Осеннюю королеву ждало Долгое Возвращение — женщина со сжатыми губами идет босиком по воткнутым в землю ножам — Достижение цели, но опять-таки страшной ценой. Дальше все тонуло в Темных картах, среди которых затаились Великий Орел и Великий Дракон — самые загадочные из символов О. Толкователи давно забыли, а может, и вовсе никогда не знали, что означал летящий между звезд огромный Орел и обвившийся вкруг прозрачной лиловой скалы Золотой Дракон. Одни считали их забытыми богами, другие трактовали Дракона как высшую Мудрость, а Орла как божественную Свободу, третьи говорили, что это Великие Наблюдатели, доносящие до Престола Творца поступки и мысли.
Наставник Лупе склонялся к мысли, что Дракон и Орел символизируют силы, хранящие Благодатные земли, силы, что могут витать в иных сферах или спать глубочайшим сном, но при приближении, казалось бы, неотвратимой угрозы придут и спасут. Если это так, подумалось Лупе, то Дракон и Орел должны были бы оказаться в гуще событий, они же словно наблюдали из темноты за жертвами и страданиями королей и королев, отлученных Пустотой от Звездной Пристани, дарующей покой и забвенье. Лупе смотрела на карты с тягостным предчувствием, она почти забыла о том, что занимало ее последние дни, — осознании того, что она влюблена в графа Шандера. Женщина была слишком хорошей гадалкой, чтобы отмахнуться от предсказания. Она понимала, что наступают страшные времена и нужно что-то немедленно делать, чтобы она, Шандер, Белка и другие остались в лучах Света — Лупе бессмысленно уставилась на карту Великой Судьбы, изображающую радугу над бескрайним цветущим лугом, сквозь которую пролетала стая лебедей. Свет — счастье, мир, радость жизни. Он останется, если Рене и Осенняя королева, выбирая Дорогу, не ошибутся, если они, опаленные Негасимым Пламенем, пройдут до конца свой страшный путь, путь, который, кроме них, не пройдет никто.
Лупе невольно содрогнулась, когда ее глаза задержались на Бездне — белесый туман, в котором двигаются какие-то уродливые фигуры, а из тумана тянется вперед что-то мерзкое — то ли руки, то ли щупальца и глядят жуткие, пустые глаза. Бездна стоит за спиной короля Камня. Михай?! Его Запретная магия? Но ведь Михай побежден? Или нет?
Маленькая колдунья чувствовала, что она должна понять нечто очень важное, понять и рассказать Рене, Роману или Щандеру, но, вновь и вновь вглядываясь в карты, так и не могла постичь, какая именно угроза наплывает на мир. И только одно было очевидным — необходимость защитить Марту и Стефана. Но как? Лупе бессильно опустила руки и заплакала.
Ближе к вечеру она все же решится дойти до Высокого Замка. Там ей скажут, что герцог Аррой и принцесса Илана отбыли встречать посланника Его Святейшества, а спустя несколько часов вдогонку за ними поскакал граф Шандер Гардани со своими «Серебряными». Настаивать на встрече с оставшимся Стефаном маленькая колдунья не осмелится…
2223 год от В. И. 17-й день месяца Лебедя.
Пантана. Убежище.
Водяные лилии в широких хрустальных вазах казались вырезанными из драгоценного белого мрамора, а серебряные ветви, свисающие над креслом Местоблюстителя, выглядели совсем живыми. В огромные, доходившие до пола цветные окна щедро лился солнечный свет, окрашенный в самые нежные и изысканные цвета.
Местоблюститель Лебединого трона Эмзар Снежное Крыло из Дома Розы обвел строгими голубыми глазами собравшихся эльфов. Здесь были главы Домов, то есть те, кто мог решать. Остальных, имевших привилегию слушать и говорить от своего имени, видимо, не так уж и заинтересовала просьба Эанке Аутондиэль, Эанке Падающей Звезды, дочери Астена Кленовой Ветви и Нанниэль Водяной Лилии. Или же эльфы уклонились от присутствия на Совете именно из-за Эанке, чья телесная красота не мешала ей быть истинным бичом клана. Не поддержать просьбу Аутондиэль означало заполучить смертельного врага, поэтому соплеменники Эмзара, многие века тщательно избегавшие любых столкновений, предпочли не вмешиваться.
Пришли лишь те, с которыми Эанке и ее матушка шептались по укромным местам. Эти, безусловно, будут поддерживать своих предводительниц, а значит, Совету Домов или придется пойти им наперекор, что означало войну внутри клана, или же согласиться с ними, по сути, отдав в их руки Убежище. Буде тахое случится, ответственность за дальнейшее ляжет на его, Эмзара, плечи. Он, конечно, знает, что делать, но только самый азартный игрок поставит на то, что он доживет до следующей весны.
Впрочем, что бы ни думал Эмзар, бледное лицо Местоблюстителя, обрамленное темными локонами, оставалось бесстрастным. Он занял причитающееся ему место во Главе стола, тщательно расправил складки белоснежного плаща и обратился к семи главам Домов (а ведь когда-то на Светлый Совет собиралось более сотни Лебедей)
— Дети Вечного Лебедя, да скользит он вечно по глади Великого Озера, — бархатистый голос Снежного Крыла сразу же заполнил собой весь Зал Первых Фиалок, — Эанке Аутондиэль из Дома Розы обращается к нам с просьбой. Выслушаем же ее.
Несогласных не нашлось. Эмзар царственным жестом положил точеную руку на инкрустированный перламутром и опалами стол: «Говори, Эанке из Дома Розы!»
Чтобы не уронить себя пред Светлым Советом, Эанке надела драгоценности Дома. Даже знаменитую диадему, украшенную тридцатью двумя звездчатыми сапфирами. Эмзар знал, что без разрешения главы Дома она не имела права это делать. Очевидным было и то, что Астен своего разрешения не давал. Видимо, дочери просто не пришло в голову спросить мнения отца. Конечно, за годы прозябания в Убежище эльфы опростились, отвыкнув от строгих требований этикета, но раз уж Эанке объявила себя наследницей старинных властителей, она не должна пренебрегать древним обычаем. Хотя, с другой стороны, надев фамильные ценности, Падающая Звезда как бы обретала право говорить от имени Дома. Эмзар невольно взглянул на брата.
Астен был одет подчеркнуто скромно — серо-голубая туника подпоясана простым серебряным поясом, на золотых волосах тонкий серебряный обруч. На красавицу-дочь он смотрел со скучающим выражением вежливого хозяина, внимающего надоедливому и неумному гостю. Если в душе Астена и бушевала буря, он ничем себя не выдал. Правитель неожиданно подумал, что его брат-поэт далеко не столь прост и понятен, как это могло показаться с первого взгляда. А Астен вежливо улыбнулся и приложил руку к груди — «Свидетельствую и подтверждаю, что стоящая пред нами девица и есть Эанке Аутондиэль, что она принадлежит к Дому Розы, главой которого по воле Повелительницы Лебедей я являюсь более тысячи весен. Девица же Эанке приходится сестрой наследнику главы Дома».
Глаза девицы бешено сверкнули, она никак не ожидала, что отец вздумает принять участие в разыгрываемом ею спектакле в старинном духе. Формально Астен лишь подтвердил ее право требовать справедливости. На деле же он дал понять, что не имеет к происходящему никакого отношения, и напомнил, что его дочь не более чем сестра Рамиэрля-Разведчика, права которого она вздумала оспаривать. Тем не менее Эанке сдержалась: что бы то ни было, она не позволит втянуть себя в спор до тех пор, пока не выскажет все, что считает нужным. Красавица обвела глазами семерых вождей, собравшихся за столом Правителя, и десятка полтора эльфов, сидевших на обитых серебристым шелком скамьях, расставленных между доходящими до пола окнами. Брат, разумеется, и не подумал появиться. Тем лучше.