Осеннюю королеву ждало Долгое Возвращение — женщина со сжатыми губами идет босиком по воткнутым в землю ножам — достигнутая цель, но опять-таки страшной ценой. Дальше все тонуло в Темных картах, среди которых затаились Великий Орел и Великий Дракон — самые загадочные из символов О. Толкователи давно забыли, а может, и вовсе никогда не знали, что означали летящий меж звезд огромный Орел и обвившийся вкруг прозрачной лиловой скалы Дракон. Одни считали их забытыми богами, другие трактовали Дракона как высшую Мудрость, а Орла как божественную Свободу, третьи говорили, что это Великие Наблюдатели, доносящие до Престола Триединого поступки и мысли, четвертые называли Орла и Дракона порождениями Антипода, противостоящими Спасителю и Судие, как сам Антипод противостоит Создателю.
Наставник Лупе склонялся к мысли, что Дракон и Орел символизируют силы, хранящие Тарру. Они могут пребывать в иных сферах или спать глубочайшим сном, но при приближении, казалось бы, неотвратимой угрозы придут и спасут. Если это так, подумалось Лупе, то Дракон и Орел должны были бы оказаться в гуще событий, они же словно наблюдают из темноты за жертвами и страданиями королей и королев, отлученных Пустотой от Звездной Пристани, дарующей покой и забвенье. Лупе смотрела на карты с тягостным предчувствием. Маленькая колдунья слишком много прочла, чтобы отмахнуться от такого предсказания, и потом, она была в Ласкавой пуще. Наступали страшные времена, и нужно было что-то делать…
Лупе бессмысленно уставилась на карту Великой Судьбы, изображающую радугу над бескрайним цветущим лугом, сквозь которую пролетала стая лебедей. Свет — счастье, мир, радость жизни. Он останется, если Рене и Осенняя королева, выбирая Дорогу, не ошибутся, если они, опаленные Негасимым Пламенем, пройдут до конца свой страшный путь, путь, который, кроме них, не пройдет никто. Женщина невольно содрогнулась, когда ее глаза вернулись к Бездне — белесому туману, в котором двигались какие-то уродливые фигуры, а из него тянулось вперед что-то мерзкое — то ли руки, то ли щупальца — и глядели жуткие пустые глаза. Бездна стоит за спиной короля Камня. Михай?! Недозволенная магия? Яд? Но ведь Михай побежден и почти мертв? Или нет?
Маленькая колдунья чувствовала, что должна понять нечто очень важное, понять и рассказать Аррою или Шандеру, но, вновь и вновь вглядываясь в карты, она так и не могла постичь, какая именно угроза наплывает на мир. И только одно было очевидным — необходимость защитить Мариту и Стефана. Лупе бессильно опустила руки и заплакала.
1
Водяные лилии в широких хрустальных вазах казались вырезанными из драгоценного белого мрамора, а серебряные ветви, свисающие над креслом местоблюстителя, выглядели живыми. В огромные, доходившие до пола цветные окна щедро лился солнечный свет, окрашенный в самые нежные и изысканные цвета.
Местоблюститель Лебединого трона Эмзар Снежное Крыло из Дома Розы обвел строгими голубыми глазами собравшихся. Здесь были главы Домов, то есть те, кто мог решать. Остальных, имевших привилегию слушать и говорить от своего имени, видимо, не так уж и взволновала просьба Эанке Аутандиэль, Эанке Падающей Звезды, дочери Астена Кленовой Ветви и Нанниэль Водяной Лилии. Или же Светорожденные уклонились от присутствия на Совете именно из-за Эанке, чья телесная красота не мешала ей быть истинным бичом клана. Не поддержать просьбу Аутандиэли означало заполучить смертельного врага, поэтому соплеменники Эмзара, многие века тщательно избегавшие любых столкновений, предпочли не появиться.
Пришли лишь те, с которыми Эанке и ее матушка шептались по укромным местам. Эти будут поддерживать своих предводительниц, а значит, Совету или придется пойти им наперекор, что означает войну, или же согласиться, по сути, отдав в их руки Убежище. Буде такое случится, ответственность за дальнейшее ляжет на его, Эмзара, плечи. Он, конечно, знает, что делать, но после этого лишь самый азартный игрок поставит на то, что местоблюститель увидит следующую весну. Рамиэрль бы поставил.
Впрочем, что бы ни думал Эмзар, его обрамленное темными локонами лицо оставалось бесстрастным. Заняв причитающееся ему место во главе стола и тщательно расправив складки белоснежного плаща, Местоблюститель равнодушно обратился к главам Домов. Семи, а ведь когда-то на Совет собиралось более сотни Лебедей!
— Дети Звездного Лебедя, да скользит он вечно по глади Великого Озера, Эанке Аутандиэль из Дома Розы обращается к нам с просьбой. Выслушаем же ее.
Возразивших не нашлось. Эмзар царственным жестом возложил руку на инкрустированный перламутром и опалами стол:
— Говорит Эанке из Дома Розы!
Чтобы не уронить себя перед Советом, Эанке надела лучшие драгоценности Дома. Даже знаменитую диадему, украшенную тридцатью двумя звездчатыми сапфирами. Эмзар знал, что без разрешения главы Дома она не имела права это делать. Очевидным было и то, что Астен своего разрешения не давал. Дочери же просто не пришло в голову спросить мнения отца. Конечно, за годы прозябания в Убежище эльфы опростились, отвыкнув от строгих требований этикета, но раз уж Эанке объявила себя наследницей старинных властителей, она не должна пренебрегать древним обычаем. Хотя, с другой стороны, надев фамильные ценности, Падающая Звезда словно бы обретала право говорить от имени Дома. Эмзар равнодушно взглянул на брата.
Астен был одет подчеркнуто скромно — серо-голубая туника подпоясана простым серебряным поясом, на золотых волосах тонкий серебряный обруч. На красавицу-дочь он смотрел со скучающим выражением вежливого хозяина, внимающего надоедливому и неумному гостю. Если в душе Астена и бушевала буря, он ничем себя не выдал. Правитель в который раз подумал, что его брат-поэт не столь прост и понятен, как может показаться с первого взгляда. А Кленовая Ветвь вежливо улыбнулся и приложил руку к груди:
— Свидетельствую и подтверждаю, что стоящая пред нами девица и есть Эанке Аутандиэль, что она принадлежит к Дому Розы, главой которого я являюсь. Девица же Эанке приходится сестрой наследнику главы Дома Нэо Рамиэрлю.
Глаза девицы Эанке бешено сверкнули. Формально Астен лишь подтвердил ее право требовать справедливости, на деле же дал понять, что не имеет к происходящему никакого отношения, и напомнил, что Эанке Аутандиэль не более чем сестра Рамиэрля-Разведчика, права которого она вздумала оспаривать. У Эанке хватило ума сдержаться: как бы там ни было, она не позволит втянуть себя в спор, пока не выскажет все, что считает нужным. Красавица обвела глазами семерых вождей, собравшихся за столом Местоблюстителя, и десятка полтора соплеменников, сидевших на обитых серебристым шелком скамьях, расставленных между доходящими до пола окнами. Рамиэрля среди них не было.
— Я прошу Совет Лебедя выслушать меня. — Звонкий и чистый голос был слышен в самом отдаленном уголке Зала Звездного Лебедя.
2
Шандер переставил вырезанную из черного дерева «всадницу» на два поля вбок. Он считался неплохим игроком в эрмет, но сегодня у него не было шансов — обыграть Стефана было не легче, чем превзойти Рене в искусстве фехтования. Возможно, когда-то кто-то такой и родится, но это когда еще будет. Тем не менее играть с принцем и фехтовать с адмиралом граф Гардани любил. Капитан «Серебряных» никогда никому не завидовал, чужое мастерство его лишь восхищало и заставляло часами тренироваться. В Высоком Замке сражаться с Шандером в эрмет на равных могли разве что король Марко да покойный Иннокентий. Что до шпаги, то, пока Стефан был здоров, граф и принц оспаривали друг у друга первенство, в равной степени гордясь и своими удачами, и победами друга. Впрочем, их отношения в принципе не знали, что такое зависть.