– Мы причиним друг другу немало вреда, – ага, он чего-то недоговорил, – но стоит ли? Тарра принадлежит нам, а ты тому, кто хочет тебя вернуть. Нам нечего делить… Вспомни, чья ты.
Чья? Он о Рене?… Но Рене уже предпочел смерть и Тарру мне и любви. И предпочтет снова и снова. И Сандер выбрал бы то же. Смерть и спасенную Тарру бегству в счастье…
– Я защищаю Тарру! – Я крикнула громче, чем нужно, потому что не была в этом уверена. – И я не уйду!
Дикий Ветер хлестанул по проклятым шевелящимся кустам и светящейся траве, Трус упал ничком, прикрывая голову руками, Лумэн отступил, Филипп вскочил в безумной надежде, Анхель выставил перед собой меч. Ему было очень тяжело, я это видела, но он держал удар. Ветер, словно бы разрезанный надвое, обтекал стоявшего Императора и сгрудившихся за ним, чтобы соединиться за спиной вновь поникшего Филиппа и сорвать свою злость на испуганных деревьях.
Но я была сильнее Четверых.
– Оглянись! Слева… – Кто это крикнул? Филипп? Нет, Лумэн. Добра он мне желать не мог, но я оглянулась. Ветер делал свое дело сам, я могла отвлечься и увидела ту, кого ждала с самого начала. Красавица с Оленем стояла на опушке, с интересом дожидаясь конца схватки. Не та, что приходила за Сандером, – Другая! Исполненная истинной Силы. Кто бы ни победил, в выигрыше останется она. Если б я проигрывала, и то появление этой ведьмы меня бы не порадовало, но сейчас оно было и вовсе лишним.
– Перемирие? – прохрипел Анхель, и я нехотя кивнула.
2895 год от В.И. Ночь с 3-го на 4-й день месяца Вепря ИФРАНА. АВИРА
Авира была не столь уж мерзким городом. По крайней мере, здесь ему не шипели в спину. Он был свободен, не стеснен в средствах и почему-то назывался послом, хотя ничего не решал. Пьер с Жоселин устраивали свои делишки с помощью других посредников, а делом графа Мо были немногочисленные королевские приемы и охоты, на которых он развлекал гостей. Это было нетрудно: для ифранских кавалеров арцийские шутки были такой же новостью, как арцийская галантность для ифранских дам, привыкших к грязнуле Пауку и его склочной дочке-регентше.
Веселиться в Ифране умели плохо, и среди местных мышей Базиль Гризье тянул, самое малое, на черную белку. Если б только при здешнем дворе поменьше говорили о победе, но ифранская знать упивалась падением Тагэре, смаковала подробности и смеялась над, арцийцами, скушавшими посаженного Авирой короля.
Пьер Тартю для ифранской знати был наемником, полезной вещью, купленной за скопленные Пауком денежки. Базиль полагал, что продлится сие недолго: на консигне Пьера следовало бы поместить кукушонка и девиз «Что стоит услуга, уже оказанная!». Заступаться за своего сюзерена графу Мо не хотелось, но за Арцию было обидно. Базиль никогда не страдал особой любовью к отечеству, но он привык, что Арция была сильной, а ее королей уважали и побаивались. И их стоило уважать, особенно Александра, на место которого усадили старообразного человечка с недобрыми, хоть и умными глазами. Будущий родственник, чтоб его! Даже не «пудель», а так, облезлая дворняжка… Но при этом бешеная.
Правду сказать, Базилю ужасно не хотелось ехать на сестрину свадьбу и еще меньше хотелось представлять Нору в постели с Тартю. Это было оскорблением почище прилипших к ним оскорбительных кличек. Но ехать придется: если его не будет, мать не поймет. И ифранцы не поймут, и Пьер… Граф Мо понимал, что уступит, как уступал всю жизнь, но играл с собой в поддавки, делая вид, что еще не решил и что скорее всего останется под благовидным предлогом в Авире. Может же он, в конце концов, заболеть?!
«Мы ждем вас не позднее чем в двадцатый день месяца Вепря, так как бракосочетание назначено на двадцать второе и вам, как брату, предстоит вести невесту к алтарю…» Именно, что предстоит, хотя делать это должен был Жорес. Именно он заключил с Тартю и его матерью сделку, но кнут Рито Кэрны выбил у брата из рук и право вручить сестру тощему ублюдку, и канцлерский ключ, и весь мир. Мать и Жорес Кэрну ненавидят, но мириец исчез, а младший брат – нет. Базиль Гризье, вот он! Жив, здоров, даже из Гвары вернулся, и, похоже, Аганн за это скоро его возненавидит.
«Постарайся не сломать себе башку», – сказал ему Рафаэль во время их чудовищной встречи. Байланте и впрямь не хотел, чтобы с ним что-то случилось, а Жорес хочет. Интересно, как в человеке помещается столько злобы…
Базиль отшвырнул материнское письмо. Напиться? Не стоит. Завтра идти к Жоселин, а ее и на трезвую голову не выдержать, не то что с перепою. Он и так то и дело напивается, глупо все это, лучше пойти пройтись, благо ночь сказочная. Даже странно, что под такими звездами живут такие твари. Граф Мо кое-как пригладил волосы, подумал, не поддеть ли под куртку кольчугу, но не стал: после того как Паук лет сорок назад приказал всем, заподозренным в грабеже, воровстве и скупке краденого рубить правую руку и левое ухо, Авира стала очень мирным городом. Если там что и случалось, то дуэль или заказное убийство, но Базиль Гризье твердо знал: в Ифране его убивать некому и незачем. И это тоже было унизительным. Арциец, как всегда, когда вспоминал о чем-то противном, пожал плечами и вышел на улицу, с досадой махнув дежурному слуге, вознамерившемуся было за ним последовать.
Редкий в этих краях снег стаял, подсохло, и можно было не опасаться за судьбу плаща и сапог. Базиль медленно шел по извилистым улицам куда глаза глядят. Заплутать он не боялся, а бродить по городу он мог ночи напролет, он и по Мунту в свое время частенько гулял, только там приходилось переодеваться. Граф прошел вдоль Собачьего канала, свернул в какой-то узкий проулок, немного помедлил у ночной таверны, в которой, судя по всему, продавали неплохое вино, но заставил себя продолжить путь. Мысли скакали, как воробьи: Базиль думал то о Лосе и его письме, то о Мальвани, то о братьях, которые ему приснились прошлой ночью. Филипп уводил Алека за руку по залитой светом лестнице. Алек счастливо улыбался, а лицо Филиппа было бледным и напряженным. На верхней площадке брат обернулся и помахал ему рукой, выронив свою треклятую книжку. Она полетела вниз, но Базиль изловчился и подхватил растрепанный том у самой земли, а когда вновь взглянул на лестницу, там было пусто…
Смешно, но он соскучился по мальчишкам и ради них готов выдержать даже безупречного Леонарда…
Топот, шум и крики, раздавшиеся впереди, заставили Базиля вздрогнуть, уж слишком неожиданными они были. Граф Мо заколебался: идти ли ему на шум или свернуть. Судя по всему, кто-то с кем-то выясняет отношения, ну и пусть их! Он – «пудель», а не байланте, его дело сторона, это Кэрну хлебом не корми, дай во что-то впутаться.
Базиль Гризье вполголоса выругался и сначала пошел, а потом и побежал на шум. Эту часть Авиры он не знал, но в Мунте в таких кварталах, населенных зажиточными горожанами, находили тайное пристанище знатные любовники. Гризье обогнул какой-то угол и столкнулся с тяжело дышащим человеком. Было темно, и они не могли разглядеть друг друга, но слышать ночь не мешала – близко, очень близко топотали вооруженные люди. Дюжина. Не меньше.
– Убегаете, сударь? – шепотом осведомился Базиль.