно потянул ноздрями воздух и тревожно, коротко заржал. Слегка встревоженный Луи сосредоточился, и ему показалось, что он чувствует едва уловимый запах дыма. Принц натянул поводья. Что-то в происходящем казалось странным. По всему выходило, что в Лошадках пожар, но не могла же средь белого дня запылать целая деревня. Луи резко обернулся к ехавшему сзади курносому сигуранту: «Жани, крикни сюда этого зануду. Он мне нужен».
Матей появился почти сразу же, хоть каждое его движение казалось неторопливым. Ветеран подъехал к Луи и спокойным, равнодушным голосом — словно никогда не качал маленького непоседу на своей ноге — осведомился:
— Вы меня звали, монсигнор? [70]
— Да, Проклятый меня побери. Похоже, Лошадки горят, или я ничего не понимаю!
Матей довольно долго вглядывался в серые столбы на горизонте.
— Горят, и пусть меня сожрет лягушка, если их не подожгли. Я с вашим батюшкой нагляделся на такое в Чинте, когда вас еще не было. Но кто бы мог чудить здесь?
— Сейчас разберемся, — пообещал Луи, — а ну, все в галоп!
2229 год от В.И.
Вечер 24-го дня месяца Агнца.
Ларги. Рыжий лес
Рамиэрль целый день шел по странному лесу, где среди яркой осенней листвы обитали удивительные существа — веселые, очаровательные и совершенно бессердечные, похожие одновременно и на белок, и на котят. Они с любопытством таращились на эльфа раскосыми глазищами с узкими зрачками, что-то верещали, дрались друг с другом, между делом ловили и убивали все, что было мельче их, — от бабочек и разноцветных лягушек, водившихся здесь в изобилии, до зазевавшихся птиц и новорожденных пятнистых зайчат. Кроме этих белок-кошек, Рамиэрлю раза два попались олени — не белые, а самые настоящие, а один раз он увидел какую-то тварь, весьма напоминающую явно неуместного в этих местах льва. Хищник, впрочем, предпочел не связываться с пришельцем и царственной поступью удалился в чащу. Преследовать его у Романа не было ни малейшего желания.
Идти по Рыжему лесу для кого-нибудь, кроме эльфа, было бы чистым мучением, так как, кроме пламенеющих деревьев, если б не неуместная по весне расцветка листьев, ничем не отличавшихся от привычных Рамиэрлю буков и остролистных кленов, котловина заросла густым колючим кустарником, вдобавок переплетенным плющом и диким виноградом. Только вечная дружба Детей Звезд с растениями, где б те ни росли, позволяла барду идти достаточно быстро.